История нашего земляка, ветерана Великой Отечественной войны, Василия Андреевича Гущина в чем-то похожа на тысячи других, но есть в ней удивительные периоды жизни, которые свидетельствуют о великой силе духа советского солдата, желании жить, и служить Родине.
В селе Кирчиж есть улица Ветеранов. Когда-то на ней, почти в каждом доме жили фронтовики. До сих пор на некоторых домах сохранились таблички "Ветеран Великой Отечественной войны" с именем и фамилией участника. Когда то многолюдная улица сегодня пустынна и тиха. Но в один дом на этой улице иногда возвращается последний свидетель боевых действий на фронтах Великой Отечественной войны Василий Андреевич Гущин. В силу преклонного возраста, старый солдат живет с дочерью, Зоей Андреевной в населенном пункте Каменка, Ачинского района. Свой деревенский дом навещает нечасто, и ненадолго. Все ж таки городская жизнь комфортнее, в квартире есть все, что нужно: тепло, вода и санузел. Но 28 января 2019 года свой 96-й день рождения он отметил в родном доме, в Кирчиже.
Явиться в военкомат
Детство Василия прошло в деревне Рождественке, где жила семья Гущиных. Вася, как многие его современники, учился в школе, и отцу в кузне пособлял, был молотобойцем. Батька Василия, Андрей Архипович Гущин слыл неплохим кузнецом, и сына ремеслу обучал. В 1941, окончив школу, Василий, чтобы помочь родителям, на лето подрядился в колхозе "Заря Востока" сено косить лошадям.
- Приехал вечером домой, сходил в баню, - вспоминает Василий Андреевич. - Иду с бани, братишка Ваня бежит, взволнованный: "Вася, - говорит, - война началась!". Захожу в избу, а там народу! А я с девушкой дружил тогда, Надей Инишевской. Так вот, в избе у нас уже Надин отец сидит, с ним сосед пришел, Никита Прокопьевич Перевертайло, молодежь местная, девчонки.
- Слышали, -галдят все наперебой, - что немцы на нас напали?
- Нет, - говорим, - не слышали.
Прокричались все, потом уже успокоились, в кружок уселись мужики. - Трудно будет с немцами бороться, - так рассудили.
Отец мой, Андрей Архипович Гущин был опытным солдатом, участвовал в гражданской войне, смекал кое-что. Это мы пороху не нюхали, не знали ничего. Пока суд да дело, нарочный прибежал, повестку мне принес: "Явиться в военкомат утром".
Закручинились тут родственники, но делать нечего, надо собираться. У отца бутылка водки была, сели мы за стол, выпили. Я с непривычки опьянел, - смеется Василий Андреевич, - не пил ни разу до этого.
Выделил бригадир с Новомихайловки нам лошадь, и до рассвета мы выдвинулись на телеге в Бирилюссы, а это 30 километров пути. О чем говорили с отцом, уже не помню, волнение не покидало меня, и чувство горечи. Июнь, большая вода, Чулым разлился широко. Парома не было, на лодке плавились. Отец обнял меня, - "Езжай, - говорит, - опаздывать нельзя" и мы расстались. Явился я наутро в военкомат, предъявил повестку. Военком был тогда по фамилии Иванов, и он спросил меня: "Желаешь ехать в артиллерийское училище?"
- Пожал я плечами, - говорю, - поеду, если отправите.
Выделили нам, мобилизованным, пару лошадей, и поехали мы с Григорием Михайловичем Сметанниковым в Ачинский военкомат. Приехал я, и к брату заскочил, сумку с вещичками оставить, да с продуктами – мамка в дорогу калачей напекла.
Только заполнил анкету, как раздалась команда "Стройся!", и увезли нас на вокзал. В дороге провел двое суток, нас не кормили ничем, а мой вещмешок у брата остался.
Привезли в Томск, в расположение артиллерийского училища, проходить шестимесячные курсы, учиться на артиллериста. Там, пока учились, политинформации шли, да новости слушали, о том, как немец наступает. Меж собой курсанты разговоры вели, что немцу скорее надо дать по зубам.
В 1942 году, в январе нас отправили на фронт. Добирались до передовой мы целый месяц, так была загружена составами железная дорога.
Долина смерти
Память Василия Андреевича возвращается в далекий 1942. Он рассказывает о самых ярких впечатлениях, вновь и вновь возвращаясь в тот день, когда с однокурсником Сашей Никитиным прибыли в расположение отдельного минометного дивизиона 120-ти миллиметровых минометов 52-ой армии, 305 стрелковой дивизии Волховского фронта.
Сражение, начавшееся 13 января 1942 года после разведки боем, продолжалось до 27 июня 1942 года, при этом бои то стихали, то разгорались с новой силой. Атаки сменялись контратаками, кризисные ситуации, страдания и невероятные трудности, которые приходилось переживать солдатам, ложились тяжелым грузом на плечи командования и войск. Это была битва за Волховский котел. Василию Андреевичу Гущину пришлось побывать в самом пекле – местечке Мясной бор. Это имя небольшой деревушки в Новгородской области, возле которой во времена Второй мировой войны произошла самая настоящая бойня. Там, на узком небольшом пространстве, разыгрались ожесточенные сражения, погибли десятки тысяч русских, немецких и испанских солдат. Прорыв окружения стоил таких жертв, что с марта 1942 года небольшую полосу истерзанного леса и болот к западу от деревни Мясной Бор стали называть "Долина смерти".
