По территории Петропавловского района протекают реки Обь, Ануй, а также притоки Ануя: Камышенка, Соловьиха, Слюдянка, Кудриха, Берсень. Обь протекает на крайнем северном участке (окрестности села Новообинка). Участок Оби здесь имеет протяженность около 30 км.
Большая часть территории Петропавловского района занята бассейном реки Ануй (левый приток Оби) с его притоками - Кудрихой, Камышенкой, Соловьихой, Слюдянкой. Речки Соловьиха и Камышенка берут свое начало в родниках на юге района.
Небольшие озера сосредоточены в основном на севере, по долине реки Обь. Это озера, оставшиеся после смещения русла реки на север. Любителей рыбной ловли со всего Алтайского края привлекают озера Мореходное, Большое, Декала, Чесноково, что в окрестностях с. Новообинка. Вдоль русла реки Ануй расположены озера Клюково, Разгульное, Курское, Стеклянное, славящиеся своими живописными окрестностями.
В районе нет разработанных туристических маршрутов, но с. Антоньевка (бывшая казачья станица Антоньевская) является частью "Золотой казачьей подковы Алтая", а антоньевцы бережно хранят традиции казачества и память о своих предках, усилиями местных жителей в селе создан сельский музей казачьего быта.
ИЗ ИСТОРИИ ПЕТРОПАВЛОВСКОГО РАЙОНА
Горсть казаков и несколько сот бездомных мужиков перешли на свой страх и риск океаны льда и снега, и везде, где оседали усталые кучки, в мерзлых степях, забытых природой, закипала жизнь, поле покрывалось нивами, стадами. И это от Перми до Тихого океана.
А.И. Герцен.
...Около трех столетий назад на территории нашего района, как и по всему Алтаю, среди непроходимых зарослей кустарников петляли реки, по поймам, поднимая высоко в небо могучие ветви, росли тополя, цвели черемуха, калина, боярка. По берегам озер рядом с раскидистыми ивами встречались березовые колки, а на песчаных гривах красовались вековые сосны, пни от которых толщиной в три обхвата выдувались ветром из песков вплоть до сороковых годов прошлого века. Горные долины рек, многочисленные лога и холмы были покрыты березой, осиной, встречались сосны.
Весной земля покрывалась пышным ковром высоких трав. Горели ярко-оранжевые огоньки, на полянах синели кукушкины слезки, а по склонам гор и увалам краснели марьины коренья... Осенью на вершинах холмов серебрился ковыль.
И только изредка по этим первозданным местам прогоняли свои стада кочевники, подданные Джунгарского ханства, да иногда заходили за зверем и дичью "промысловые" люди из русских северных поселений.
Молва о богатейших землях юга Сибири разносилась по всей России, крестьянство которой страдало от непосильного феодального гнета. Особенно в тяжелых условиях находились крестьяне северных губерний. В отличие от частновладельческих, они были лично свободны, но платили с одного двора подати в 4-6 раз больше. Стремясь избавиться от кабальных условий, крестьяне бежали на юг в казачество и на свободные земли в Зауралье.
Но в эти края стремились и помещичьи крестьяне из других мест, сюда бежали посадские, рекруты. Раскольники-старообрядцы спасались здесь не только от феодального гнета, но и от религиозных преследований. Они обосновывались на Алтае в самых далеких и глухих местах. Направлялись сюда и мечтатели в поисках святой страны Беловодье, где на богатой и вольной земле можно было свободно жить и молиться.
Сибирские воеводы часто ловили беглых, но не многих из них отправляли за Урал, большую часть оставляли на неосвоенных землях, записав или в гулящие с рублевым оброком, или определяли на государеву пашню, или в казаки.
Колывано-Кузнецкая военная линия
Первые поселения на Алтае появляются в таежных местах по правобережью Оби. Продвижение в лесостепные зоны было задержано кочевниками Джунгарского ханства. Крайним укрепленным пунктом был Кузнецкий острог, построенный в 1618 году, поэтому для защиты заводов и поселков, создания укрепленной границы было принято решение царским правительством о строительстве Сибирской казачьей линии. Часть ее – Колывано-Кузнецкая – начала строиться в начале 50-х годов и полностью в строй вошла в 1771 году. Она простиралась от Усть-Каменогорска до Бийска на расстояние 389 верст по богатейшим черноземам.
По линии располагались четыре крепости – Усть-Каменогорская, Ануйская, Катунская, Бийская, семь форпостов, два редута, четырнадцать укрепленных маяков, два полумаяка. Строительство укреплений велось одновременно от Бийска и Усть-Каменогорска.
Соединял возникшие селения почтовый тракт. На территории нашего района участок казачьей линии представлен Антоньевским форпостом и Николаевским маяком.
У стен Николаевского маяка, как и во многих укрепленных пунктах линии, принимала российское подданство часть алтайских племен, спасавшихся от физического истребления китайскими завоевателями во время китайско-джунгарской войны 1755-1758 гг.
Русские казаки помогали им спасти свои жизни и скот. На каждого человека старше 10 лет выдавалось по "четверику" (16 кг) муки, младшие получали "полчетверика". Муку предписывалось царским указом выдавать всем, "окромя сущих младенцев, которые хлеба не едят". Зайсанам и другим представителям знати, кроме муки, выдавали деньги.
Кибитки кочевников стояли у стен Николаевского маяка больше года, пока не закончилась война. Часть новых подданных, а это были в основном джунгары, были отправлены на поселение на Волгу, часть – в Красноярский и Кузнецкий уезды. Большая часть алтайцев поселилась в Верхнем Приобье.
