Мои родители были родом из Казахстана, Чапаевского района Западно-Казахстанской, тогда Уральской области. Там корни их предков. Но вот в 30-е годы прошлого века, во время коллективизации, Республику Казахстан постиг жестокий голод, позже признанный широкомасштабным геноцидом под руководством первого секретаря крайкома партии Ф. И. Голощёкина. Выполняя решение партии, в республике проходила массовая, принудительная коллективизация: у народа отбирали скот, на двор оставляли по корове, тёлочке и 3 овцы. Учитывая тот факт, что казахи были кочевым народом, никогда не занимавшимся земледелием (в пустынно-степной зоне практически невозможно заниматься растениеводством), подобная программа стала убийственной для населения. От голода в те годы погибло более миллиона казахов.
В это время мой дедушка Кускали Алишев с четырьмя сыновьями (старший – мой отец, 1905 года рождения) переехал в Россию, в совхоз "Октябрьский", на хутор Ерошенко, в 4 – 5 километрах от сегодняшнего отделения Поперечный. Там 20 декабря 1935 года родился я. Пока рос, круг моего общения был достаточно ограничен – русского языка я долгое время не знал. На хуторе жили в основном такие же приезжие, которые свою первую зиму провели в построенных на скорую руку жилищах из дёрна с крышами из любых доступных подручных материалов. Быт в те времена был простой и примитивный, подстилками служили шкуры, одежда тоже была из шкур, овечьи шубы, ушанки и так далее.
Четверо детей дедушки работали на Поперечном, ходили туда каждый день. Совхоз был большой, овцеводческого направления. Поперечный, в основном, специализировался на овцеводстве, крупном рогатом скоте и коневодстве.
Потом, в 1941 году, началась война. В один год ушли на фронт отец Сиргали и его братья Тажгали (1913 года рождения), Мендыгали (1907 года рождения) и Молдагали. Во время войны, когда мне шёл ушёл 9-й год, дедушке пришлось переехать на Кочаны, близ посёлка Октябрьский, чтобы отправить меня в школу. Русского языка я по-прежнему не знал. Переехали большой семьёй, вместе с женой и сыном Тажгали и женой сына Мендыгали. Молдагали на тот момент ещё не был женат. Надо было как-то существовать, хорошо, что дедушка слыл отличным мастером – чинил лампы, вёдра клепал, мне делал лыжи дубовые, санки и так далее. Я начал работать, помогал дедушке с 10-и лет, помогал ему точит косы для сенокосилки. Это были косилки-лобогрейки, для которых и предназначались косы. Помню большой круг, который лошадь крутила, а я был погонщиком. Позже пытался найти документы, подтверждающие работы, ничего не нашёл. Учёт в те времена на листочках вели, потому ничего и не сохранилось.
Отец с войны приходил дважды раненым – один раз в руку, второй в ногу. После второго ранения остался бригадиром на отделении. Всем жилось очень тяжело – на хуторе практически не осталось мужчин. Так, с утра под его руководством несколько женщин ехали 3 – 4 километра за сеном, солому тогда не заготавливали, только сено. Но на сеновалах его не хранили, оно оставалось в степи. А на отделении было две отары овец, это около полутора тысяч голов, которых надо было кормить. Вот эти женщины уезжали рано утром и возвращались иногда поздно вечером или вовсе в середине ночи, бывало что плутали в степи. Отец пешком шёл и расставлял в снегу палочки от куровника – как ориентиры в пути. В те времена метели гуляли по степи сильные, никаких лесополос, ни одного дерева. Это уже потом, после войны, появились лесополосы по программе озеленения степей, освоения целинных земель.
Меня растили дедушка с бабушкой. Они забрали меня у отца с матерью, когда мне не было и года. Такой обычай у казахов, что первенца часто воспитывают родители отца. Так и вырос у дедушки с бабушкой. В войну все жили очень тяжело, отапливались тростником да куровником, транспорта у населения не было, чтобы углём запасаться. Совхоз имел две машины – одну полуторку и "ЗиС"-5, а также тракторы ЧТЗ и "Нати". Для машин горючее привозили на верблюдах и лошадях из Семиглавого Мара. В совхозе работали два шофёра – Фёдор Черевань и Алексей Лахтин, нужные для сельского хозяйства специалисты, пришедшие с фронта после ранения. Бронировали, т. е. освобождали от службы в армии, в то время и некоторых трактористов. Примечательно, что тогда практически не было воровства. Если кто-то украдёт горсть зерна, то обязательно найдётся доносчик, а если узнают вора, то посадят или отправят на передовой фронт. В этом плане было строго.
