Множество былин и прибауток, пословиц и поговорок связано с вятской землей и ее жителями. Песни и предания рождались в народной среде, передавались из уст в уста, от поколения к поколению. Долгими зимними вечерами при тусклом свете лучины вятичи рассказывали друг другу разные были и небылицы, пели песни и частушки. Но и сами они были сплошь фигуры колоритные, которые "в карман за словом не лезли" и у которых всегда "впереди был умок, а за ним язычок".
Роковая ошибка
Предки Раисы Николаевны Воронцовой жили когда- то на Вятской земле, ее отец с матерью были привезены в Сибирь в совсем юном возрасте - одному шел двенадцатый год, а второй исполнилось лишь только восемь. Семьи обосновались в глухой тайге, близ деревни Кирчиж. Дед Раисы, по материнской линии, был человеком рукастым, мастеровым и для своей семьи построил ни какой-нибудь, а пятистенный дом. Еще он искусно мастерил мебель, поэтому быстро завоевал доверие и уважение многих односельчан. Отец с матерью Раисы - Матрена Ивановна и Николай Матвеевич, были под стать своим трудолюбивым родителям – держали много скота, пчел, приобрели конную молотилку. Именно из-за последней, поздно ночью 1933-го, в двери их избы постучались, а потом ввалились несколько человек со словами: "Собирайтесь, решение есть – вас раскулачить".
- Я была совсем маленькая, - вспоминает Раиса Николаевна, - ничего не помню, но мне много, про те события рассказывала мама. Как нашего тятеньку забрали, а всю семью с девятью детьми выгнали на мороз. При этом один из пришедших в дом, издевался и кричал ей в лицо, что ее дети будут под забором валяться. Как девятилетний братик – Федя, побежал за санями, в которых увозили отца и застудился. Через неделю он умер. Как на квартиру нас долго никто не пускал, все говорили: "Вы кулаки". Потом от пережитого горя, холода и голода мы все заболели брюшным тифом. Нашу семью приютили бездетные старички, которые жили в маленькой избушке, возле самого кладбища. Матери нельзя было и рта открыть, все были какие-то озлобленные на кулаков. Старший брат Гриша рассказывал, что одна девушка-подросток не могла выговорить слово - кулак и постоянно, при встрече, обзывала его - "квак". Он однажды не выдержал и сказал ей: "Ты, лягушка, научись вначале говорить правильно, а потом обзывайся".
Наш отец, через несколько месяцев, вернулся домой, его освободили как неправильно раскулаченного, так значилось в бумаге, которую ему выдали. Он был человеком образованным – за плечами было четыре класса школы с похвальной грамотой. Находясь в заключении, он решился написать письмо то ли Когановичу, то ли Молотову и ему пришел ответ – освободить. Но к тому времени в нашем доме жили уже другие люди, а наши вещи и скот растащили. Вот так.
Порожки с повидлом
Жизнь потихоньку налаживалась. Отец Раисы пошел работать счетоводом в колхоз, а в свободное время пел на клиросе, на богослужениях, в местной церкви. Мама - трудилась в детском саду.
- В летние каникулы вся детвора помогала колхозу в заготовке сена, - делится воспоминаниями наша героиня. - Комары, да мошка нас съедали нещадно. Техника шла впереди, а мы следом - обкашивали вручную литовками кусты. Подсохшую траву гребли, потом копнили - работали наравне с взрослыми. Жара стояла такая, что помню, мама отправляла нам что-нибудь покушать, а молоко, пока его довезут - скисало, масло растекалось. Из колхозов, в те годы, никого не опускали, но я упорно заявляла отцу, что все равно уеду. Так, после седьмого класса я подала документы на курсы бухгалтеров в город Абакан. Мне пришел вызов и я поехала. Послевоенные годы были самыми тяжелыми - в магазинах ничего не было. В Абакане был один единственный магазин, в котором выдавали хлеб и соль по пайкам. Получив 200 грамм черного, как земля, хлеба, столько было положено учащемуся в день, мы смотрели на него и думали за один раз его скушать или растянуть до вечера. Однажды, нас к празднику, отоварили пирожками с повидлом из белой муки. Мы все съели за один присест и не заметили. Последующие два дня, по ночам, когда особенно сводило желудок от голода, мы под одеялами пели песни.
