Не многие знают, даже люди среднего возраста, а уж что говорить о молодежи, что 2 и 15 марта 1969 года на Дальневосточном острове Даманский прошли кровопролитные бои между Россией и Китаем. В государственных официальных источниках об этом пишут скупо. Как будто и не было этого никогда. А в тех боях погибло пятьдесят восемь советских пограничников.
Остров Даманский в конце 60-х годов территориально относился в Пожарскому району Приморского края, граничившему с китайской провинцией Хэйлунцзян. Удаление острова от советского берега было около 500 метров от китайского – порядка 300 метров. С 1991 года – китайская территория.
За сухими фразами историко-географической справки об острове не видно, что пришлось пережить нашим необстрелянным мальчишкам в те дни, по сути мирного времени, проявившим беспримерное мужество и стойкость, преданность своей Родине. Не видно и безграничного горя, выпавшего на долю их родителей и жен. Которым тем горше было сознавать, что их дети погибли за никому ненужный клочок земли, который в итоге отдали Китаю.
С начала 1960-х обстановка в районе острова накалялась. По заявлениям советской стороны, группы гражданских лиц и военнослужащих стали систематически нарушать пограничный режим и выходить на советскую территорию, откуда всякий раз выдворялись пограничниками без применения оружия.
Вот что о этих событиях вспоминает непосредственный их участник, житель деревни Плоская Рудольф Горшенин:
- Когда я прибыл на заставу с Сахалина, где выступал на соревнованиях по лыжным гонкам, наши ребята уже побывали в так называемых "мирных" стычках. Были раскованны. Меня по-быстрому ввели в курс дела, чтобы не терялся: "Смотри на лейтенанта", - говорили, - "как только он прошепчет "Оттеснять", так значит и напирай". Таким образом и вытесняли с нашей территории провокаторов.
Надо было вести себя крайне осторожно. Ведь по сути, если бы китайцы действительно хотели обойти остров, им бы это удалось, но их цель была другой – эскалация конфликта, провокация на применение оружия. Поэтому даже выстрелы в воздух – исключены. Все обходилось кулаками.
Надо было знать, куда бить китайца: в грудь ударишь – косточки пальцев ссадишь, потому что на груди у них под верхней одеждой находились магазины с патронами от автоматов. В лицо тоже бить нежелательно, если у китайца пойдет кровь, - последствий не избежать, они ребята – горячие, многие в совершенстве владели приемами единоборств. У китайца любой предмет в руках – оружие.
Приближающиеся группы китайцев мы в прямом смысле слова чуяли по запаху с расстояния 400 метров. Подогретые спиртным, они вели себя нагло, выкрикивали оскорбления, как правило, их всегда было в несколько раз больше. Окружив, палками цепляли за ноги, валили с ног. Постоянно пытались нас агитировать, у них для этого даже рупор был: "Советские пограничники, сдавайте своих офицеров, переходите к нам!"
Рудольф Горшенин вспоминает: "Для службы на Дальневосточной границе в основном набирали сибиряков, - крепких духом и телом парней. Я, хоть и маленького роста, но уже будучи школьником, имел первый взрослый разряд по лыжам. Со мной на службу были призваны парни из Канска, Иланска, Назарово, Красноярска, Кемерово, Омска, служили у нас и алтайцы. С призывного пункта города Канска направили нас в дальневосточный город Иман. Все, кто попадал на заставу или в маневренную группу, два с половиной месяца проходили учебу. Там мы осваивали азы пограничной службы: нас учили стрелять, приемам рукопашного боя, даже китайскому языку обучали. Задержав нарушителя, мы должны были четко и ясно ему разъяснить, что он нарушил советскую границу, отдавать команды: "Руки вверх!" "Ложись!".
Как одного из лучших, меня направили на обучение в школу сержантского состава. Там я проучился еще 8 месяцев. Нас готовили на командиров отделений. Там все было строго: экзамены, зачеты. За неуспеваемость отчисляли.
Поскольку я был спортсменом, меня оставили служить на заставе "Графская" в шести километрах от Имана, чтобы в случае необходимости мог быстро выехать на соревнования, которые как правило проводились в городе Южно-Сахалинск. На заставе "Нижне-Михайловка", что находилась в семидесяти километрах от нашей заставы, я тоже нес службу, когда туда откомандировывали для служебных целей. Поэтому многих из ребят и их командиров, кто участвовал в столкновениях 2 и 15 марта 1969 года, кто погиб и был ранен, знал лично".
Всего в ходе столкновений советские войска потеряли убитыми и умершими от ран 58 человек, ранеными 94 человека. Безвозвратные потери китайской стороны до сих пор являются закрытой информацией и составляют по разным оценкам от 100 до 300 человек.