К Антоньевской станице были приписаны казачьи поселки Маральевский, Слюдянский, Николаевский, Терский, Смоленский и Ануйский. На высоких холмах и сопках между укрепленными форпостами и маяками, защитами устраивались сторожевые вышки (маяки), на которых в случае опасности зажигали сигнальные огни. Строили вышки так, чтобы с каждой из них в любую погоду хорошо были видны две соседние. Кроме того, каменно-кирпичные и земляные стены ставились на берегах Ануя в тех местах, где кочевники могли перейти реку и совершить нападение. Вдоль этих укреплений круглосуточно несли дозорную службу казачьи разъезды-пикеты. И до наших дней дошли их названия – Первый пикет, Второй пикет, Первая Татарская...
Строили крепости и форпосты силами сибирских крестьян, многие из которых оставались обслуживать линию. Зачастую они записывались в гарнизоны и становились казаками. Гарнизоны первоначально состояли из так называемых "городовых казаков", которые еще не имели регулярного строя. Но активные набеги джунгаров заставили снабдить военную линию регулярными войсками.
С 60-х годов XVIII века на линию на два года направляли казачьи части из Донского и Яицкого казачеств, их сменяли башкирские и мещерские казаки. В Терской защите (нынешняя Новопокровка) службу несли терские казаки. Часть служивых оседала на поселение и основывала казачьи станицы и поселки. Со временем они выходили за пределы крепости, застраивались по строго утвержденному военным ведомством плану.
Животноводческие помещения располагались вдали от жилых. Казачьи поселения отличались от крестьянских ухоженностью, чистотой. Во дворах зеленели палисадники и сады.
С образованием Сибирского казачьего войска в Антоньевской станице располагался штаб десятого полка. Здесь проживали офицеры, фельдшера, писари. У речки Слюдянки был оборудован полигон с двумя стрельбищами и местом для скачек с препятствием.
Казаки несли нелегкую военную службу пожизненно. Круглосуточно, сменяя друг друга, они находились на сторожевых постах-пикетах, в караулах, защищая крестьянские поселения от набегов кочевников. Постоянным спутником казаков было оружие - они с ним не расставались, даже на полевые работы выезжали группами и обязательно вооруженными, так как в любую минуту можно было ожидать нападение кочевников.
По одной из версий форпост был назван Антоньевским в честь офицера Антоньева, погибшего в бою с кочевниками.
Со временем казаков стали призывать на военную службу. Отправлялся служить казак на своем строевом коне, кроме этого, он оплачивал казне за все военное снаряжение. Это стоило немалых денег, и некоторые бедные казаки, возвращаясь после шести лет службы, выплачивали станице оставшийся долг.
Детей же своих казаки воспитывали в духе патриотизма, в строгом соблюдении присяги на верность царю и отечеству.
Казачьи поселения состояли в основном из военных. Так, по данным церкви, в 1846 году в Антоньевском форпосте проживало 558 человек, из них 31 – из дворянского сословия, 504 – урядники и казаки, полковые писари, фельдшера и члены их семей, 15 заводских крестьян, 3 дворовых, значится и семья мещан из пяти человек.
В Николаевском форпосте было 40 казачьих семей.
Военное население Казачьей линии подчинялось атаману 3-го военного отряда, располагавшегося в Усть-Каменогорске. Гражданское население было приписано к колыванским горным заводам.
С присоединением к России Горного Алтая в середине XIX века южная граница переместилась на сегодняшние рубежи, и необходимость в Колывано-Кузнецкой казачьей линии отпала. В 1867 году 10-й полк был из Антоньевки переведен в Семиречье, где формировалась новая казачья линия.
Первые поселенцы
Впервые население нынешней территории Алтайского края, входившего в состав Кузнецкого уезда, было учтено в 1719-1721 гг. На территории нашего района поселений выявлено не было. В 1722-1725 гг. проводилась первая ревизия - основная перепись населения. Близлежащей к нашему району была учтена деревня Усть-Чарышская, основанная пришлыми самовольными переселенцами в 1724 году. Самовольные переселенцы проникли в Верхнее Приобье водным путем, о чем свидетельствует приказчик Бердского острога Иван Буткеев донесением от 8 марта 1717 года кузнецкому коменданту В. Синявину: "Едут вверх по Оби мимо Бердского острога многие люди с женами и детьми, и в Бердском остроге те не являются, какие люди и куда едут про то мне неведомо". Эти люди старались селиться в скрытых от власти местах, бесконтрольно.
Вполне возможно, что самой первой деревней на территории нашего района является Новообинка. В пользу этой версии говорят следы поселения на высоких гривах в 2-2,5 км от левого берега Оби, известного жителям Новообинки как Бобекина пасека. Именно оттуда из-за половодья и гнуса на более высокое место, на жирные черноземы переселялись люди.
Во время ревизии, проведенной демидовской администрацией в 1745 году, была учтена деревня Солдатово, основанная по косвенным данным в 1743 году отставными солдатами. В 1752 году была направлена комиссия под руководством Головина по перепроверке результатов предыдущей ревизии, и в числе пропущенных 22 деревень значилась деревня Новая на Оби, ее возникновение датировано 1747 годом, а сколько лет она существовала до этого – не знает никто. Позднее проезжающие по Колыванскому тракту назвали ее Ключи из-за многочисленных родников, бьющих на увале, возвышающемся над селом.
Деревня Шелегино образована в 1759 году и названа так по фамилии ее основателей. Чесноково возникло в 1774 году и, вероятно, названо по обильным зарослям дикого чеснока и лука, до сих пор растущего в тех местах.
Первыми в этих селах обосновались переселенцы из средней и северной частей России. Дальнейшего подселения из-за земельных неудобиц не последовало, и жители данной местности сохранили свой родной говор.
