Хватило всем: и пограничникам и десантникам, и танкистам с пилотами, саперам, связистам, водителям… Накануне даты вывода советских войск из Афганистана в редакции газеты "Земля боготольская" состоялась встреча с ветераном той войны Александром Геннадьевичем Писанкиным, который рассказал о службе в чужой стране.
К условиям войны
Наш земляк до призыва в армию уже успел пройти курсы шоферов в школе ДОСААФ, поработать автослесарем в ПМК-4. Пройдя медкомиссию в военкомате, он узнал, что, скорее всего, попадет в воздушно-десантные войска.
- Призывался я на полгода позже своих сверстников, - рассказывает Александр Геннадьевич. - 18 исполнилось в ноябре, а ушел - в апреле. Когда получил повестку, на ней было обозначено "Команда-19". Что это за команда, знал не понаслышке. От товарищей, которые уже пришли из армии, а служили в Афганистане. Они и предрекали мне, что я тоже попаду туда. Рассказывали, конечно, то, что можно было рассказать.
В назначенный день, это было 13 апреля 1982 года, его в числе других новобранцев поездом с призывного пункта в Красноярске отправили в Москву, потом - пересадка на Белорусскую ветку. Сначала привезли в Витебск, а потом в Лосьвидо - там располагалась учебная военная часть. По словам Александра, когда попал в учебку, где пробыл с апреля по октябрь, там сразу сказали, к чему готовиться. А готовили ребят конкретно для службы в Афганистане.
- Нас готовили к боевым действиям. Считаю, что подготовили отлично: укрепляли физически, проводили тактические занятия, учили работать с техникой и так далее.
- Потом нас посадили в самолет и отправили сначала в Ашхабад, затем - в Кабул, - продолжает Александр Геннадьевич, - после распределения я попал в 317 воздушно-десантный полк, третий батальон. Он дислоцировался в Лашкаргахе.
Между рек
- Лашкаргах показался мне сухим и пустынным городом. Это не родной дом, а чужая земля, и приняла она нас как-то не очень. Тем не менее, дальше все пошло обыденно: утром подъем, зарядка и так далее, - поделился впечатлением Александр Писанкин.
Город, где стоял батальон, называли в шутку еще "Лашкаргах - три колодца" по мотивам популярной в те годы песни "Учкудук - три колодца". А все потому, что с двух сторон протекали реки, по четыре километра. А посреди был колодец, откуда брали воду.
Из мирного человека - в бойца
Служил Александр водителем на ГАЗ-66. В обязанности солдата входил подвоз воды, продуктов, боеприпасов, сопровождение команды и так далее. Возил гуманитарные грузы.
- Как относились местные?
- Днем улыбались: "Шурави, шурави". Ночью в спину стреляли. Они нас как захватчиков воспринимали. Вели себя настороженно, напряженно. Хотя, если смотреть на груз, который шел тогда в Афганистан из СССР, то большая часть его предназначалась именно афганцам.
Еще у нас существовала примета особая. Если девушки ходили без паранджи, значит в городе все спокойно. Паранджа надета, это значит нужно быть настороже - в городе враг.
О страхе и неизвестности
- На первых порах страха я не чувствовал, - продолжил ветеран-афганец, - потому что просто не осознавал опасности. Но потом, когда ощутил первые обстрелы, когда мины падали прямо у палаток, когда сам не раз чуть не наезжал на мину, начал думать о том, что происходит и куда попал. Не скрою, было жутковато. Я же видел, как ранили товарищей, как в подорванном вертолете сгорели заживо пятнадцать бойцов, не считая экипажа, как на базу приволокли сгоревший БТР. Такое впечатление, что машина разошлась по сварочным швам. Хочешь - не хочешь, а прокручиваешь в голове, что такое могло случиться и со мной.
Еще на войне многие гибли из-за разгильдяйства или необдуманных действий командира. По словам Александра, такой случай был, когда в атаку "на ура!" была поднята рота в 90 человек. В результате, живых осталось лишь 20. И сам погиб, и людей сгубил. А вообще, за потери солдат и офицеров спрашивали серьезно. И привлекали к ответственности.
- Но долго о страхе думать не приходилось. Мы были загружены физическими занятиями, политической подготовкой, - добавил наш собеседник.
- Хотя мы и не знали истинной правды ввода войск, нам говорили, что мы исполняем интернациональный долг, и, что если не мы, то сейчас в Афгане были бы США со своей армией. И это тогда для нас были не просто слова, - подчеркнул он.
О письмах домой
- Писать домой можно было только общие фразы: служим, скучаем, - делится воспоминаниями Александр, - и вообще до дембеля нельзя было писать родным, где ты и что ты там делаешь. Но письма были нам очень важны. Когда в зону боевых действий письма доставляли, для нас это было стимулом и непреодолимым желанием выжить. И самым счастливым моментом. Домой писали о любви и дружбе. О войне ни строчки.
Уходя в увольнение, бойцы подписывались "о неразглашении". Фото тоже были под запретом. Но Александру Геннадьевичу чудом удалось переправить негатив, где он сфотографирован на фоне своего боевого ГАЗ-66.
После "дембеля"
В Афганистане Александр Писанкин служил год и восемь месяцев. Демобилизовался в 1984 году. Александр Геннадьевич вспоминает, как после высадки из самолета, в Ташкенте он припал к родной земле, все еще не веря, что вернулся домой, на Родину. Не веря, что миновала смертельная опасность.
- Еще лет пять после армии в своих снах я воевал, - делится Александр, - пока не поставил свечу в Соборе Киево-Печерской Лавры. С тех пор как-то отлегло. Но в памяти Афган остался навсегда. Сейчас у меня все нормально. Благодаря тому, что вхожу в состав Общественной организации участников боевых действий "Гранит", общаюсь с такими же ветеранами, как я. Здесь мы помогаем, как когда-то, плечом к плечу поддерживая друг друга. Вообще, это здорово, когда армейцы, служившие в горячих точках, объединяются в организации. Это не дает уйти из жизни многим ребятам. Не забывают про матерей и отцов погибших солдат. Сколько памятников, сколько мемориальных досок, увековечивающих память погибших, было установлено с тех пор и сколько еще будет установлено. Ведь не к лицу России забывать своих героев: и павших, и живых. Ребят из таких же организаций, как наш "Гранит" об этом просить не надо, они об этом будут помнить, пока бьется их сердце, помните и вы.