Рудольф Горшенин перебирает немногочисленные, оставшиеся со службы в армии фотографии. Тему даманских событий старались замалчивать, многие архивы и фото стали доступны лишь сейчас, поэтому когда демобилизовался, перед отправкой домой альбом с фотографиями был тщательно просмотрен представителями КГБ и все кадры, не подлежащие огласке были изъяты. Из глубин памяти всплывают лица тех, кто погиб, кому посчастливилось остаться в живых, события:
- Сержант Василий Каныгин из Омска, один из немногих, награжденный орденом Ленина, мне рассказывал: когда в них стреляли и, у него закончились патроны, он позвал своего сослуживца, отстреливающегося рядом, тот не откликнулся. Подполз к нему, а тот уже недвижим, голова в снегу. Он взял у него магазин с патронами, присоединил к автомату и продолжил стрельбу. Виталий Бубенин, очень доброжелательный, умный, мягкий человек. Красивый, форма военная ему была к лицу. В нем чувствовалась внутренняя сила. На заставе у Бубенина служил сержант Юрий Бабанский. С Бабанским я заканчивал школу сержантского состава. Ему бы я присвоил дважды Героя Советского Союза. Парень во всех отношениях – герой! Он кажется и Кемерово (точно не помню). Я служил на Графской заставе, а слева от нас – застава Краснояровка, на ней он был начальником стрельбища. А поскольку на стрельбище мы выезжали часто, вот с ним мы очень тесно общались. В живых остался по Нижне-Михайловке Виталий Нигреев. Жив сейчас или нет – не знаю, жил он в Иланске. Из участников – Коля Ковалев из Канска. С ним мы вместе призывались, вместе демобилизовались. Служил на станции АПМ-90 (прожекторная установка). Был командирован с нашей заставы в Нижне-Михайловку, попал под обстрел. Его командир Баранов. Вот они горя хватили, но остались живы. Попов Александр с Алтая. Был ранен на Даманском. Его подлечили. Закончил пограничное училище, стал начальником соседней заставы Туманная. Кобец из города Абакана погиб. В него, по-моему, прямое попадание было. Погиб Денисенко. С ним я познакомился, когда проводил сборы по гранатометанию РПГ -7 В (ручной противотанковый гранатомет), он был у меня непосредственно в отделении. Был женат. На похороны приезжала его супруга. Иван Ветрич. Был по профессии портным. Мне он на демобилизацию сшил и подогнал форму. Погиб. Ивана Ивановича Стрельникова командира второй заставы "Нижне-Михайловка" я несколько раз видел. Он был невысокого роста. Мастер спорта по штанге. Активный офицер, темпераментный.
Нехотя, с болью рассказывает Рудольф Петрович о том, как они собирали тела наших парней с поля боя, как проходили их похороны. Об этом подробно и эмоционально было написано в статье Наума Мара и Александра Проханова в "Литературной газете", 12 марта 1969 года: "Вертолёты один за другим опускались у сопки. Из них, из подъезжавших автомашин выходили матери и отцы павших бойцов и бежали по снежному склону, залитому ослепительно ярким солнцем, туда, где слышались то затихающие, то нарастающие звуки похоронного марша… Туго натянутая палатка. Почётный караул с автоматами. В глаза бьёт красный цвет: обитые кумачом гробы стоят в ряд. И в них застывшие, прекрасные, несмотря на страшные раны, лица наших солдат. Вбегают матери. Припадают к одному, к другому. Не тот, не тот… Вон он! И падает замертво на сыновнее тело, целует его раны, хватает его руки, безутешно рыдает. А рядом ― другая, третья… Мы стоим тут же и, не в силах удержать слёзы, слушаем, записываем всё, как это было здесь сказано, как это вырвалось из материнского сердца.
Выносили их на плечах и ставили осторожно под солнцем. Алый кумач и зелёная линия пограничных фуражек. Они лежали, юные, окружённые плотной толпой. Небо над ними высокое, и облака в нём плывут весенние. И в этих белых летящих облаках словно жил ещё отзвук недавнего победного боя. А там, на острове, горит их кровь…
Лежат павшие солдаты, и с ними прощаются рабочие из Имана, крестьяне из окрестных сёл, друзья, товарищи по пограничной службе, офицеры, генералы… Дымки от ружейного салюта потекли над рекой. Широкая братская могила, родная земля принимает их. Первые горсти бьют по крышкам гробов. И Уссури, белая, светлая, распахнула над этой священной могилой крылья своих рукавов".
Ирина Белова
(АП)
Фото из личного архива Рудольфа Горшенина
Видеозапись воспоминаний Рудольфа Горшенина можно увидеть в группе "Емельяновская земля и земляки" соцсети "Одноклассники" (видеоканал "Даманский излом")