Проводы на фронт
Когда началась Великая Отечественная война, мне было чуть больше четырех лет. Мы, малышня, хотя еще не понимали значение слова война, интуитивно чувствовали: что-то жуткое, страшное обрушилось на нас. Вскоре мужчин стали забирать на фронт. Вскоре рыбакам, колхозникам, ловившим рыбу на Каспии, массово стали вручать повестки. Мой отец Хайбаш был в их числе.
Помню проводы. Все - и стар, и мал - высыпали на берег реки, где остановился баркас с реюшками. Было это недалеко от нашего дома. Собралось всё село. Невероятный шум и гам, плач детей, причитания, рыдание женщин, матерей, напутственные слова стариков вперемежку с воем сирены баркаса… Сцена прощания с отцом навсегда осталась в моей памяти. Всех новобранцев отправили на сборный пункт, недалеко от Стрелецкого, на правой стороне Волге. Их, необученных, плохо знающих русский язык, срочно обучали военному делу и дисциплине. Моя мама два раза возила отцу продукты и одежду. После обучения их отправили в Махачкалу. Оттуда отец прислал первое и последнее письмо, где сообщал, что они скоро двинутся в Крым. Там он и погиб…
Астрахань прифронтовая
С фронта поступали сообщения самые разные, порой противоречивые. Не было в селе радио, газеты доставлялись с большим опозданием. Прошёл слух, что фронт приближается к нам. Стало страшно и тревожно. С планами немцев овладеть Сталинградом участились налёты вражеской авиации на Астрахань - она стала прифронтовым городом. С наступлением ночи строго соблюдалась светомаскировка. Каждая семья недалеко от своего жилья вырыла себе окопы. Первая бомба упала на Астрахань 26 июля 1942 года. Немецкие самолёты бомбили важные объекты - завод им. Ленина, нефтебазы на Трусовской стороне, жилые дома, колхозные фермы и суда, перевозившие различные грузы и нефть в Сталинград. Осенью 1942 года мы стали свидетелями страшного пожара: немецкие самолёты разбомбили нефтехранилище. И, хотя мы жили в 30 километров от Астрахани, от взрывов вылетали стёкла в окнах наших землянок. Нефтехранилище горело долго, ночью было светло, как днём. Ужас, страх охватило всех, кто за этим наблюдал, особенно нас, детей. Это жуткое зрелище потом мне часто снилось. Как-то мы, ребятня, играли в послеобеденное время за околицей. Услышали грохот моторов и увидели два самолёта, пролетающие на небольшой высоте над нами. Вдруг, блестя в лучах заходящего заката, шелестя в воздухе, летят над нашими головами какие-то бумажки. Мы, ничего не подозревая, бросились собирать их. На другой день пришли незнакомые люди, забрали эти бумажки и уехали. Позже узнали, что это были листовки, в них были в том числе такие слова: "Астрахань возьмём бомбёжкой, Саратов с гармошкой".
Осенью 1942 года многие женщины и девушки были мобилизованы для рытья противотанковых рвов на подступах к Астрахани. По замыслу Верховного командования третьего рейха, захватив Астраханскую область, они планировали через Гурьев (Атырау), выйти к Уралу, тем и завершить войну. Но катастрофическое положение 62-й армии Паулюса под Сталинградом вынудило немецкое командование танковый корпус Готта с Северного Кавказа, предназначенный для захвата Астраханской области, повернуть на помощь окружённой армии Паулюса. В защите Астрахани, Калмыкии сыграл свою роль подвиг воинов 28-й Армии, сформированной в Астрахани. К счастью, такому коварному плану фашистского командования не суждено было сбыться.
Земной поклон матерям нашим...
После ухода мужчин на фронт вся тяжесть военного времени в тылу ложилась на хрупкие плечи женщин. На всех участках колхозного производства - на лове рыбы, ухода за колхозным скотом, на полях, где выращивали зерно, овощи и бахчевые культуры, трудились женщины.
