В 2009 году мне посчастливилось познакомиться с Ольгой Николаевной Фадеевой, жительницей деревни Александровки. С нашей встречи прошло десять лет, и 26 мая 2019 года Ольга Николаевна отметила 99-ю дату своего рождения.
Плацкартный вагон только назывался плацкартным. Тот, кто успел занять верхние места, мог хотя бы спать лежа. Зато каждая нижняя лавка вмещала по четыре пассажира. Кто-то курил, кто-то играл в карты, в одном конце вагона раздавалась пьяная брань, в другом разухабисто играла гармошка и нестройные голоса тянули песню. За перегородкой истошно орал годовалый ребенок и мать, усталым голосом уговаривала его уснуть. Вагон, до отказа набитый переселенцами с Запада пересекал просторы Сибири. За мутным стеклом вагонного окна равнины и степи постепенно сменялись лесом, и Ольга, прильнувшая носом к грязному стеклу, не уставала удивляться, с нетерпением ждала, когда же, когда же, наконец, станция со странным названием "Ачинск". То ли дело у них– Самара, Чебоксары… Певучи и привычны родные наименования. А тут – неизвестность…
В последний раз, лязгнув буферами, и, обдав встречающих облаком пара, поезд остановился у вокзала. Пока собирали по перрону впопыхах сброшенные пожитки, не заметили, как ним подошел крепкий мужик с портфелем в руках.
- Переселенцы?
- Переселенцы – откликнулся батя.
- В Бирилюсский район поедете?
- А чего не поехать-то? – Батя оглянулся на своих: уставшая жена с пожитками. Дочь Ольга, хоть и двадцати лет от роду, при своем росте выглядела на четырнадцать, сын Колька, худощавый подросток с торбой в руках. Семье нужен отдых – не до переборов тут. – Поедем, конечно.
- Ну, тогда видите во-он те подводы? – заторопился человек с портфелем, - Идите туда, сейчас народу соберем и выдвинемся.
В Бирилюссы приехали разношерстной компанией: были и земляки из Чувашии, и украинцы, и белорусы. С взрослыми детьми и с малыми. Со стариками и родителями. С верой и надеждой на лучшие времена, лучшие земли, лучшую жизнь на новой сибирской земле. Вот только такого количества комаров они и представить себе не могли. Но местные мужики, сопровождавшие обоз с переселенцами, еще по дороге в Бирилюссы, научили пришлых пользоваться черной, едкой, вонючей жидкостью – дёгтем, и, как ни странно, гнус отступал.
- Здравствуйте товарищи переселенцы! Приветствуем вас на социалистической земле нашего района! Я – парторг местной ячейки. Зовут меня Федор Михалыч. Партия доверила мне встретить вас и разместить на колхозной заимке. Места у нас замечательные – природа, речка.
- Что, и рыбалка есть? – послышались голоса.
- И рыбалка есть, и охота. И ягоды с грибами всякими.
- А работа всем будет?
- Все у вас будет. И работа будет, и отдых. Будете жить, как нормальные советские люди. – Михалыч окинул взглядом приезжих и скомандовал: - Лошадей распрягайте, и на отдых. А вы, товарищи переселенцы, берите свои чемоданы, вас Петр Акимыч проводит до заимки.
Утомленные долгой дорогой, назойливым гнусом, жарким сибирским солнцем и новыми впечатлениями, люди брели за подводой Петра Акимыча, молясь о скорейшем завершении этого трудного дня, ставшим первым в их сибирской эпопее.
***
Ольга Николаевна, погрузившись в воспоминания, не замечает, как по щекам катятся слезы. Каждая морщинка на лице этой женщины - глубокая колея по нелегкой судьбе. Жилистые руки теребят угол старенькой кофты, словно пытаются расправить коллизии жизни.
***
Первый луч солнца проник в щель барака, в котором ночевали переселенцы. Сонм пылинок заплясал яростный танец - при каждом движении спящих людей соломенные тюфяки выдавали пыль залпами. Кто-то храпел, кто-то стонал, кто-то ворочался с боку на бок. Тоненько выводили свою противную песнь комары, но Ольга не слышала этих звуков. За стеной барака, в кустах настойчиво и нежно выводила трели маленькая серая птица – сибирский соловей. То щелкая, то громко посвистывая, она перекрывала другие звуки пробуждающейся утром природы – стук дятла на соседней опушке, фырканье и топот копыт лошадей в стойле, птичий базар на высокой сосне. Песня настырной птахи вселяла в девушку оптимизм и уверенность – все у нее будет хорошо.