Вот в таких условиях и росли. 47-й год особенно голодным выдался. Помню, как весной к нам в "Октябрьский" прибегали дети из Грачей, Смородинки и лазали по помойкам в поисках съестного. Что-то находили, что-то ели. Вот такой голод был. Сейчас в это трудно поверить, но это правда.
И дедушка снова был вынужден переехать в Казахстан, в поселок Токарево. В колхоз "Родник", что недалеко от Цыганово, куда из армии пришёл его младший сын Молдагали. Долго мы там не жили, года два. Я из Токарева каждый день 5 – 7 километров пешком на учёбу ходил (5 – 6 классы). В школе в войну учились трудно: тетрадей с днём с огнём не найти, чернил не было, писали на каких-то клочках бумаги, газетах. Если найдётся клочок бумаги, писали карандашом, потом стирали резинкой и снова писали. Вместо чернил даже заячью кровь использовали. Тогда много зайцев водилось. Кровь у них не сворачивается, но со временем начинала дурно пахнуть. В классе, бывало, такой запах распространялся, хоть нос затыкай. Но писали!
После войны, в начале 50-х годов, друг за другом я потерял сначала мать Батиму, потом бабушку, отца, дедушку. И остались мы сиротами – я, сестра с братом. В то время детдомов не было, нас приютил дядя, средний брат отца Тажгали, в народе его звали Александром Алишевичем. Бывший фронтовик-орденоносец, он работал бухгалтером расчётного стола. Заработок очень маленький, рублей 300 по тем деньгам. Они с тётей каким-то образом выворачивались, кормили, одевали, обували нас троих и своих четверых детей. Как-то мы выжили.
Ещё при отце я дал себе слово учиться. У меня была мечта стать машинистом паровоза. После окончания семи классов, заработав летом какие-то рубли, из Кочанов мы вместе с Лёшкой Усачёвым поехали в город Аткарск. Вот тогда в первый раз в Озинках увидел паровоз. Я даже перепугался, когда услышал его громкий гудок.
В Аткарске Усачёв комиссию прошёл, а я нет – ростом мал и силёнок в руках не хватало выжать положенные килограммы. После комиссии Алексей сказал, что поедет домой, а вот мне уже нечего было дома делать. Отец в то время уже болел, мать умерла, но он, правда, уже женился на другой – надо было детей воспитывать. И вот из Аткарска я поехал в Новоузенск, тогда ведь объявления были, куда набирают. Нас устроили в общежитие человек на 30. А техникум был зооветеринарный, на ветеринаров учили. Когда уже вступительные экзамены сдал, меня спрашивают: "Зачем ты экзамен сдавал? У тебя только одна "четвёрка" по письму. Мы таких и без экзаменов берём". Но я этого не знал. Да и всё равно было. В то время у меня уже помощи никакой. Стипендия студенту положена 14 рублей, из них 2 рубля 80 копеек надо подписать на облигации для подъёма народного хозяйства. Копеек 80 – 90 уходило на оплату общежития, и оставалось 10 рублей, на которые я жил. Питался маргарином, водой, чаем, хлебом и лапшой. Но всё равно ни голод, ни холод, ни трудности меня не угнетали. Я рос сильным и духом, и здоровьем, оставался на каникулах, возил воду для техникума на лошади. Таким образом и закончил успешно техникум, получил диплом ветеринара, после чего меня направили на работу в совхоз "Красноармеец". Сам напросился. Дядя Тажгали уже там жил со свое семьёй. Директором в то время был Василий Семёнович Бунин, который принял меня хорошо и сразу отправил в Тараховку (сейчас СХПК "Васильевский") ветеринарным фельдшером. Я сразу приступил к работе, иногда даже заменял кого-нибудь – то бухгалтера, то управляющего, то зоотехника. Энергии хватало, да и в то время специалистов среднего образования готовили основательно. В посёлке работниками среднего образования были я и учительница, остальные с низшим средним образованием. Разве что с 7-ю классами был Юрий Перфилов. В основном, люди заканчивали начальные 4 класса и шли работать. Например, я, когда работать приехал, дояркам многим по 12 – 13 лет было – Туктаровой, Ибраевых три, Рахимовых две. Вот такие девчонки работали с 12 лет. Скотники Султанбеков, Туктаров, другие тоже со школьной скамьи были, по 15 – 16 лет им, а уже трудились наравне со взрослыми. В совхозе люди сплошь в землянках жили, работа физическая, в основном тяжёлая. Вот в таких условиях и находились, да и не мы одни, вся страна так жила. Но с началом освоения целины дела пошли лучше.
