В полной мере хватила тягот Великой Отечественной войны семья Овсянниковых. Жили они в ту пору недалеко от Тулы. Василий Овсянников с молодой женой Александрой и родителями только обустроились после переезда из Калининской области. Василий стал работать в пожарной охране, жена, которую он ласково называл Шурочкой, родила ему дочку Анечку. Однако надежды на счастье, спокойную жизнь рухнули в одночасье с началом войны.

Немцы наступали со всех сторон, стремясь к Москве. Все молодые мужчины уходили на фронт, оставляя семьи, дома. Бои шли уже совсем рядом. И каждый из мобилизованных переживал не столько за свою жизнь, сколько за судьбу близких людей. Мать Василия Овсянникова перед отправкой сына на фронт всю ночь вышивала для него охранный пояс-оберег.

– Ты повязывай его на себя перед боем, – говорила мать.

А сын, обнимая жену и маму, упал на колени и умолял родных беречь себя и прятаться при любой опасности.

Несколько месяцев Василий Александрович даже письма родным не мог отправлять, ведь оборонительные бои, в которых и он участвовал, шли как раз там, где осталась его семья. Кстати, тот пояс-оберег, вышитый матерью, помогал – рядового стрелкового полка Василия Овсянникова только один раз контузило при артобстреле и до самого окончания войны солдат оставался невредимым.

– Я про своего деда знаю очень мало, – делится Татьяна Пчелкина. – Ведь он умер, когда я была совсем маленькая. А моя мама, Анна Васильевна Волкова, рассказывала больше о мытарствах семьи в послевоенный период. Говорила, что дед старался не вспоминать о войне, особенно о боях на территории России. Видно, слишком много боли и страха было. Но вот о том времени, когда советские войска перешли в наступление и отогнали врага, он уже говорил. Вспоминал, как охраняли пленных немецких солдат в Польше, говорил о взятии Кракова. Как плакал, перечитывая первые письма из дома и клялся самому себе, что увезет своих любимых подальше от тех мест, где они пережили так много горя. Свою клятву он исполнил. Вернувшись домой в 1945 году и увидев вместо дома обгоревшие развалины, он нашел в каком-то сарае домочадцев и по вербовке отправился вместе с ними в Сибирь – подальше от голода, разрухи, страшных воспоминаний. Ехали они долго и тяжело – в товарных поездах с многочасовыми остановками и пересадками, в тесноте, грязи, не имея возможности нормально питаться. Мама рассказывала, что как-то раз он во время очередной остановки на долгое время решил сварить для всех суп и с ведром побежал на станцию. На рынке купил картошки, крупы, сала, где-то сварил суп, но отстал от поезда. Догнал с каким-то эшелоном и привез-таки суп, который был холодным, с синими кусочками картошки.

В Красноярске, наконец, выгрузились. Запомнилось, как всей семье выдали талоны в баню, на санобработку. Даже документы прожарили, от чего они стали желтыми и ломкими.

Дед должен был работать в тюремной охране и по прибытии им сразу выделили комнату в бараке. Мама говорила, что люди там жили дружно, вместе отмечали праздники, помогали друг другу.

Когда Василий и Шура обвенчались в церкви – вместе накрывали столы во дворе бараков. Там же родились мамины братья. Только в 1976-м нам дали квартиру в Черемушках. Мама там живет до сих пор. Сейчас и я рассказываю своим детям об их прадеде – фронтовике. Только о наградах деда не знаю. Мама говорит, что они были, но потом потерялись где-то.

Да, все мы теряем что-то важное на дорогах жизни – документы, фотографии, близких нам людей. И это не изменить, не исправить. Но остается память о событиях, о любимых людях, покинувших нас. А это главное.