Всё нас устраивало и радовало. Очень нравился красивый, зеленый южный город.
Я окончила 4-й класс школы с отличием. Мама училась на курсах дошкольных работников. Женя работала телеграфисткой в Управлении Кишиневской железной дороги.
В апреле 1941 года отметили мое 11-летие. 1 мая были на праздничном параде, а после — танцевали с молдованами "молдаванеску".
21 июня 1941 года на "семейном совете" приняли решение — 22 июня, утром спать подольше, день праздничный, выходной, днем поедем в парк им. А.С.Пушкина, а вечером поедем в кинотеатр "Одеон" на праздничный концерт.
Но поспать подольше нам не пришлось. 22 июня, в 5 часов утра, когда мы еще крепко спали, нас разбудила сильная стрельба на улице. Жильцы дома выбежали во двор и были страшно удивлены и напуганы: невысоко, в небе, вели бой 2 самолета. Решили, что границу нарушил румынский самолет. Но через несколько часов узнали из сообщения Советского Правительства, что началась война. Фашистская Германия без объявления войны, вероломно напала на Советский Союз.
Город подвергался бомбардировкам вражеской авиацией каждый день рано утром и вечером.
Мы жили недалеко от железнодорожного вокзала, на улице Вокзальная, 13. В конце нашей небольшой улицы находился тракторный завод, который часто подвергался бомбардировкам вражеской авиации.
Налеты становились с каждым днем все чаще и сильнее. Из города нужно было выезжать. Мы пошли с Женей на вокзал, чтобы узнать обстановку: можно ли уехать? Но надежды на то, чтобы уехать не было. Вся привокзальная площадь была забита людьми, в основном женщинами и детьми, которые также пытались выехать из города. Так прошло несколько дней и ночей в страхе и опасности.
Я хорошо помню ту страшную ночь. Кишинев утопал во мраке. Гул самолетов сливался с разрывами бомб, визгом зениток, воем машин "скорой помощи". Огромное пламя горящего города высоко поднимался в небо. По улицам метались сонные люди, ища укрытие. Город был похож на ад.
Утром домой прибежала Женя, чтобы узнать: живы ли мы. В эту страшную ночь она была на работе, так как была военнообязанной, как связист, и скомандовала: "10 минут на сборы. Взять документы, если есть — деньги и немного продуктов на дорогу, и бегом за мной, на вокзал".
В летних платьях, домашних тапочках, мы выбежали на улицу и побежали к вокзалу. Впереди бежала Женя с маленьким Сашей на руках. Мама поддерживала бабушку, которая бежать не могла. Я несла свой портфель, в котором было немного хлеба и 2 кг комкового сахара.
Было ранее утро, но уже слышался гул вражеских самолетов в небе, и нас хорошо было видно на пустынной улице.
То, что мы увидели поразило нас: вся привокзальная площадь была совершенно пустой. В центре площади стоял мощный танк. Его пушка была повернута в сторону города. Вокруг танка стояли в карэ солдаты. Город готовился к уличным боям. Нас провели на перрон, также совершенно пустой. У нас был пропуск на выезд из города.
На железнодорожных путях стоял небольшой, из 4-х вагонов эшелон: 2-х пассажирских и 2-х товарных — из города выезжало правительство.
Работники милиции "побросали" нас в товарный вагон, отходящего уже поезда, и мы поехали неизвестно куда. Что очень хорошо я запомнила - пустой перрон, и на нем, одиноко стоящую рыдающую Женю. Она оставалась в осажденном городе. Мы не знали: увидимся ли еще когда?
Удачно переехали железнодорожный мост через Днестр и оказались вне опасности. Впереди нас ждала долгая и тяжелая эвакуация.
2 месяца тяжелых скитаний, мучений (июль, август 1941 г). Ехали на открытых платформах. Мучили страшная жара, отсутствие воды. Стали пухнуть от жары, долгих стоянок в тупиках.
Нам сообщили, что повезут в Сибирь, но высадили под Сталинградом, в Камышине. Какое-то время работали в колхозе (документы отобрали). В сентябре 1941 года, с большим трудом добрались до малой родины — п.Ковылкино. Добрались разутые, раздетые, без денег и крыши над головой.
Нужно было учиться жить в новых условиях, в условиях войны, не жить, а выживать. И мы выжили. Выжили и победили.