Память ветерана хранит обрывки воспоминаний об окружении, о том, как как немцы ходили по лесу, кричали "Иван, выходи!", и добивали бойцов, оставшихся без боеприпасов. Как он неделями голодая, питался корой берез, пытаясь выйти из окружения или дождаться своих.
- Так, скитаясь по лесам, с мокрыми ногами, падая от усталости, - продолжает вспоминать Василий Андреевич, - услышал я свист паровоза. Ну, думаю, надо выходить к железной дороге. И побрел, в надежде найти что-нибудь поесть. У путей валялись ящики, я-то думал с провизией, а оказалось - с немецкими газетами. На одной гляжу, черный кружок, и написано по-немецки Sewastopol-Umgebung, окружение Севастополя, то есть. Я по-немецки немного знал.
Сижу, значит, с этой газеткой, вчитываюсь, слышу: "Хальт! Хенде хох!" А у меня при себе никакого оружия, да и сил сопротивляться уже никаких нет. Двое фрицев подбежали ко мне, обыскали, и направили в расположение фашистов.
В плену
Так 29 июня 1942 года Василий Гущин попал в плен. Тогда, в боях за Волховский котел много пленных немцы взяли. Сначала отправили Василия Андреевича в полевой лагерь для военных, затем в карантин, после него военнопленных отправили через Каунас в Якобшталь на сахарный завод Лютцен.
В январе 1943 пленных отправили в Черный лагерь, а из него дальше, в угольную шахту города Реден. Чтобы бесплатные рабочие не протянули ноги от голода, фашисты кормили заключенных баландой из брюквы. Но в концлагере, где с пленными разговор был короток, были рады и этой кормежке.
В мае 1945 года, Василию Гущину удалось сбежать из плена. Заключенные еще не знали, война закончилась, и по немецкой земле идут освободители – советские войска.
- Мы работали в каменоломнях, таскали камни, клали их в вагонетки. Неожиданно нам скомандовали построиться и погнали в бараки, где мы ночевали. Пришли, а там – никого. Все гражданские немцы, кто там работал, покинули лагерь. Тогда нас снова построили, и опять куда-то погнали строем. Охранники взъярились – шаг вправо или влево, сразу начинали стрелять.
С утра до вечера мы куда-то шли. Ближе к вечеру дали час на отдых, и объявили, что погонят ночью дальше. Ночью стало темно, охранники включили фонарики, навстречу колонне шли встречные машины, которые мы пропускали, и тогда строй терялся. Так постепенно я перешел с левой стороны строя на правую. И когда очередная машина ослепила фарами наш строй, я кинулся с дороги вниз, под откос, в кромешную тьму.
Ночевал под раскидистой елкой, лежал, не шевелился. Все тело свело судорогой от холода. Как рассвело, заполз в щель под отвесной скалой и затаился там. День там пролежал.
Потом пошел, куда глаза глядят, и вышел на наших. Мне объяснили, куда идти, где все военнопленные собираются. Прихожу в назначенное место, а там курицы ходят, повара что-то готовят, запах еды на всю улицу. Я попросил еды, мне налили супу холодного. И так плохо мне стало от него, я ж больше недели не ел.
Деятели новейшей истории, современные драматурги, ваяющие "шедевры" киноискусства, привили новому поколению устойчивую веру в месть советского государства военнопленным. Якобы всякий, кто попал в концлагерь, потом годами отбывал сроки в советских спецлагерях. История Василия Андреевича Гущина опровергает этот вздор.
Дома
Домой он вернулся в конце 1945 года. Родные уже и не чаяли увидеть сына: Вася успел написать только одно письмо с фронта. Радости было!
Началась гражданская жизнь. Василий Андреевич женился на своей Наденьке. Супруги жили в деревне Рождественка, Новомихайловского сельсовета. Глава семьи стал работать заведующим начальной школы, а жена учителем, у них родились сын и две дочери.
Через полгода его назначили заведующим Кирчиженской школы. Учителей в школе было мало, и Василий Андреевич преподавал ребятишкам физкультуру, ботанику, рисование, черчение, начальную военную подготовку. Вместе с женой закончил экстерном курсы в Ачинском педучилище.
На пенсию вышел в 1983 году. Скучно не было: хозяйство держал, да часы ремонтировал всей деревне. Семнадцать лет назад ушла из жизни любимая жена. И Василий Андреевич согласился поехать к дочери Зое, в благоустроенную квартиру.
- Я хочу чтобы не было войны – это единственное мое желание, - в заключение нашего разговора пожелал старый солдат. - Чтобы только мирные победы заставляли лучиться глаза жен и матерей, а дети и внуки никогда не испытали черных ужасов войны.
Наступит день, когда иссякнут списки,
Когда не станет встреч однополчан…
К взметнувшемуся в небо обелиску
Шагнёт один – последний – ветеран.
Один за всех, один во всей вселенной
Пройдёт к Огню, медалями звеня,
Собрав все силы, встанет на колено,
Сверкнут награды отблеском огня.
Стальной канат, протянутый сквозь время –
Проверенный войной седой старик.
Оглянется. Людской толпе не внемля,
Застынет молча, памятью велик.
Пусть связь с его эпохой стала тонкой,
Ещё чуть-чуть – и оборвётся нить…
Он здесь – старик! И хорошо б потомкам
Успеть спросить, что значит слово "ЖИТЬ"!
В октябре 2019 года Василий Андреевич Гущин ушел из жизни.