Конечно, Михалыч погорячился, когда говорил об отдыхе. Да и не отдыхать они сюда ехали, а работать. Вон, какие у них сильные руки – любая работа в них спорится. В поле, в лесу, на сенокосе… Но больше всего Ольге нравились лошади. Доверили ей и подружке Нюре объезжать и обучать молодых коней
- Ты, девка, не обижайся, - говаривал Акимыч, - есть такая специальность, - разнорабочая. Зато все уметь будешь, все пригодится.
И ведь прав был, чертяка старая. Как началась война, забрали всех мужиков на фронт. Остались в колхозе бабы да мальчишки. В 42-м в Александровку переехали, дом построили. Тут-то и пригодились Ольге все ее умения. И пахали вручную, и сеяли, и жали, и молотили. И сено косили – все руками. Откуда в такой малой девчонке сила бралась – одному Богу ведомо. Молодая была, здоровая. Кровь играла, румянец во всю щеку, не смотри ты, что целый день на работе. А пацаны, что остались, посматривают, да поглядывают. Подрастают. Вон и Максим Фадеев совсем уж взрослый парень стал. Заглядывается.
***
Сошлись уже в 43-м. Недолго длилось Ольгино женское счастье – пришла повестка мужу на фронт. Проводила Максимушку, выплакала глаза. Да что поделаешь - война. Как черная паучиха, и старого и малого ловит в свои расставленные сети, никого не щадит, никого не жалеет. Да только Ольга хитрее ее, под сердцем своим новую жизнь понесла, ее с Максимом продолжение. А ну, как обманет своей любовью войну, а ну отвоюет! Главное верить и ждать.
Недолго погоревала она – ранили Максима и отправили лечиться в Ачинский госпиталь. Целый месяц война им на любовь отпустила. А потом снова забрала.
- Простимся, Олюшка. Даст Бог, свидимся. Ребеночка береги нашего. – Обнял неловко, ткнулся носом в платок, забрался на подводу.
- А ты себя береги, родной мой Максимушка. У нас все будет хорошо. Не возьмет тебя война проклятая, пока я жива и жду. – Вцепилась руками в подводу, пальцы побелели, до хруста сжались. Плакать нельзя, нельзя!
- Уж наши немцев погнали, - дрожит голос мужа. - Надорвались они, фашисты проклятые. Шибко теперь побегут. А мы их гнать будем! – Уж лошади тронулись, бабы перешептываются, вслед глядят. Перекрестила вослед, колени подкашиваются, но падать тоже нельзя, нельзя. Все. Уехал.
Каждый день молилась и ждала.
В 44-м дочка родилась, Людочка. В заботах и хлопотах время летело. Утром покормит ребенка, сунет в рот тряпку с мякишем хлебным нажеванным, вроде пустышки, и побежала. Вечером опять покормила, перепеленала. С ног валишься, а постирать надо да по хозяйству чего. Да и жаловаться кому? Все так жили, все терпели, все победы ждали.
И она, Победа, пришла с птичьим пением, с первыми зелеными листочками. Обновленная природа, умытая прозрачными весенними ручьями, словно горючими слезами всех российских баб, вместе взятых, ждала и радовалась. Разлилась река, опять отрезав местные деревни от центральной усадьбы, развезло дорогу. Но ничего не могло омрачить радости людей: Мы выстояли! Мы победили!
И в награду за веру, за многотерпение бабье – вернула война Ольге Максима. Возмужавшего, молчаливого, но такого родного! Ну, а коль снова мужик в доме появился, и жизнь веселее стала. Он бригадиром в колхозе стал, а Ольга, привычная ко всему, так разнорабочей и управлялась. Куда пошлют, значит там и нужны ее руки. Выбирать не приходилось. Тем более, ребятишки пошли – один за другим. В 47-м Верочка родилась, в 50-м - Валера, в 51 – м - Лёнечка, в 53-м – Тамара, потом Валя, Галя, Коля, Саша… Девятерых детишек Бог дал. Так вот и жили.
***
Этот день запомнился Ольге на всю жизнь. Обыкновенное утро. Ярко светило солнце, чирикали на заборе неутомимые воробьи, по – разбойничьи наскакивая друг на друга. Быстро управившись по хозяйству, а к тому времени семья уже держала корову и еще кой-какую живность, она вышла на улицу. Напарницы по заготовке дров почему-то долго не появлялись, а Ольге не терпелось начать работу.
- Привет ударницам! – ну, наконец-то Зиночка появилась!
- Привет, привет! Чего долго так? Проспала, поди?
- Проспишь тут, как же! Пока то, да сё, закрутилась маленько. Это ты подруга чего-то ранехонько поднялась.
- Да не знаю, выспалась вот, управилась… - за разговорами не заметили, как пришли в деляну.