В 1963 год меня уже поставили управляющим отделением, в 1967 году избрали секретарём парткома совхоза. В 1972 году выдвинули директором совхоза. В этой должности проработал шесть лет. Ушёл по болезни. Но хочу сказать, что во время моей работы как-то всё удачно складывалось. Хотя я и работать мог, имел хороший опыт, секретарём парткома был всё-таки, знал всё производство, людей. Наше хозяйство даже участником сельскохозяйственной выставки в Москве было. За высокие показатели мы были награждены Красным Знаменем Центрального Комитета ВЦСПС и ЦК ВЛКСМ, которое до сих пор хранится в музее средней школы с. Натальин Яр. Сам я был награждён медалью к 100-летию рождения Владимира Ильича Ленина, орденами Трудового Красного Знамени и Октябрьской Революции.
За эти 6 лет в хозяйстве многое удалось сделать: была проведена высоковольтная линия до Натальиного Яра, Тараховки, начата стройка новой средней школы, проложена насыпная дорога Натальин Яр – Тараховка. Бывало, за год сдавали государству до 2 млн пудов зерна, 7 тысяч центнеров мяса, 10 тысяч центнеров молока, 150 центнеров шерсти. В хозяйстве насчитывалось 2500 голов КРС, 18000 овец, 500 свиней.
Дел было сделано немало, и обеспечивал такой хороший результат относительно небольшой коллектив, население совхоза насчитывало 1200 человек. Из них больше четверти дети. Люди работали с энтузиазмом. К примеру, бригаду №1 возглавлял кавалер ордена Ленина Максим Павлович Мухамбетов, а его сын Николай слыл первым трактористом в хозяйстве. Когда он выезжал в поле, за ним шла остальная очередь агрегатов для боронования. До Михайловки двигались сразу по полям, чтобы пустого пробега трактора не было. Наверняка Николай, если спросить его, расскажет, как он те годы помнит, какая у коллектива мотивация к труду была. Бригадирами в то время у нас были М. П. Мухамбетов, В. В. Струков, В. Н. Мухин, Н. Ф. Гайдай и другие. Трактористы А. Чистяков, В. Тананыкин, Н. Мухин, Н. Батько обеспечивали животноводство кормами. Учитель И. Ф. Боровков с шофёром Трифоновым возили на гумно до 1000 тюков в день. Трактористы-новаторы В. Струков, П. Строков, С. Батраков, А. Захаров ежегодно обеспечивали работу трех сеяных агрегатов, работали по 18 часов каждый, причём добровольно. Люди работали отлично вплоть до фанатизма и на токах, и в мастерской, и шофёры, и скотники, и доярки, и учителя, и медработники, и повара, и бухгалтеры. Не могу не вспомнить самым добрым словом людей, которые великим трудом стяжали славу совхозу "Красноармеец". В их числе кавалеры ордена Ленина и других правительственных наград комбайнёры А. К. Шаповалов, Н. П. Малышев, доярка А. А. Пашкова. В нашем селе получила высшую тогдашнюю награду СССР учительница А. И. Бурова. В целинные годы правительственные награды получали многие работники хозяйства.
А ведь совхоз был очень большой: земли 53 тысячи гектаров, из них 32 тысячи пашни. Насчитывалось 33 К-700, 70 комбайнов, около 50 рабочих машин и т. д. После директорства немного работал председателем сельского Совета, потом возглавлял откормсовхоз. Даже инспектором народного контроля побывал, потом, уже до пенсии, 20 лет работал главным зоотехником колхоза "Родина".
И с этим хозяйством у меня связаны самые тёплые воспоминания. Довелось хорошо поработать рука об руку с его руководителем Виктором Леонтьевичем Савиным. Он на полтора десятка лет меня моложе, но мы находили общий язык, потому что делали одно общее дело – держали на плаву "Родину". Вместе с замечательными тружениками полей и ферм. Сохранили животноводство, в том числе руками и усердием скотников И. Катихина, В. Савенкова, доярок Н. Перминовой, К. Прокопьевой, Л. Лупановой, телятницы Р. Сачнёвой, чабана И. Мовлатова и других истинных мастеров своего дела. Горжусь, что сумел внести свою скромную лепту в развитие хозяйства, которое на сегодняшний день является одним из лучших в районе, и возглавляет его доморощенный умелый руководитель В. Н. Аистов.
В целом считаю себя счастливым человеком. Уже 60 лет женат, трое детей, пятеро внуков и уже шестеро правнуков. Старший сын продолжил моё дело и с 1996 года является директором совхоза "Красноармеец", в котором сохраняются заложенные предыдущими поколениями традиции. И пусть так будет всегда.
И. Кускалиев, ветеран труда. с. Перелюб
Фото из семейного архива И. С. Кускалиева