В их произношении сохранилась твердость долгих шипящих согласных (шшука – щука), они не произносят начальную букву "в" перед "з" и "с" (здумал, стренул), изменяют окончания и сокращают их (с огороду, с лесу, знашь, знат). Все эти особенности произношения соответствуют диалектам северных народов. Остальные села района возникли уже после появления казачьей линии.
Деревню Петропавловскую основали "поляки". Так называли раскольников-старообрядцев, не признававших нововведений патриарха Никона, стремившегося установить на Руси общий порядок богослужения. При поддержке Петра I последователи старой веры церковью были преданы вечному проклятью, вылавливались воеводами и предавались суду.
Спасаясь от преследований, староверы из центральных областей России нашли приют в Польше, в Черниговской епархии, где прожили почти сто лет. Другая часть староверов скрывалась в лесах Нижегородской губернии на реке Керженец. После разгрома многие из них бежали в наши места и основали "кержацкие" поселения.
В 1760 году Екатерина II с помощью войск вывела староверов из Польши и издала указ, запрещающий преследовать за веру, но взамен потребовала от староверов поселиться в Сибири на новых землях. Те, кто согласились, семьями – со своим скарбом и скотом – поселялись в Забайкалье. Несогласных же заковывали в кандалы и под конвоем отправляли в Кузнецкий горный округ под надзор казаков. И почти через три года пешего пути "польские посельщики" у казачьих форпостов образовывали деревни. Из Старо-Алейской часть крестьян была переведена к реке Ануй.
Из донесения начальника Усть-Каменогорской комендантской канцелярии Алексея Самарина командующему Сибирским казачьим войском следует:
"…той деревни польских посельщиков сорок одной семье на обысканное ими место ведомства Бийской крепости между форпостом Антоньевским и маяком Николаевским на левую сторону Ануя против впадения в него речки Соловьихи переселиться дозволено". Причем в документе оговаривается, что "яровое сеять на старом месте и жить в старых домах, пока не построят новые". Документ датируется 1776 годом, заселение шло в сегодняшних границах села, в районе, именуемом "понизком". К первопоселенцам-полякам уходят корни петропавловцев и алексеевцев Очаковских, Новиковых, Казазаевых.
Село Паутово основано в 1785 году. И, как повествует летопись села, первопоселенцами были крестьяне Паутовы, Пушкаревы, Шипуновы.
Переселенцев насчитывалось 51. По всей вероятности они тоже были староверами, так как согласно переписи, к середине XIX века "поляки" составляли в Бийском уезде 80 процентов населения.
Первопоселенцы строили свое жилье из строевого леса, которого в то время было в округе достаточно. Они возделывали целинные черноземы, сеяли на них рожь, пшеницу, ячмень, овес, коноплю, лен, горох. Урожайность всех культур была низкой. В среднем один пуд семян давал урожай чуть больше четырех пудов. Чтобы выжить, разводили скот, занимались промыслом, пряли, ткали, выделывали овчины и шили одежду и обувь. Земледелие из-за недостатка лошадей и инвентаря развивалось слабо.
После образования казачьих поселений прилегающая к ним земля была объявлена казачьей и управлялась командованием Сибирского казачьего войска. Остальная часть с крестьянскими поселениями управлялась горным начальством колыванских заводов и рудников. Крестьяне приписывались к заводам.
В Сибири крепостного права не было, но по социальной сущности приписка была особой формой феодальной отработочной ренты, барщиной, обращенной в горный промысел. Каждая "ревизская" душа должна была выполнить на заводах объем работ на 1 руб. 70 коп., вырастить и поставить на завод хлеб и фураж, заплатить в царскую казну подушный оклад, который с 1783 года стал составлять уже 3 руб. 70 коп. А если человек тяжело заболел или умер, то за него все это до следующей ревизии отрабатывала крестьянская община.
В обязанности крестьян входили также перевозка казенных грузов, содержание в надлежащем порядке Колыванского тракта, ремонт дорог и мостов.
Вот в таких суровых условиях происходило формирование характера людей, которых позднее стали называть сибиряками-старожилами.
Переселенцы
Основную прибыль на Алтае царский кабинет в XVIII веке получал от добычи цветных металлов, а поэтому сельскому хозяйству отводили второстепенную роль. Тяжелые заводские повинности, налоги не позволяли старожилам развивать свое хозяйство.
Почти за сто лет проживания в селах нашего района мало что изменилось. Пахали сохой, все сельхозработы выполняли вручную. Крестьянам помогали выживать промысел и пасеки. Население деревень прирастало за счет рождаемости, приток населения извне, вплоть до отмены крепостного права, был незначительным. В Сибирь двинулись получившие свободу крестьяне из европейской части России. Сначала, как и в XVIII веке, переселения были тайными, но 30 июня 1865 года вышел специальный закон "О водворении в Алтайском округе крестьян". Переселенцам разрешалось поселяться в приписных селениях. Для этого они должны были получить от старожильческих обществ "приемный приговор", за который надо было платить обществу 12-15 руб. с ревизской души да еще угостить общество. "Приемный приговор" передавался в уезд, после этого новоселов приписывали, и они имели право получить земельный надел. Переселенцы фактически были поставлены в зависимость от старожилов.
В Бийском округе нашли свою вторую родину выходцы из Воронежской, Рязанской, Тамбовской, Курской, Орловской губерний и Украины. Есть сведения и о том, что переселенцы на Алтай, в отличие от других районов Сибири, были лишены всяких льгот. Им отпускался только лес на постройку жилья и на топливо. Все приехавшие обязаны были сразу же заплатить оброк в размере 6 рублей. Переселенцев направляли в Новообинку, Паутово, Петропавловку. Николаевские казаки позволили чужакам селиться в восточной стороне, и село разделил большой камень. Не приняли никого в свою станицу антоньевские казаки, а поэтому переселенцы из Курской области на арендованных у казаков землях образовали в 1885 году деревню Ново-Курскую.
