Анна Ивановна стояла на крыльце и смотрела, как куры наслаждаются ковырянием в молодой траве. Перезимовавшие бройлерные были неуклюжими, неожиданно одна за другой они побежали, смешно переваливаясь с одного бока на другой, вглубь двора, потом вновь вернулись. Хозяйка с удовольствием наблюдала за этой картиной…

… Перед очередной годовщиной Победы мы традиционно посещаем ветеранов и пишем о них статьи. С каждым годом таких людей становится все меньше, встречи с ними всегда запоминаются. Эта поездка должна была стать такой же. Прежде, чем пойти к Анне Ивановне Мельниковой - ветерану Великой Отечественной войны, побывала в администрации Чернавского муниципалитета, где уточнила у специалистов некоторую информацию.

Анна Ивановна - уроженка Чернавы. Здесь жили и похоронены ее родители, сестры и братья, здесь она росла, отсюда же была призвана в армию в годы Великой Отечественной войны, а вернувшись, больше не покидала отчий край. Сейчас ей 88 лет и болезни не дают ей покоя.

Вскоре я уже стояла на пороге ее дома. Хозяйка сама открыла дверь, и пригласила в дом. Все движения её тела говорили о болезненности, и кто знает, чего ей стоила эта гостеприимность.

Подумать только, свидетелем скольких событий стала эта женщина! Оказалось, что в роду она ни одна такая великовозрастная, её отец и мать тоже дожили до глубокой старости.

- Что я вам могу рассказать про войну? Я уж и не помню сейчас, что было, дат не помню, - начала Анна Ивановна, - болею я вот всё. Когда война началась, я совсем молодая была, всего семь классов школы окончила. Мама, когда узнала, что началась война, сильно плакала. Все плакали. Нас у родителей семеро было. Старшего брата не взяли на фронт из-за болезни.

Меня призвали где-то в 1942 году. Сразу объяснили, что отказываться нельзя, мол, и отец с матерью старенькие, брату нельзя, а тебе придется идти. Правда, и сестру Марию потом призвали.

Отправили нас, призывников, в Пугачев, там сразу переодели и отправили поездом на фронт. Я была простым рядовым солдатом, да, проще говоря, рабочим. Попала в передвижную мастерскую, где мы собирали снаряды и для артиллерии тоже, нам подавали целыми вагонами гильзы от них, взрыватели и другие части, гранаты - тоже надо было соединять из отдельных деталей. Всё это отправлялось на передовую. Наш состав всегда двигался за армией, а поэтому часто приходилось останавливаться в населенных пунктах, через которые прошли бои. Для житья нам находили какую-нибудь полуразбитую избушку, которую мы латали, как могли.

Страшно было всегда. Нам ведь нужно было быть ближе к линии фронта, а снаряды, бывало, и до нас долетали, а у нас было все, что взрывалось. Наш взвод был женским, и мы всё таскали на себе. От тяжести такой ломило руки и ноги. И холодно, и голодно было, работали, сколько прикажут. Жаловаться боялись. Когда у меня стали невыносимо болеть руки, и я уже плакала от боли, девчонки из взвода сами подошли к командиру и сказали, как есть. Правда, он не стал меня ругать, а только спросил, почему раньше не сказала. Потом отвел в госпиталь. Мне дали освобождение от работы и прописали лечение.

Победу я встретила на украинской земле. Как мы все радовались, кричали и плакали тогда! Верилось, что всё у нас будет хорошо.

Когда демобилизовали, сначала добралась до Саратова, оттуда до Пугачевского военкомата - надо было отметиться. Из Ивантеевки домой шла босиком: сапоги так надоели, что сняла их. Так как сил не было, шла с передышками. Устану, сяду, отдохну и дальше иду.

Когда вернулась, отец сказал, что надо бы мне доучиться и окончить 10-летку в Ивановке, образование получить. А мне так хотелось быть дома, что никакой силой меня не могло оторвать от него, и я ответила: "Я теперь дома, никуда не поеду и никуда не пойду! Дома буду жить, хлеб ржаной буду есть, но отсюда никуда".

Дома тогда у нас бедно было: ни одежды, ни обуви. В клуб платье и сандалии с сестрами одевали по очереди. Устроилась на работу учетчиком в тракторную бригаду. Вот так жила и работала.

- Для нас Победа - это такая радость была, что не сравнить ее ни с чем. О войне мне никогда не хотелось вспоминать. Наоборот, хотелось все забыть, словно не было ее. Сколько людей убила она… И не знать бы о ней никогда, и не помнить бы о ней…, - после этих слов по лицу Анны Ивановны полились слезы, от которых сердце просто сжалось. Она сидела за столом, а я подбирала слова, какие могла, чтобы ее успокоить, и не могла не смотреть на ее руки с узловатыми суставами, которые утирали слезы. Она еще крепится, делает кое-что по дому, и ей нужны больше всего только забота и покой. А от этих разговоров про войну ей хочется отдохнуть, и она имеет и заслужила это право.

День Победы - особенный и памятный, она, конечно, его не забудет никогда, как и саму войну, как бы она ни старалась, ведь от этого нет лекарства.