Статья появилась после встречи воинов-освободителей нашего района с журналистами и селькорами газеты "Колос" в редакции. В этой статье был подробно описан бой за село Песчанокопское. Привожу выдержки из этой статьи и ссылки на свидетельства очевидцев в хронологической последовательности.
22 января 1943 года, 21.00, лютая стужа с пронизывающим ветром и скрипучее одеяло из снега. К старому переезду через железную дорогу, что у железнодорожного вокзала, подходит группа танков. Передние машины со свастикой на бортах остановились возле будки, у которой пританцовывал от холода немецкий часовой. Увидев сидящего на танке офицера, он вскинул руку: "Хайль Гитлер!". Майор, стряхнув с себя снег, спрыгнул на землю и решительно направился к часовому. Темнота и непогода сыграли злую шутку с бдительным охранником. Но, когда тот разглядел советские погоны, растерялся, а потом судорожно схватился за автомат, выстрелить уже не успел. Сержант Николай Дементьев, подкравшись сзади, оглушил фрица ударом приклада.
Быстро развернувшись, танк на скорости снес будку, похоронив под обломками немецких артиллеристов, спавших в ней. Недалеко стояла замаскированная противотанковая батарея, охранявшая вокзал и переезд. Четыре немецких танка давили гусеницами пушки немецкой батареи.
В это же время, выполняя приказ командования, две группы автоматчиков разбирали часть железнодорожного полотна восточнее и западнее железнодорожной станции. Железнодорожное движение по ветке Тихорецкая-Сталинград было прервано.
…Хитрость, которую применили советские танкисты, оказала им неоценимую услугу. Накануне в одном из боев были захвачены четыре неповрежденных вражеских танка. Их заправили горючим и пустили впереди танковой колонны. Часовой у будки принял их за своих. А замполита полка майора Серафима Иосифовича Калашникова, возглавлявшего эту колонну танков, за гитлеровского офицера. Ошибка стоила ему дорого, да и не только ему. Подавив батарею, колонна в том же порядке двинулась к центру села. Внезапно в глаза ударил яркий свет фар легкового автомобиля. Не выключая двигателя, в нескольких метрах от головного танка, где на броне сидел майор Калашников, остановилась легковушка, и из нее вышел немецкий офицер. Он явно был чемто возмущен, видимо, ругался и при этом, отчаянно жестикулируя, направился к танку. Офицер был пленен.
Одновременно с группой Калашникова, со стороны элеватора к переезду подошел 2-й отдельный разведывательный батальон (ком. майор Н.С. Смирнов) 134 ТП. Там у элеватора у немцев тоже был заслон из пехоты и артбатареи. Часовой, услышав звук моторов, подал команду, отдыхавшим гитлеровцам. Они только начали занимать позиции, пытаясь оказать сопротивление, но было слишком поздно. Под покровом темноты наши танки подошли к немцам вплотную, и сопротивление было быстро подавлено, немцы разбежались. Разведгруппа на бронетранспортерах зашла в село по ул. Ленина. Добралась до здания, где располагался госпиталь фашистов (раненых эвакуировали накануне) и некоторые немецкие службы. Сейчас это здание туббольницы. Здесь с часовыми и поднятой ими охраной завязалась перестрелка.
Вот что вспоминает об этом командир 3-й роты, старший лейтенант Николай Ильич Односум:
"…Около домов Подпругиных и Баханских, напротив большого здания наши бронетранспортеры были встречены огнем противника. Разведгруппа ответила не менее интенсивным огнем. Фашисты побежали, начали прятаться за домами".
Вспоминает житель ул. Ленина Александра Васильевна Подпругина:
"…В нашей маленькой хатке (Подпругиных) собралось 12 человек, здесь кроме нашей семьи были семьи соседей. Вместе было не так страшно. Ночью началась сильная стрельба. Окна в хате были заложены подушками и все лежали на полу, спасаясь от обстрела. Бой шел на улице напротив нашего двора, мимо прогрохотал танк, послышались автоматные и одиночные выстрелы. Потом стрельба стихла. И меня, как самую бойкую, послали выглянуть за дверь на улицу. Только я приоткрыла дверь, как раздался громкий выстрел из пушки, и взрывная волна бросила меня на пол. Я уцелела чудом. Как оказалось, немец выскочил из соседнего дома и пробежал мимо нашей хаты. Наши солдаты выстрелили ему вдогонку. Потом к нам зашли наши освободители, бойцы Красной армии. Радости было!".