Переселенцев встречал богатый суровый край, деревеньки старожилов были маленькими. По воспоминаниям жительницы Новообинки Василисы Кондратьевны Котляровой, "село вмещалось от ключа до ключа. Вблизи домов были озеро и гора, сплошь покрытая ягодником. Бывало, бабы хлеб подмесят, и пока он поднимается, успевали ягод на пироги набрать". И в те времена Новообинка была застроена добротными домами.
Переселенцев было так много, что стал ощущаться недостаток в пашнях и покосах, старожилы начали ограничивать прием переселенцев, в связи с этим возникали споры.
Один из споров, случившийся в с. Паутово, расследовал помощник начальника Бийского округа Г. Ваганов, он описан этнографом В. Липинской: "В 1881 году паутовские старожилы приняли две воронежские семьи с разрешением "причислиться". К новоселам по их приглашению стали съезжаться родные и знакомые. Старожилы приняли еще 16 семей, продавая им старые дворы и постройки. К 1885 году в селе оказалось уже около 80 семей. Все они активно заводили хозяйство, застраивались, даже завезли лес на строительство церкви. Стесненные паутовские крестьяне потребовали выселения неприписных или уплаты за приемный приговор по 50 рублей с души. Стремясь выдворить некоторых переселенцев, они разломали у них дворы, несколько человек избили. Но, зная, что первые поселенцы водворились без уплаты денег за прием, остальные продолжали упорно оставаться в селе, посылая во все ведомства прошения причислить их без согласия сельского общества.
По поручению Томского губернатора спорящие стороны были примирены: старожилов обязали не притеснять новых крестьян, переселенцам запретили призывать своих родных и обязали выплачивать взносы "полетки" сельскому обществу. Общая сумма их была довольно высокой и чаще превышала годовой оброк старожилов".
Приезжающие должны были произвести на старожилов впечатление деловых людей. Житель с. Петропавловское В.И. Очаковский слышал, как вспоминали старые люди об "экзамене", который учинили старожилы братьям Бочаровым. За сутки они должны были сложить избушку, чтобы утром уже из трубы шел дым. Крепкие, мастеровые Бочаровы условие выполнили. Кроме того, они должны были общине поставить ведро водки, и только после этого им разрешили остаться в селе. Вот так непросто приживались новоселы. Землю они получали в отдаленных местах, строили там небольшие избушки и трудились, не покладая рук.
Бедные крестьяне, которые имели еще "российские" долги, истратив последние копейки на дорогу, не могли купить приемный приговор. Они попадали в класс "непричисленных" без права получения земельного надела, пользовались или "полетками", или становились батраками. Эти крестьяне влачили очень жалкое существование.
В одной избе ютились до 10 и более жильцов трех поколений, да еще на зиму заводили скот. Отсутствие элементарных условий жизни, всякой медицинской помощи, антисанитария приводили к высокой смертности. Из 10-20 родившихся в семье детей выживали иногда 3-4. В церковных книгах можно найти подряд несколько страниц с записью умерших детей до 3-х лет с одним диагнозом - "от поносу".
В несколько лучшем положении оказались переселенцы, образовавшие новые поселения. Они получали участок земли, включающий все виды угодий, из расчета 15 десятин на ревизскую душу; могли припахать свободные земли, могли арендовать их у казаков. Так возникла в 1870 году Камышенка, основанная переселенцами из Воронежской и Тамбовской губерний. Среди них были крепкие, предприимчивые люди. И уже через двадцать лет, согласно переписи 1892 года, село превратилось в одно из самых крупных в районе. Здесь насчитывалось дворов: 251 крестьянский и 2 некрестьянских. Население составляли 848 мужских и 853 женских душ. В селе числилось 3024 десятины пахотной земли, церковь, приходская школа, 3 маслобойных завода, общественное питейное заведение, оптовый склад вина.
Соловьиха образовалась в 1882 году. Ее обосновали поселенцы из Воронежской и Тамбовской губерний.
Большинство наших предков жили в избах, состоящих из четырех стен, сложенных из бревен размером 5-5,5 метра, или чуть больше 6-8 метров, сверху был накат из тонких бревен, засыпанный землей или выложенный дерном. Обосновавшись, люди строили более основательное жилье – дома-связи – две комнаты, соединенные сенями. К ним пристраивались кладовки. Дома-пятистенники и крестовые имели более зажиточные крестьяне.
Треть избы занимала русская глинобитная печь с голубцем. Над входной дверью у потолка, от печи до стены, устраивались полати - спальное место для детей и подростков. Убранством избы была деревянная кровать, покрытая ложником, у стен стояли широкие лавки, в "куте" (место у печи) размещались полки, интерьер дополнял самодельный шкаф с нехитрой посудой. Вещи хранились в деревянных сундуках.
Для сохранения тепла в доме полы и потолки делали двойными. Дома строили окнами на юг, чтобы жилье лучше прогревалось солнцем.
Село было обязательно огорожено "поскотиной", каждый крестьянский двор имел свой участок изгороди, за исправностью которого должен был следить. Скот внутри поскотины ходил без пастуха.
Все вопросы сельской жизни решал староста, по ночам село обходил околоточный, он приглядывал за порядком и стучал колотушкой.
По престольным праздникам проходили ярмарки, на которых шла бойкая торговля. Продавали все, что было необходимо крестьянину – скот, зерно, сбрую, инвентарь, мануфактуру. Ярмарка превращалась в праздник, куда съезжались со всей округи. Начиналось общее веселье – привозили и устанавливали карусели, люд веселили скоморохи, на показ привозили даже медведей.
