Дети войны ... Сколько страданий выпало на их долю, как тяжелы их воспоминания.
Серо-черное детство
Много испытаний выпало и на долю Лидии Алексеевны Похабовой из поселка Рассвет. В раннем детстве она прошла не только через холод и голод, но запомнила еще гул самолетов, бомбежки, дым и плач детей. Оставшись без родителей, она познала все тяготы сиротства.
- Если говорить о том, сколько я всего пережила в детстве, - признается Лидия Алексеевна, - то это займет очень много времени. Было много страшного, горького, печального и грустного, которое врезалось в память на всю жизнь и не дает мне покоя до сих пор. Я хорошо помню, что в моей семье были две старшие сестры, их звали Татьяна и Валя. Был младший братик Женька, для него я была "конькой" – он садился ко мне на спину, держался за мои косички и просил, чтобы я его повозила. Еще я запомнила белую скатерть на столе и коричневую халву. Отца я не помню, а имя мамы я точно не знаю, то ли Вера, а может быть Варя потому, что я была совсем маленькой и звала ее просто - мамой. Вой сирен, оповещающих о начале бомбежки, свист падающих бомб, крики людей до сих пор стоят у меня в ушах. При налетах мама брала на руки маленького Женю, а я цеплялась за подол ее юбки. И конечно, врезались в память глубокие бомбоубежища, в которых мы прятались. А потом была эвакуация, железнодорожные вагоны и долгая, трудная дорога в Курганскую область. Запомнилось, что на одном из перегонов железной дороги, сопровождающие нас женщины, напекли нам из серой муки караликов, на другом давали булочки с толстым слоем запашистого сливочного масла. На конечной станции нас стали распределять по возрастам - постарше, помладше, потом пересадили на подводы и отправили по детским домам. От всего пережитого я онемела и была настолько слаба, что меня переносили на руках. Я попала в детский дом, который находился в селе Локти Чашинского района Курганской области. Со старшей сестренкой Валей, с которой я ехала в поезде, нас разлучили и больше ее я никогда не видела.
Мир без войны
Об окончании Великой Отечественной войны и о Победе детдомовские ребятишки узнали на линейке. Кто-то тихо стоял затаив дыхание, другие плакали. Через некоторое время в Курганскую область пришла директива о закрытии детских домов и создании домов–интернатов.
- Однажды к нам в детский дом приехали уполномоченные с города,- вспоминает наша героиня, - нам сказали раздеваться до трусов и заходить по двое в кабинет, где сидела комиссия. Совещаясь между собой, взрослые вслух задавали вопросы: "Сколько лет дадим этой девочке, а этой?". Подумав, одна из воспитательниц мне сказала: "Давай Лидочка запишем тебя рожденной 20 декабря 1938 года с фамилией Морозова и отчеством Алексеевна". Что я могла сказать в ответ, ведь я в то время не понимала, чем это может обернуться для меня в дальнейшем.
Но следующий случай перевернул в душе Лидочки все с ног на голову.
- Однажды мне нужно было что-то спросить у воспитательницы, - продолжает свой рассказ Лидия Алексеевна, - и я зашла к ней в кабинет. Никого не было, но на столе я заметила кипу личных дел. В это время в приоткрытую дверь зашли еще несколько детей. Мое любопытство взяло вверх, я быстренько подскочила к столу и стала искать свои документы. Нашла, пролистнула первый листок, второй и оцепенела – черным по белому было четко написано: Лидия Владимировна Ленских. Мать - рабочая завода… Только это я и успела прочитать. Вырвав листок, я спрятала его под платье. Зашла воспитательница и принялась нас ругать: "Ну-ка дети положите все на место, вас же после войны будут искать". Припрятанную бумажку я вынуждена была вытащить и сунуть назад в дело. Прочитанное зародило такие сомнения в моей душе, что я долго приходила в себя. Было столько вопросов, на которые я не знала ответов. Я не могла понять, почему взрослые меня обманывают, почему они изменили мне число, месяц, год рождения, фамилию и отчество? До этого, какое-то шестое чувство мне подсказывало, что я вовсе не Алексеевна, это отчество мне никогда не нравилось. После войны к нам в детский дом стали приезжать люди, чтобы найти своих детей или усыновить сирот. Перед этим всех нас красиво наряжали и выстраивали в коридоре. Если кого-то выбирали, то все остальные ребятишки, понимая происходящее, облепляли взрослых, заглядывали им в глаза, и просили: "И меня, и меня". Меня никто не искал, а если хотели удочерить и подходили со словами: "Какая хорошенькая девочка, нам вот эту", воспитательница давала понять, что я не сирота и у меня есть родственники.