Света в селе нигде не было. Село мирно спало и казалось безжизненным. Лишь над крышами некоторых домов из труб струился дымок. Руководство полка начало рассредоточивать танки по улицам на случай немецкой воздушной бомбардировки ночью или утром и устройством солдат на ночлег. Было приказано выставить боевое охранение за селом и около танков. А у заминированного железнодорожного вокзала была выставлена танковая рота под командованием старшего лейтенанта Михаила Григорьевича Максимова. Вокзал разминировать не стали, не было саперов, лишь написали на видном месте "Осторожно, Заминировано!". И для гарантии старший лейтенант Иван Иванович Васин обрезал провода, идущие к зарядам. Танки на ночь растянулись по улицам от вокзала до самого центра (ул. Ленина).
Немцы в панике (многие в нижнем белье) бежали в сторону Среднего Егорлыка. В посадке, сразу за селом в северной его части и у Шаталова кургана, нашли свое последнее пристанище калмыкибелоказаки с награбленным добром.
22.01-1943 г., 24.00. 134 Отдельный тяжелый танковый полк освободил Песчанокопское в полночь. Устроившись на ночлег, наши бойцы не зачистили село от немцев. Это должны будут сделать 4 Кубанский и 5 Донской гвардейские казачьи каваллерийские корпуса, которые шли следом за танковым кулаком Конномеханизированой группы. Поэтому некоторые фашисты еще спокойно спали в домах, даже не подозревая, что на улицах уже рассредоточились танки Красной армии. Вот какой момент вспоминал участник тех событий майор Серафим Иосифович Калашников: "…После многих бессонных ночей, тревог и холода бойцыавтоматчики сразу же разошлись по теплым хатам. Мы определились на ночевку вместе с начальником штаба танкового полка Дмитрием Александровичем Кочетковым в большом доме около базара. Хозяева - крупный старик, лежавший под тулупом на печи, и немолодая, уставшая женщина, встретили нас неприветливо. Дед выглянул из-под тулупа и снова накрылся с головой. Не так встречали освободителей в других селениях. "Не рада, хозяюшка?" - спросил Калашников. Она ничего не ответила, только пожала плечами. "Ну, давайте хотя бы еду разогреем", - попросил Серафим Иосифович. Хозяка принесла сковороду с картошкой. Начала растапливать остывающую печь. Поев, все начали укладываться спать. Однако сон не шел. Чтото в поведении хозяев было подозрительным. Кочетков, обращаясь к замполиту, сказал: "Что-то не нравится мне этот дом. Надо бы проверить". "Да что тут проверять, спи, завтра разберемся", - ответил Калашников. В это время скрипнула дверь. На цыпочках вошел наш разведчик, сержант Н.Л. Дементьев: "Товарищи, в соседней комнате немцы". Все бесшумно проверили оружие и вышли в коридор. Начштаба рывком распахнул дверь и с криком "Хенде хох!" ворвался в комнату, потрясая гранатой. Фашисты спросонья, ничего не соображая, медленно поднимались с пола, где спали. Их было довольно много - 27 человек. Немцев обезоружили и вывели на улицу.
- Родные наши! - закричал хозяин-старик, бросившись к нам с объятиями. Он стоял в одной длинной рубашке, босиком на грязном полу, и по его небритым щекам катились скупые слезы. Нас приняли за предателей-власовцев, которых в селе было немало. Старик обнимал солдат и плакал, плакал.
- Ничего, батя, ничего, - успокаивал его боец. - Все в порядке. Мы не обижаемся. Всяко бывает. Иди в комнату, а то простудишься.