...А переселенцы все ехали и ехали, новый поток хлынул после столыпинских реформ. Новоселы теперь попадали в зависимость не только старожилов. В новых деревнях им приходилось батрачить на богатых, а за пользование землей, независимо от размера пахотного участка, крестьяне должны были платить денежный оброк в размере 6 рублей с ревизской души в год. Долги по налогам неимущих крестьян росли, а вместе с ними росло и недовольство существующим положением.
Население было верующим, крестьяне строго соблюдали все церковные праздники. Особенно любима была ими Масленица. В это время веселились стар и мал, проводились кулачные бои. Сохранились более поздние воспоминания о кулачных боях. Вот как пишет о них П.Ф. Дурнев: "Драки парней были редким явлением, свою энергию они успокаивали в кулачном бою, в котором участвовали все – от подростков до 60-летних стариков. Обычно бились одна половина деревни против другой, или улица на улицу. Это был своеобразный вид спорта, воспитывающий выносливость, смелость, волю, силу. Покалеченных не было. В кулачном бою были свои правила, которые соблюдались".
К концу XIX века население нашего района увеличилось более чем в три раза. Переселенцы привезли с собой гораздо более высокую общую культуру, передовые по тем временам технологии возделывания сельскохозяйственных культур. Появились конные плуги, жатки, молотилки, новые более урожайные сорта зерновых. Получил широкое распространение картофель, развивалось огородничество.
Но более весомым фактором, привлекавшим внимание не только заинтересованных лиц, но и широкой общественности, в сельскохозяйственной жизни района как и всей России, было животноводство. Существовали правительственные агрономические организации в управлении губерний, инспектора которых оказывали помощь в развитии этой отрасли и осуществляли контроль на местах. Особое внимание уделялось молочному животноводству и маслодельческим заводам.
В сёлах нашего района маслодельческие заводы появились ещё в конце 19 века. В Камышенке, согласно переписи 1892 года, их было три. В начале XX века стали появляться сельскохозяйственные кооперативы и артели. Как видно из отчёта инструктора молочного хозяйства С.К. Хвощинского, опубликованного в книге "Работы правительственной агрономической организации Томской губернии в области содействия маслоделию в 1910 году" (Томск, Типография губернского управления, 1912 г.), по Пристанскому району, в который входили Ново-Обинская, Паутовская волости и станица Антоньевская, в предгорной зоне на один двор число дойных коров в среднем было 6,6. Инструктор отмечает, что "главным препятствием к развитию скотоводства является не выводящаяся последние годы эпизоотия повального воспаления лёгких крупного рогатого скота", приведшая к уменьшению поголовья. В числе других приведены сведения по Антоньевке и Николаевке.
Далее инспектор сообщает, что сепараторы иностранного производства стали появляться "даже в самых отдалённых деревнях", и что маслодельные заводы частных предпринимателей проигрывают в конкурентной борьбе артельным, где и за молоко крестьянам платят больше, и санитарные условия созданы лучше. Но большая проблема с реализацией масла – нет хороших ледников для хранения, и пока масло доходит до города, то успевает испортиться. Не хватает специалистов, более половины работающих – самоучки, окончивших молочные и сельскохозяйственные школы всего 5,2% от общего числа.
На постройку и оборудование артельных маслодельных заводов из мелиоративного капитала Главного Управления Землеустройства и земледелия Томской губернии выдавали ссуды сроком на 5 лет под 4% годовых. В "Сведениях об операциях артельных маслодельных заводов Пристанского района с 1 ноября 1909 по 31 октября 1910 г." значатся артельные заводы в Шелегино, Чесноково, Соловьихе, Ново-Обинке, Паутово, Николаевке, Антоньевке. Они приняли от хозяйств на переработку молока от 6832 пудов в Шелегино до 43916 пудов в Антоньевке и выработали масла от 368 до 2485 пудов соответственно. Стоимость масла заводу составляла от 11 р. 79 коп. до 12 р. 99 коп.
Также в своём отчёте инспектор писал, что "молочное скотоводство занимает здесь первое место в сельском хозяйстве. Но необходимо в ближайшее время перейти на интенсивную форму скотоводческого хозяйства. Пока доходы от него невелики. Так, для хозяйств, входящих в состав маслодельных артелей, средний валовой доход на двор по Бийской части района равняется в 1910 году 124 р. 45 коп.".
В это время появляются и представители различных профессий. Так, в Новообинке появились пимокаты Шуткины, портные Шаромовы, кирпичных дел мастера Жуковы. Их кирпич с фамильным знаком был очень высокого качества и пользовался большим спросом в районе. Появились в селах водяные и ветряные мельницы. Вместе с этими переменами среди крестьян происходит дальнейшее расслоение. Теперь уже в каждой деревне есть богатые, середняки и бедняки.
На Алтае к концу XIX века бедняки составляли 40%, середняки и кулаки – по 30%.
Церкви начала прошлого века
Четыре дня провела в своё время в краевом архиве директор районного музея В.Ф. Жданова, познакомилась с некоторыми документами по заселению нашего района, материалами сельскохозяйственной переписи 1917 года, справочными материалами по Томской епархии. Архивы хранят очень много интересного, неизвестного нам, живущим совершенно в другое время. Мы сейчас с трудом можем представить себе, как всего 100 лет назад люди жили по звону церковных колоколов.