Взрослая жизнь
Достигнув четырнадцатилетнего возраста всех подростков из домов-интернатов стали распределять по ремесленным училищам. Группу девушек, среди которых была и Лида направили на двухгодичные курсы бухгалтеров. Она их окончила с отличием.
- После выпуска с училища, - с горечью в голосе сообщает женщина, - нам каждой выдали по мужским грубым ботинкам с шапкой, шинелью, ремнем и черному хлопчатобумажному платью, в котором было стыдно даже куда-нибудь выйти. Мы были нищими по сравнению с теперешними сиротами, которым выдают сберкнижки с деньгами, предоставляют квартиры и оказывают всяческую поддержку и помощь. В числе 40 человек меня направили в Сибирь в Даурский район. Сейчас такого района нет на карте. Приехали мы на место осенью, а там такая грязь кругом, что в ней тонули даже трактора, что уж говорить про людей. Многие девчонки, проработав некоторое время, сбегали кто куда, не выдерживали неустроенности и суровых сибирских морозов.
Через некоторое время Лидия повстречала свою судьбу – симпатичного, работящего парня по имени Володя. Он был трактористом широкого профиля. В конце 60-х годов Супруги Похабовы, узнав от знакомых об Ильинском леспромхозе, решили переехать в поселок Рассвет. В то время лесозаготовительное предприятие остро нуждалось в специалистах самых разных специальностей.
Моя судьба - мой крест
Только став взрослым человек понимает, насколько счастливое у него было детство. Лидия Алексеевна много раз пыталась найти своих родных – мать, отца, сестер и брата. Она восемь раз писала в программу "Ищу тебя", подробно описывая события своего детства, обращалась в поисковые отряды, но все безуспешно. Запросы в Курганскую область приходили так же безрадостными, в них значилось: Документы не сохранились.
- Думаю, что родом я либо с Москвы или с Московской области, - рассуждает наша героиня, - потому, что когда нас привезли в детский дом, поварихи и нянечки, указывая на нас, окали и нараспев говорили – это городские, московские. Звук самолетов я долго не могла переносить. Когда нас ребятишек водили в кино, а там демонстрировался военный фильм, при звуке сирен мы кричали, инстинктивно падали на пол и прятались под лавки. В прошлом году 20 декабря мне исполнилось 80 лет, но я так и не узнала, что такое мама, никто меня не погладил по голове, не приласкал и не назвал доченькой. Иной раз складывается такое ощущение, что вроде я и есть, а вроде меня и нет.
Однажды я написала президенту Владимиру Путину, попросила оказать помощь мне в поиске родных. Через некоторое время приехали ко мне представители социальной защиты населения с вопросом: "Вы писали президенту Путину? Нам нужно дать ответ, в чем вы нуждаетесь". А что мне было сказать в ответ, что я сама купила и ношу медаль "Дети войны", а таковой не являюсь. Я нигде не смогла доказать, что я ребенок войны потому, что везде нужны подтверждающие бумаги и справки.
Хоть и говорят, что любые трудности, расстройства и потрясения можно пережить, но каждое из них все равно оставляет след в душе человека. Лидия Алексеевна действительно женщина с очень сильной волей и несгибаемым характером. Она стойко перенесла тяжелое, сиротское детство, гибель младшего сына, уход из жизни мужа. Стоит только догадываться, как смогла она все это пережить и не сломаться.
Она старается в любой ситуации не терять своего достоинства, оставаться человеком, иметь мудрость и не отвечать грубостью на грубость. Лидия Алексеевна не тратит время около телевизора, а стремится больше двигаться. Она очень рада, что у нее есть двое внуков и подрастают четверо правнуков. В беседе с нами она, улыбаясь, сказала, что иной раз забывает, что ей уже восемьдесят лет, ведь в душе ей только шестьдесят. Еще Лидия Алексеевна придерживается правила: "Про плохого человека нечего не скажут, а в отношении хорошего всегда найдут, что приписать. Поэтому не стоит принимать все близко к сердцу и расстраиваться по пустякам".
Записала Татьяна КЕВБРИНА