К утру мороз слегка отступил, на дворе заметно потеплело, пришла недолгая оттепель, и в воздухе пеленой повис туман. Снег отяжелел, начал набираться влагой, стал рыхлым и липучим. На востоке еще только забрезжил рассвет, как через железнодорожный переезд в районе песчанокопского элеватора проехали сани, запряженные лошадьми, в которых прибыли на разминирование саперы 134 танкового полка. Сходу проскочив переезд и небольшой пустырь, сани въехали на улицу Ленина. Не встретив по дороге ни души, лошади повернули влево, на улицу Энгельса. Возница уже понял, что он допустил оплошность и заплутал, нужно было не уезжать от железной дороги после переезда, а двигаться параллельно железнодорожным путям. Теперь необходимо было найти кого-то из местных, кто бы мог показать дорогу на железнодорожную станцию. В районе колхоза им. Сталина (ныне "Рассвет") саперы увидели стайку ребятни, которым в эти утренние часы не спалось. Они живо обсуждали новости последних суток, смакуя подробности ночного бега фашистов в подштаниках.
Подъехав к ним, старший группы саперов громко спросил: "Ну, кто хочет стать героем? Кто покажет дорогу до станции!" Самым проворным оказался Жорка Пономарёв, он сходу запрыгнул в сани, заявив, что покажет "самую ближайшую дорогу до вокзала".
Надо сказать, что железнодорожный поселок в то время не был связан улицами и постройками с райцентром как сейчас, а был оторван 2-х километровым пустырем. Через пустырь к железной дороге шло несколько дорог. По ближней, что шла мимо тутовой рощи, Жора и повел солдат. Ориентиром служило построенное из дикого камня-ракушечника, одиноко стоявшее вблизи дороги здание "Заготкожи". Сани быстро продвигались к железной дороге, и тут утреннюю тишину расколола автоматная очередь. Она прошила грудь мальчишки. В завязавшейся перестрелке, как я предполагаю, погиб сапер Сергей Петрович Елкин. Жору и Елкина похоронили в этот же день, 23 января 1943 года, до обеда. Пономаревы боялись возврата фашистов.
Утро 23.01.43 г. Светает, в предутренних сумерках на дороге, недалеко от железнодорожных путей, на снегу все четче стали вырисовываться немецкие танки. За ними, дальше, стояла артиллерия и суетилась "прислуга". Немного "порычав", танки с крестами двинулись на окраину села Песчанокопского. Боевое охранение, расположившееся на западной окраине железнодорожного поселка, по рации доложила командиру танковой роты старшему лейтенанту Максимову о начавшейся атаке.
Было около восьми утра, когда немецкие танки с ротой фашистов и белоказаков контратаковали Песчанокопское со стороны Белой Глины (будет освобождена спустя два дня, 25.01-43г.). Рота старшего лейтенанта М. Г. Максимова, стоявшая в охране железнодорожного вокзала, выдвинулась на окраину, рассредоточилась и встретила немцев плотным огнем. Несмотря на сильный артиллерийский и пулеметный огонь гитлеровцев, наши танкисты отсекли пулеметами пехоту и из укрытий начали обстреливать танки. Две вражеских машины задымились и стали, остальные повернули назад, под прикрытие своей артиллерии.
Вспоминает С.И. Калашников:
"…В это время какой-то лихой немецкий офицер, разбуженный грохотом начавшегося боя, выскочил из дворов со стороны вокзала на мотоцикле, попытался проскочить на скорости через центр села. Его обстреливали наши бойцы, выбегавшие с оружием на улицу. Но немец маневрировал, петляя по дороге, словно заяц, и они никак не могли в него попасть. Немцу везло, рой пуль наших автоматчиков жужжал рядом, не нанося вреда фашисту. Мотоцикл пролетел мимо нас, стоящих на улице. Я, не веря в успех, прицелился из своего табельного пистолета и выстрелил. Немец сразу завалился на бок, мотоцикл вильнул и опрокинулся, придавив фашиста".
А на вокзале, через некоторое время, фашистская атака повторилась. На сей раз советские танки, подпустив противника, вырвались из укрытий и понеслись навстречу немецким танкам. В жестком и скоротечном бою полегла почти вся сотня гитлеровцев, артиллерия и три танка.
В этой утренней контратаке погиб замполит роты Михаил Иванович Выллеров. Погиб, подбив три немецких танка. В этом же бою были уничтожены четыре немецких орудия, две зенитных установки и одна 300-мм пушка-мортира. Ее сильным ударом перевернул, а затем вмял в землю танк лейтенанта Сергея Сергеевича Гаврилюка (погибнет через два дня в ст. Егорлыкской). Гитлеровцам окончательно отбили охоту завладеть райцентром.
Подготовил С. Стадников.