Несмотря на то, что освоение алтайских земель активно велось с 30-х годов XVIII века, в 1752 году в Алтайском округе было всего 12 церквей. Они были при заводах и крупных населенных пунктах. Служение в церкви было потомственным. Родители-священники обязывались учить детей грамоте дома или направлять в специальную латинскую школу в Барнауле или русскую в Тобольске, где они получали начальную духовную подготовку. Образование они могли получить и в Тобольской духовной семинарии. В Барнауле духовное училище было открыто только в 1869 году, а в 1890-м – в Бийске миссионерское катехизаторское училище, готовившее учителей для церковно-приходских школ и младших служителей церкви.
Строительство церквей в образующихся русских поселениях шло медленно, о чем свидетельствует ходатайство из Томской епархии начальнику Алтайских горных заводов от января 1805 года. В обосновании необходимости строительства церквей указывается на дальность поселений от церкви, что "младенцы умирают без крещения, а взрослые – без исповеди, молодые вступают в брак без венчания".
Православные решили строить храмы на собственные средства "по доброму желанию и по возможности своей". В ходатайстве указываются населенные пункты, в которых назрела необходимость строительства церквей.
В их числе: "деревни Петропавловская, Паутова, Новая, Чеснакова, редут Николаевский". Помечено, что "деревня Петропавловская, мужских душ 186, расстояние от нынешней церкви Смоленского прихода 75 верст".
Есть ходатайство казаков Колыванской линии о благословлении на строительство каменной церкви в Антоньевском форпосте. Прилагается список 20 казаков, пожертвовавших на церковь в общей сумме 472 рубля 75 копеек. Датирован он также январем 1805 года.
Образованием населения должны были заниматься церкви. В 1838 году был издан Синодский указ на введение церковно-приходских школ. Существовали школы на средства сельских общин. Во второй половине XIX века в Алтайской губернии было всего 64 школы, 44 из них ютились в церковных сторожках, 7 – в наемных помещениях, 2 – у частных лиц. В трёх школах Бийского уезда обучение проходило у родителей учеников по очереди.
Положение улучшилось с 1887 года, когда стали назначаться на школы средства по смете губернских и волостных повинностей. Стали выделять деньги и на создание церковных библиотек. Школы учитывались с церквями и были разные: училища и школы казачьего вида, школы-церкви, церковные школы грамоты, церковно-приходские школы и школы гражданского вида.
Сказать, когда именно были построены первые церкви в наших селах, пока нельзя. Есть достоверные сведения из "Справочника по Томской Епархии 1909-1910 годов". У нас было пять приходов. Новообинский относился к 25-му благочинию, остальные – к 40-му.
Самый крупный приход - Новообинский. Здесь была "церковь деревянная-однопрестольная, во имя святого Пророка Божия Илии, построена в 1897 году; земли при ней усад., пах. и сенок. 49,19 десятин и лесной надел 8,38 десятин; расстояние от г. Томска 547 верст". "Состав прихода: с. Ново-Обинское Бийского уезда, дер. Чеснокова в 5 в., Шелегина - 12 в., Солдатово - 12 в., Ново-Николаевская - 7 в., Паутова - 15 в. и посел. Николаевский - 6 в. Прихожан обоего пола 9483 души, в т.ч. раскольников 305 человек.
Причта по штату: один священник, диакон и один псаломщик.
Приписные церкви: 1) в деревне Паутовой, во имя Святых Архистратига Божия Михаила, 2) церковь-школа в деревне Солдатовой во имя Святых Первоверховных Апостолов Петра и Павла, постр. в 1902 г. Молитвенный дом в пос. Николаевском, во имя Святителя и Чудотворца Николая, построен в 1901 году".
"Церковно-приходских школ две – 1) в с. Ново-Обинском, открыта в 1884 г., учащихся обоего пола 173 чел.; 2) в дер. Паутовой, открыта в 1903 г., учащихся 90 человек.
В дер. Ново-Николаевской церковная школа грамоты с 40 учащ., открыта в 1895 г.
В пос. Николаевском училище казачьего вида с 32 учащимися".
"Кроме сего в с. Ново-Обинском женская церковно-приходская школа, откр. в 1896 г., в деревне Солдатовой церковная школа грамоты, откр. в 1895 г.; занятий в 1909/10 учебном году не было за незамещением учительских должностей".
В конце справочника пояснение, что в 1910 году из Новообинского прихода выделена деревня Паутова с числом прихожан 4284 души в особый приход, приписанный Новообинскому, с самостоятельным хозяйством при местной Михаило-Архангельской церкви.
Соловьихинский приход: "церковь деревянная-однопрестольная, во имя Святителя и Чудотворца Николая, построена в 1896 г., земли при ней 99 десятин. Прихожан обоего пола 1877 душ". Работали здесь двое - священник и псаломщик. В с. Соловьихинском церковная школа грамоты с 32 учащимися.
Антоньевский приход: "церковь деревянная-однопрестольная, во имя Святых Преподобных отец Антония и Феодосия, построена в 1899 г., земли при ней отведено в 1902 г. 300 десятин".
Состав прихода: станица Антоньевская, дер. Березовка, Курская, Таловка, Верх-Слюденка, Калиниха; поселки Слюденский, Моральевский. Прихожан обоего пола 4976, в том числе раскольников – 30 человек.
Работали два священника и два псаломщика. В станице Антоньевской и поселках Слюденском и Моральевском - школы казачьего вида.
Камышенский приход: "церковь деревянная-однопрестольная, во имя Святителя и Чудотворца Николая, построена в 1888 г., земли при ней пахотной и сенокосной 44 десятины.
Состав прихода: с. Камышенское Бийского уезда, и дер. Карпова, Лютаева, заселок Верхнее-Солоновский. Прихожан обоего пола 4583 души, в том числе раскольников - 1247.
Причта по штату: один священник и один псаломщик".
В с. Камышенском церковно-приходская школа, открыта в 1891 г., учащихся 98 человек.
