Юлька запаслась зефирками, я фотоаппаратом. Поехали. К месту дуэли Лермонтова. Идти нужно оттуда. Сначала прямо, чуть по кольцевой, которая ведет вокруг Машука.
Здесь подружка увидела цветочки. Она в этом году за городом еще не была, вокруг не осматривалась. А вокруг самое интересное уже началось. Голубые поляны. Сначала были голубые лоскуты, потом голубые одеяла. А теперь уже вся земля голубым застелилась. Даже из космоса, наверное, видно, как наши леса синенькими пролесками изнутри подсвечиваются. Машук точно светится. Точнее подножие. И здесь, и там, и куда ни посмотри.
Мы и засмотрелись, про кофе забыли. Юлька пошла возвращаться, у места Дуэли кофе-машина стоит. А я с пролесками осталась. Около ближнего лоскута опустилась. Нежный, ласковый, яркий-яркий. Среди сухого леса и бурелома. Это как у людей бывает, еще на душе бурелом, еще обстоятельства – сухой лес, а где-то изнутри уже силы жить появляются, и значит, скоро все совсем преобразится.
По кольцевой идти нужно не долго, совсем скоро – повернуть налево.
Где поворачивать, мы не знали. Предусмотрительно проконсультировались в инете у пары кавминводских блогеров. У Анны, которая пишет "Из Пятигорска – с любовью" подсмотрели карту. Карта Анны показывала плавное углубление в лес, но Юлька увидела крутой поворот и решила:
- Туда.
Там оказалась красотища. Там уже не голубые поляны, а разноцветные. Розовые, как зори, сияющие, что дневной свет, ярко-желтые, как горячий полдень, фиалковые, прям ночная тайна…
А тропинок, кстати, многовато. Все в разных направлениях. Тут велосипедисты мимо. Мы с телефонами из цветов и кустов выглянули, дорогу спросили. Может, напугали, а может мужчины названий местных не знали, где Перкальская скала - не подсказали. Пошли мы куда глаза глядят – вверх на пригорочек. А оказалось, все тропинки здесь вокруг искомой скалы извиваются. И дойти до нее быстрее, чем написать. И давешние велосипедисты сверху показались, покричали:
- Сюда, тут ваша скала.
Перкальская скала
С тропинки стало видно простор. Чем выше, тем просторнее. Воздуха много-много, и весь твой. Бештау – четким силуэтом, хотя, что это, солнце чуть скользнуло, и Бештау распалась на отдельные вершины, амфитеатр вершин. Стало похоже на кратер огромного древнего вулкана. Правее гора Железная, потом Спящий Лев (Развалка), вдалеке Змеиная. Недаром столько фотографий старых с этими самыми видами. Недаром в начале прошлого века здесь, неподалеку, кафешка была. Везёт кавалер даму кататься близь Машука – виды чудо – а не хотите ли, дама, чай с зефиркою, а то и плотнее покушать, приказать форель из бассейна выловить, да зажарить?
А если еще на век назад шагнуть? Чья-то тень. Выходит один на дорогу. А нет, вот уже мчится в пестрой кавалькаде - спешиваются, поднимаются на скалу и видят все тоже самое. Точь-в-точь. Бештау амфитеатром, Железная, Спящий Лев, Змеиная… Только леса тогда не было. Лес после вырос. И в тот вечер, о котором в Пятигорске почти каждый рассказать может, он ехал из колонии Каррас (сейчас Иноземцево) мимо Перкальской скалы, лошадей оставили неподалеку, и стрелялись где-то рядом. Никто точно не знает где, историки и краеведы называют семь вариантов, семь мест. И хотя искать бесполезно, нет нет, да выходят прогуляться к скале, смотрят, где совпадут три приметы, указанные в заключении следственной комиссии об осмотре места дуэли от 16 июня 1841 г…
Строго говоря, скала в то время не носила название Перкальской. Это было имя сосланного на Кавказ поляка – Перхальский. В начале 30-х годов 19 века от сделался лесным объездчиком и поселился у подножия Машука у дороги на Каррас. Служил делу и лесу столь верно, что имя разрослось – перекинулось на караулку и на пресный родник возле нее, на скалу и на поляну приметную возле. А сейчас все знают в Пятигорске Перкальский питомник.
Это на месте его сторожки почти век спустя построили кафе "Перхаловка", где подавали если не зефир, то форель. Сейчас в лесу лишь остатки ступеней да фундамента…
На этом месте в 19 веке стояла караулка Перхальского, а в начала 20 века - кафе
Бассейн для форели
Вот и мы с Юлькой, как дамы в давние времена, на выступе скалы расположились, мини-пикник устроили, насладились. Солнце светило сквозь цветущий кизил, солнце меняло маски, вот жаркая и яркая, вот томная, вот красная. Небо подстраивалось, плыло и расплывалось – зефирно-розовым, оранжевым, коричневым. Мы всеми-всеми оттенками насладились. А потом холодным апрельским вечером и апрельским ветром. Ветер и намекнул:
- Уважаемые дамы, а не пора ли домой, а то неровен час - в трех тропинках заблудитесь.
Действительно. Смеркалось. Вдалеке залаяли собаки. Юлька фыркнула. Не завидую я той собаке, что ей под горячую руку попадется. Это я могу долго зверю зубы заговаривать, про моральные принципы рассказывать, пока он не уйдет, тихонько покрутив лапой у виска. А от Юльки даже бывший муж ушел, потеряв зубы. Натурально. Золотые. Вставные. Юлька их потом в ломбард сдала, купила ребенку подарок на день рождения и еще на неделю на хлеб и сметану хватило.
Не волнуйтесь, собаки не пострадали, выбранная тропинка провела нас мимо пролесковых и барашковых озер, нырнула под одно поваленное дерево, другое обогнула и вывела прямиком к нашей машине. Сели. Согрелись.
Так и бывает. Каждый день великое и вечное соседствует с мелким и прозаичным. Одно перетекает в другое. Сплетается, переплетается, и получается жизнь.
Висковатый П. А.: М.Ю. Лермонтов. Жизнь и творчество, часть III, глава XIX:
"Кавалькады местного или "смешанного общества"… отличались пестротой и шумливостью. Ездили или в колонию Каррас, верстах в семи от Пятигорска, или на Перкальскую скалу — место на склоне лесистого Машука, где стояла сторожка и жил сторож Перкальский, бесстрашный и умный старик, умевший жить в мире с чеченцами, а для приезжего водяного общества предлагавший некоторые примитивные удобства при прогулках и пикниках".
Из "Заключения следственной комиссии об осмотре места дуэли М. Ю. Лермантова с Н. С. Мартыновым":
"Это место отстоит на расстоянии от города Пятигорска верстах в четырех, на левой стороне горы Машухи, при ее подошве. Здесь пролегает дорога, ведущая в немецкую Николаевскую колонию. По правую сторону дороги образуется впадина, простирающаяся с вершины Машухи до самой ее подошвы; а по левую сторону дороги впереди стоит небольшая гора, отделившаяся от Машухи. Между ними проходит в колонию означенная дорога. От этой дороги начинаются первые кустарники, кои, изгибаясь к горе Машухе, округляют небольшую поляну. Тут-то поединщики избрали место для стреляния. Привязав своих лошадей к кустарникам, где приметна истоптанная трава и следы от беговых дрожек, они, как указали нам, следователям, г. Глебов и князь Васильчиков, отмерили вдоль дороги барьеры… Поединщики сначала стали на крайних точках: Мартынов от севера к югу, а Лермонтов от юга к северу…".