Все посчитать до копеечки
В июле 1947 года, из Львовского военного округа, возвратился домой бравый военный – Коля Воронцов. Немного побыв у родителей, в деревне Алексеевке, он поехал в село Бирилюссы (ныне деревня Бирилюссы), где устроился шофером. По выходным он играл в клубе на баяне.
- Мы с девчатами все бегали на танцы, - улыбаясь, вспоминает Раиса Николаевна. – Однажды, возвращаясь вечером домой, я услышала за спиной голос: "Рая, можно тебя на минутку". Так и познакомилась я с Колей, потом стали дружить. Седьмого ноября 49 –го мы поженились и свадьбу гуляли в Алексеевке. Вроде мы и создали семью, а жить было негде. Три месяца ютились у двоюродного брата, а потом нам дали квартиру. Правда, квартирой ее с натяжкой можно было назвать: в потолке были такие дыры, что когда шел дождь, то приходилось ставить кругом тазы.
Родителей мужа я очень любила и они ко мне относились как к родной дочери. В первый же год они привезли нам нетель, и она вскоре принесла нам приплод – телочку.
Раньше только ребенку исполнялся месяц, нужно было выходить на работу. Отпускали женщин один раз до обеда и после обеда один раз, чтобы покормить ребенка грудью. Сейчас разве так смогли бы жить? Да никогда! Свекровь помогала мне во всем, в том числе, и растить дочку Валю.
Двадцать лет Раиса Николаевна проработала в торговле - бухгалтером розницы и десять лет в Госстрахе. Ее супруг - Николай Михайлович посвятил себя партийной работе. Окончив Высшую партийную школу в Красноярске, он много лет отработал председателем райисполкома и первым секретарем райкома партии. Николай Михайлович старался много делать для других, зачастую забывая о своей семье. При этом его супруга - Раиса Николаевна - скромная и мудрая женщина, всегда старалась не выделяться среди других и вела себя так, чтобы ее не упрекали, что она жена председателя.
- Когда я работала бухгалтером в Райсоюзе, - признается Раиса Николаевна, - то все бежали на склад, когда привозили китайский товар. А я учет вела по этому складу. Мне многие говорили: " Все ходят, а вы что не ходите? Там такая красота - трикотажные вещи привезли". Я отнекивалась: "У меня денег нет или что я буду мешать приемке товара". На самом деле, я не хотела, чтобы обо мне злословили, а моего мужа упрекали. Боже упаси! Я старалась этого не касаться. Но, правда однажды, произошел такой случай. Осенью, в сезон ягод, было совсем трудно с сахаром, несмотря на то, что мы сами работали в торговле. А тут председатель Маталасского сельсовета привез нам из сельпо мешок сахара. Мы его разделили по 15 килограмм и отдали ему деньги. На следующий день нас всех вызвали в райком партии, и давай отчитывать. Мы оправдывались, что по всем деревням сахар отгрузили, а сами остались ни с чем. Вечером муж пришел с работы, ругался. Я так после этого расстроилась, что всю собранную накануне ягоду просто выбросила и не стала варить никакого варенья.
Жизнь пролетала так незаметно
- Сегодня мне 90 лет, - рассуждает Раиса Николаевна, - а мне даже не верится. Я никогда не думала, что доживу до такого возраста. Из всей нашей большой семьи, в которой было девять детей, остались в живых только двое - я и младшая сестра Елена, которой недавно исполнилось 87 лет. Четырнадцать лет назад скончался мой муж Николай Михайлович. Умер легко – почистил снег на улице, с нами поговорил, пошутил, а потом зашел домой и затих. Несмотря на мой возраст, мне не надоело жить. Каждое утро я встаю и обзваниваю всех своих родных – узнаю как их дела, как здоровье. Меня радуют хорошими новостями мои любимые внуки – Надя, Дима и две правнучки Машенька и Катюша.
На вопрос - Как сохранить рассудок, здравый ум и хорошее отношение к людям в девяносто лет, Раиса Николаевна улыбаясь, ответила: "Никогда не надо ссориться по пустякам – ни с родными, ни соседями, ни с малознакомыми людьми. Нужно помогать тем, кому сегодня тяжело и не ждать благодарности в ответ. И не надо ныть и жаловаться на свою жизнь, потому что это никому не надо".
Татьяна КЕВБРИНА