Петропавловский приход: "церковь деревянная-однопрестольная, во имя Святителя и Чудотворца Николая, построена в 1898 г., земли при ней пах. и сенок. 66 десятин.
Состав прихода: с. Петропавловское, Бийского уезда. Прихожан обоего пола 2293 души.
Причта по штату: один священник и один псаломщик.
В с. Петропавловском училище гражданского вида".
Во время переписи в Петропавловской церкви были вакантны места священника и псаломщика. В конце справочника в числе изменений, произошедших за год, значится: "На освободившуюся должность псаломщика за смертью В.И. Ковалева 25 февраля 1911 года перемещен Н.А. Скопинь".
В справочнике указана оплата священникам по каждой церкви.
Например, по Петропавловскому приходу запись: "жалованье от прихожан 500 рублей, руга от них же 475 пудов и доходы от треб по определеннои таксе" (руга – отсып зерна).
По Антоньевской церкви указано: "жалованье из сумм казачьего войска 450 рублей, руга от прихожан 850 пудов (уплачивается руга неисправно) и доходы от треб".
Неисправно платили ругу и новообинские прихожане, о чем есть также запись.
Здесь же подробно приводятся сведения о каждом священнике.
Например, об одном из священников Новообинского прихода записано: "Священник Семен Михайлович Любимцев, 38 лет, окончил курсы в Томской духовной сем. студ., рукоположен во священника 20 октября 1894 года; имеет награды: набедренник и скуфью, последнюю награду получил в 1906 году; на настоящем месте с 1899 года".
Были среди служителей наших церквей выпускники духовных учебных заведений из Оренбурга, Вятки, Томска, Барнаула и Бийска.
Сведения об учителях есть только по церковно-приходским и школам церковной грамоты. Их жалованье определялось, вероятно, образованием и еще какими-то критериями, и составляло оно от 240 до 150 рублей в год.
Библиотеки были при церквях. Самая богатая в Камышенской церкви – 330 названий книг, в Антоньевской – 31, Новообинской – 60, Паутовской – 48. Для других церквей такие сведения не указаны.
Проводилась перепись по вероисповеданиям. В "Ведомости о составе населения Бийского уезда по вероисповеданиям за 1908 год" значится по Паутовской волости православных мужчин – 5917, женщин – 5857; раскольников-мужчин 274, женщин – 272; протестантов – 2 мужчины и 3 женщины. В Антоньевской волости кроме православных были четыре католика, магометанской веры - 198 женщин и 161 мужчина.
Исторические корни жителей района
Веками народ в своем искусстве стремился к художественной форме выражения своего понимания жизни, природы, мира. Формировались этнические традиции, нравственные и эстетические устои с их особенностями, характерными для данного народа.
Села нашего района заселялись выходцами из разных губерний России. За долгие годы совместного проживания произошло смешение культур, появились свои обычаи и традиции, в которых просматриваются исторические корни. Особенно проявляется это в говоре.
В 60-70-х годах прошлого века, встречаясь с человеком, можно было по говору определить, из какого села он родом. Выходцы из Чесноково и Шелегино сохранили в произношении твердость долгих шипящих согласных (щука — шшука), они не произносили начальную букву "В" перед "3" и "С" (здумал, стренул), изменяли окончания и сокращали их (с огороду, с лесу, знаш, знат). Эти особенности произношения соответствуют диалектам северных губерний России.
Среди жителей казачьих сел Антоньевки и Николаевки встречались представители дворянского и среднего сословий, много было грамотных. Вероятно, поэтому говор выходцев из этих сёл приближается к литературному.
В Новообинке коренные жители говорят на своем, "новообинском" диалекте, который произошел от смешения говоров старожилов и переселенцев из Украины, Воронежской, Тамбовской и других губерний.
Села Соловьиха и Камышенка переселенческие, они являются местами компактного проживания переселенцев в основном из Воронежской и Тульской губерний. Их жители сохранили говор своих предков. Здесь до сих пор "акают" и "якают", заменяя гласные "Е" на "А" и "Я", например, "свекровь - свякровь", "невеста – нявеста", "жених - жаних", "тоже - тожа". Произносят мягкое Г "порог – порох, говорит – ховорит", добавляют "Х" в начале слова: "Федора – Хвядора", смягчают окончания: "приходит – приходить" и др.
Но в говорах жителей этих сел есть и различия. Например, камышане звук "Ч" произносят ближе к "Щ" - "ночка - нощка", а жители Соловьихи произносят его по-особому, четче и мягче, звук "С" у них звучит очень своеобразно - нежно, напевно. Только по произношению этого звука можно узнать соловьихинцев.
Мало засорён диалектными словами и выражениями говор жителей Паутово и Петропавловского. Вероятно, присутствие здесь с 30-х годов МТС, где работало много приезжих специалистов, сказалось на общей культуре населения.
В районном краеведческом музее богатая этнографическая коллекция, которая рассказывает о жизни и быте наших предков. О нелегком крестьянском труде повествуют орудия труда - соха, цеп, серпы, воровы, кросна. О деревенских умельцах рассказывают предметы быта, сделанные их руками туески из бересты, деревянная посуда, глиняные горшочки, терки, ручная мельница и т.д. Здесь крестьянская одежда, изготовленная из самотканого полотна и образцы тканей - от грубой дерюги и ложника до тонких отбеленных холстов. А изделия узорного ткачества говорят о высоком мастерстве наших ткачих.
Особый интерес представляют полотенца, предназначавшиеся для украшения жилища и полотенца-обереги, их дарили и передавали по наследству.
В рисунках и узорах, передававшихся из поколения в поколение еще с языческих времен, можно прочитать крестьянское толкование происхождения и вечного обновления жизни на земле. Здесь можно увидеть пожелания добра, изобилия, процветания жизни.