Моя мама тоже работала в растениеводстве. Тяжёлая мужская работа без всякой техники и механизации, вручную - мотыга да лопата, всё производилось женскими руками от зари до зари, без оплаты, за трудодни, или, как тогда говорили, "за палочки". А ещё оставленные без присмотра дома голодные дети, да и хлопоты-заботы по дому... После ухода отца на фронт нас, детей, осталось на руках матери четверо. Без элементарного ухода, без всякой медицинской помощи, от истощения и кори умерли два моих брата, близнецы Заид и Саид (в возрасте полутора лет), а позже и сестра. Мою маму родители нарекли именем Кульсин, что в переводе с казахского "улыбчиво-весёлая". К сожалению, такой её я почти не видел.
Она умерла в 1988 году, так и не дождавшись с войны мужа, отца нашего, он долго числился без вести пропавшим. Женщины в Великую Отечественную и в послевоенные годы не сломались, стойко перенесли все невзгоды и лишения сурового времени. Все выдержали, выстояли и победили. Им сердце приказало: "Отечество спасать, детей растить". Эту великую миссию вынесли женщины с честью и достоинством, сделав всё возможное и невозможное.
Голод и холод
В войну зимы были лютые, морозы доходили до -25-30 градусов. Добывать рыбу зимой было невозможно - пробить лунки во льду полуметровой толщины было не по нашим силам. Собирали коренья чакана, сушили, мололи, пекли из такой муки лепёшки. Спасали чилим (водный орех), питались тыквой, кукурузой, выращенными в огороде. Мы с сестрой таскали воду вёдрами из речки. Мальчишкой видел я два случая умерших от голода недалеко от нашего дома. Эта прибаутка доподлинно отражала то страшное время:
Трудодень, трудодень
Дайте хлеба хоть на день!
Хоть на флаге серп и молот,
А в колхозе смерть и голод…
Мы не играли в игрушки, их у нас не было. Сваляв из коровьей шерсти что-то наподобие мяча, играли им в футбол.
Вскоре после войны отменили продуктовые карточки. Прошёл слух, что в Астрахани стали продавать хлеб свободно две буханки (чёрную и белую) в одни руки. Мы с другом и соседом и ещё три женщины отправились в город за хлебом. Его продавали с утра пораньше, очередь нужно было занять рано утром. Для этого пришлось переночевать в городе. После обеда отправились в путь, отмерив на своих двоих тридцать пять километров (в то время никакой транспорт не ходил в Астрахань из села). Переночевав у знакомых, уже в четыре утра заняли очередь. Как помню, мой номер был 379. Многие занимали очередь ещё с вечера. Было ещё темно, длиннющая очередь выстраивалась вдоль улицы С. Перовской, а люди всё прибывали и прибывали. Установилось некая предутренняя тишина, изредка нарушаемая перебранкой и скандалами – высняли, кто за кем стоял.
Было очень холодно, предутренний мороз пробирал до костей, и зуб на зуб не попадал. Перешитый на мне старый дедушкин тулуп не грел, особенно мёрзли ноги, от старых ботинок - натоптанных, потерявших всякий вид - не были никакого прока. Чтобы согреться, подпрыгивали, пританцовывали на месте, но это мало помогало. Уже расцветало, было 6 часов утра. Наконец открылся хлебный магазин, начали отпускать хлеб. Толпа зашевелилась, задвигалась, подалась вперёд, и очередь черепашьим шагом двинулась в сторону заветного прилавка. В дверях стояли два милиционера, строго следившие за порядком в очереди. Было около 9 часов, когда нам осталось совсем немного - впереди нас стояли человек десять. И вдруг громкий голос, резанувший как ножом в сердце: "Не стойте, хлеб закончился!"
Можете ли вы понять душевное состояние девятилетнего мальчика, простоявшего в очереди 5 часов, продрогшего, голодного?..
…Поделив меж собой по кусочку черного хлеба, с низко опущенными головами, понуро двинулись мы в обратный путь.