Двуручные пилы были спрятаны здесь же. Обычная норма для Ольги и Зины – 80 кубометров дров за сезон для колхозной кочегарки. Весело швыркала пила, гудели вездесущие комары, лезли в глаза. Первая поваленная береза не упала: зашуршав ветками и надсадно охнув, она словно пошла танцевать вальс, провернувшись по кругу села на соседнее дерево. Тот же самый пируэт проделала вторая, третья, четвертая. Словно заколдованные, сели друг на друга десять лесин, образовав своими кронами огромный шалаш.
Огорченно разводя руками, женщины обошли деляну. Возможности уложить все это безобразие на землю самим, нет. Если только само все рухнет. Не выдержат ветки стоящих деревьев, и само все обвалится…
- Оля! Не ходи там! Обрушится все к чертовой матери, придавит! - голос Зиночки вернул Ольгу к реальности. И вправду, чего-то она близко подошла, хотя, если бы вот эта ветка сломалась…
И началось! Словно услышав ее мысли, затрещали сучья.
- Беги, Оля, беги!
Повернулась, побежала. Нет, слишком близко стояла… Ох…
На глазах Зины, береза упала, накрыв Ольгу верхушкой.
Она закричала. От боли, от мысли: "На кого же дети мои останутся"?
Плакала и молилась, молилась и плакала. Последнее, что видела – бледное, с трясущимися губами лицо напарницы. И носилки, на которые ее укладывали.
***
- Ну, где тут наша больная? – в палату вошла незнакомая женщина - врач. Соседки по комнате говорили, что ради нее, Ольги, прилетел в Бирилюссы вертолет из Красноярска. Вот посмотрит доктор, и решит: есть смысл занимать казенное место в палате, или домой ее отправить, доживать свой недолгий оставшийся век, лежа на жесткой лавке. Потому что сломан позвоночник у нее, у Ольги. Ходить она не сможет, сидеть тоже.
– Женщина, если есть возможность у вас массаж делать, делайте. Медицина бессильна в вашем случае. – Вымыла руки врачиха, попила чаю и упорхнула в вертолете обратно в город. А Ольгу положили на раскладушку, и переплавили так через реку, домой, в Александровку.
***
Оставшись без матери, дети очень рано становятся самостоятельными. Основной груз домашних дел ложится на плечи старших. Те, кому по 13-14, - уже в колхозе работают, кто помладше – домашним хозяйством занимается. Одиннадцатилетняя дочь Ольги – Валя коров доила, тринадцатилетняя Тамара взяла на свои хрупкие плечи заботы по кухне – выпечку хлеба и готовку обеда. Младшие в огороде и по хозяйству, грибы да ягоды собирали. Принесут маме горсть таежной земляники – слаще нет лакомства!
Стиснув зубы от бессилия, лежащая Ольга поклялась самой себе: "Я встану, встану, во что бы то ни стало!" А через три месяца первый раз почувствовала, как шевельнулись пальцы на ногах.
***
Уж так человек устроен – отлегло немного, опять впрягается в неуемный ритм жизни: а вдруг не успеет чего, вдруг пропустит что-то важное, о чем жалеть потом будет. Так и Ольга: поднялась-таки, обманула всех врачей и бессильную медицину своей жаждой к жизни, желанием самой поднять своих деточек. И любовь Максима помогла. Это он нашел массажистку, которая помогла совершить чудо. А как на ноги встала, так ведь и не усидела дома, пошла на свинарник. Так и проработала там, до пенсии. И уже на пенсии стала дояркой, пока группу ее не подхватила шестнадцатилетняя Валя.
Дома большое хозяйство развели – четыре коровы, телята, поросята… Внучата пошли. Правнуки.
- Ночью лежу, внуков считаю – улыбается Ольга Николаевна, - так всех и не сосчитала. Много их. Максим Терентьевич даже блокнот завел, куда всех внучат записывал, почти шестьдесят лет вместе прожили. Пенсия маловата, а так жить можно. В голубых глазах Ольги Николаевны появляется озорной огонек. – Поживем еще, коли Бог даст.
Послесловие
Сейчас Ольга Николаевна Фадеева живет в райцентре, у дочери Галины Максимовны. По натуре своей будучи прекрасным, добрым и ответственным человеком, она воспитала достойных детей: в силу своего преклонного возраста и проблем со здоровьем женщина теперь находится под постоянным присмотром дочерей Галины, Тамары и Людмилы. Дочь Валентина и сын Николай долгое время жили в Александровке рядом с мамой, во всем ей помогли, и сегодня не забывают ее проведывать. Сын Валерий также часто навещает свою маму, приезжая в родной район издалека.
Признаюсь, рассказывая истории таких людей, просто диву даешься силе их духа и воли, сумевших, несмотря на все жизненные перипетии, вырастить детей и прожить долгую и счастливую жизнь. Может быть, рассказ о жизни этой хрупкой голубоглазой женщины, станет примером для кого-то из наших современников, как знать?