В более поздних рисунках, выполненных крестом, тоже присутствуют древние славянские орнаменты, хотя преобладают яркие, цветочные мотивы.
В 50-70 годы прошлого века, едва оправившись от нужды и голода, наши женщины вновь стали украшать одежду и жилища. В них проснулось заложенное на генном уровне мастерство. Мастериц было много, но особым творчеством отличалась Раиса Андриановна Пенкина из Камышенки. Она прекрасно выбивала, вышивала гладью и крестом, потом освоила вышивку на машинке. В доме все сделано ее умелыми руками: выбитые занавески на окнах, расшитые портьеры, покрывала, наволочки, ковры, салфетки, видочки на стенах. Рисунки она брала из журналов, придумывала сама, переносила и старинные узоры с изделий своей бабушки, переселенки из Воронежской губернии. Не раз ее работы бывали на выставках в районе и крае.
В наш век технического прогресса казенный комфорт вытеснил из человеческого жилья ту неповторимость и благостность, которую придавали ему изделия, выполненные руками человека.
Русская народная песня – это часть многовековой культуры русской деревни. Практически каждая песня рассказывает о жизни и судьбе, о страданиях и радости народа. Переселенцы привезли в наши края свои песни и в местах компактного проживания сохранили их самобытность и красоту исполнения. "Отрадно встретить, например, в селе Соловьиха Петропавловского района работника Дома культуры, который бережно относится к самобытности фольклорного коллектива, помогая воскресить в памяти забытое". Так написала в предисловии к сборнику "Русские народные песни Алтайского края" одна из его составителей В. Пешняк. Это она о Марии Тихоновне Потаповой, бывшем директоре Соловьихинского ДК (1968-1989 гг.). Мария Тихоновна сама являлась хранительницей русской народной песни. Она вспоминает: "В нашей семье пели все, и по линии отца и по линии матери. Мои оба деда – переселенцы из Воронежской губернии, из деревни Турово. По праздникам все родственники собирались вместе и пели. Вместе со взрослыми пели и мы, маленькие ребятишки". Так в семьях передавали песни своих предков из поколения в поколение. Особенно много поющих было в переселенческих сёлах Соловьихе и Камышенке.
В с. Соловьиха М.Т. Потапова создала фольклорную группу, в состав которой вошли П.И. Анохина, У.В. Давыдова, З.М. Новичихина, Ф.М. Колтакова, И.В. Брылёва, А.Ф. Швецова, У.Ф. Субочева. С ними пели молодые М.Т. Потапова и М.Т. Сапрыкина.
Камышенских песенниц вывела на сцену директор СДК А.В. Шипилова. В первую фольклорную группу вошли П.Ф. Бахтина, А.П. Перцева, М.Г. Шипилова, А.И. Ефанова, Е.Д. Дедова, А.Д. Соломина, Т.М. Поваляева, П.Г. Королёва, Д.Д. Михалёва.
В середине 70-х годов появилась фольклорная группа и в Петропавловском, начало ей положил самодеятельный коллектив районной больницы. Это В.П. Свиридова, В.Г. Бладурина, М.И. Баркалова, М.В. Попова, Р.И. Яковлева, М.И. Пожидаева, М.А. Новикова, Г.З. Булгакова, А.И. Переверзева. Участники этих фольклорных групп хорошо знали особенности исполнения русской песни, умело вели свои партии, украшая песни распевками.
Повествуя о доле-судьбе, пели: "ой-да, пойду выйду я мальчик за ворота, ой-да посмотрю я мальчик в небеса…" Или как бы произнося заклинания или молитвы богу Лелю, по славянским поверьям покровителю влюблённых, пели: "…ой лели, лели…", "Куда ж ехать, какую степь объезжать, мы поедем, Саша с Машею, гулять. Ой лели, ой люлюшеньки, ой люли. Мы поедем, Саша с Машею, гулять".
Но песни камышан и соловьихинцев имеют свои особенности исполнения. О самобытных исполнительницах узнали не только в районе, но и за его пределами. Они участвовали в краевых конкурсах и фестивалях, были неоднократно их призёрами. Песенное мастерство приезжали изучать фольклорные экспедиции из Барнаула, Новосибирска, были даже из Москвы. 18 песен камышенских и соловьихинских исполнительниц вошли в сборник "Русские народные песни Алтайского края".
О.А. Абрамова, директор центра эстетического воспитания детей и руководитель ансамбля народной музыки "Песнохорки" издала книгу "Истоки", где по воспоминаниям старожилов села Камышенка описаны свадебный обряд, народный крестьянский календарь как выражение национального самосознания русского народа, и записано и расшифровано 60 песен камышенских исполнительниц.
Частыми гостями в районе в конце 90-х годов были фольклорные экспедиции студентов Алтайского краевого колледжа культуры под руководством заведующей специализацией "Этнохудожественное творчество" М.Н. Сигарёвой. Они выпустили диск с записями песен соловьихинских исполнительниц. Песни соловьихинцев и камышан включены в программу преподавания традиционной культуры в Алтайской государственной академии культуры и искусств и Алтайском краевом колледже культуры. Некоторые из них звучали в исполнении ансамбля "Стрела".
С годами изменился состав фольклорной группы "Весняночка" из Камышенки. Из первого состава уже не поёт никто. От соловьихинской фольклорной группы оставался дуэт М.Т. Потаповой и М.Т. Сапрыкиной. Песни наших предков останутся в песенниках и на дисках, о них будут говорить в музыкальных учебных заведениях, но в сёлах старинная народная песня звучит всё реже и реже.
Из книги "Биография земли родной… Петропавловский район. История и судьбы" (2014 год. Издание второе, переработанное и дополненное).