И сегодня о войне на далёкой земле мы поговорили со Спартаком Братчиковым (на фото второй справа), ветераном боевых действий в Афганистане.
Спартак родился в 1966 году в селе Муравей Залесовского района. Отец, едва взглянув на сына, дал ему необычное имя. Как описывается в толкователе имён, "Спартак – имя прямое и резкое, оно похоже на кремень, высекающий искры, и одному Богу известно, какой пожар может разгореться от этой искры".
Так и вышло, что мальчишка рос отчаянным, абсолютно не боящимся опасности. Мать лишь всплёскивала руками: "Это вулкан, а не ребёнок".
Достигнув совершеннолетия, юноша получил повестку в армию, был призван 1 мая 1985 года. Из Барнаула новобранцев направили в Среднюю Азию, в Ашхабад. Далее – пять месяцев "в учебке". Здесь молодой человек получает звание младшего сержанта, после чего – прямиком в Афганистан.
– Хотели оставить в "учебке", чтобы готовить молодёжь, но я сразу отказался, – пожимает плечами собеседник. – Так, под марш Славянки запрыгнули на "Уралы" – и на железнодорожный вокзал, на поезд.
Более полутора лет прослужил в Пули-Хумри – стороне гор и долин.
– Как вас встретила чужая сторона?
– Сразу, как только нас построили, меня назначили заместителем командира первого взвода. Распределили по казармам, выдали форму. Сначала было немного страшновато, но интересно. Далее мы улетели на Кундуз (провинция Афганистана) на две недели, где я и услышал первые залпы. Через неделю-полторы обратно – в Пули-Хумри. Только приехали в казарму, пришли бойцы – грязные, уставшие. Разглядываем их и понимаем – на войну приехали. Началось.
Интуиция не обманула вчерашних мальчишек. В расположении полка были недолго, сразу на боевую. После проверки вещмешков половину из них выкидывали, оставляя самое необходимое: патроны, гранаты, еду. В горы их постоянно "закидывали" на вертолётах.
– В первый же день в Кундузе нас обстреляли из кишлака с гранатомёта. Мне 18 лет было, "сорви-голова" – ничего не боялся. Когда выходили из охраны, подорвались на мине. Только вылезли, отошли метров десять – опять взрыв.
На боевые действия уезжали на две недели, на месяц. Возвратившись, пополняли запасы оружия, продовольствия и обратно.
За время службы на руках Спартака умерло много солдат. Сердце разрывалось от боли и отчаяния. И это помогало вставать и идти в бой с новыми силами.
– В 1986 году вы награждены медалью "За отвагу".
– Офицера раненого вынес на руках с поля боя, у него сквозное ранение в почку было. Неожиданно узнал, что получил награду, – мужчина смущённо пожимает плечами.
– Как считаете, сама по себе осторожность играла большую роль? Была возможность спастись?
– Очень много раз неосмотрительность лишала жизни. Как-то и я пошёл посты ночью проверять, встали с казахом покурить, ночь тихая, лунная. Ничего не слышно. Вдруг пуля пролетает у ног, бороздит песок. Снайперы на огонёк стреляли. Однажды прапорщик отошёл в кусты, нет и нет его. Подбегаем – горло перерезано…
– А днём общались с душманами?
– Да, приходилось, конечно. Днём они подходили к нам с беседой, а вечером могли голову отрезать. Например, ходит неподалёку в галошах, халате заштопанном. Осень, слякоть. Видим, что голодный, жалко. Мы последнее ему отдаём, кормим. Он отходит и тут же мину ставит, на которой наш автомобиль из колонны подрывается.
– Были мысли остаться?
– Да. Однако подумал: полк боевой, условия боевые. Прошло два года – ничего. А если убьют? Съезжу домой, соскучился. Повидаю родных, отдохну – да обратно.
Перед выездом домой сержант ещё раз, поспешно выписавшись из санчасти, выехал на боевое задание.
Вернувшись домой, той же весной Спартак встретил свою будущую супругу. Осенью сыграли свадьбу, вскоре родился сын. Афганистан остался лишь шрамом в памяти.
– Очень не хотел уезжать, так сдружился с ребятами. Помню: сидим утром, ночь прошла без потерь. Грязные, посмотрим друг на друга, захохочем. Гитара с собой – пробегут пальцы по струнам, и сердце сожмётся. Друзья есть и в Казахстане, и в Узбекистане, и в Чечне. С одним парнем, Игорем Черкасовым, как из Барнаула с "папанки" нас забрали, так два года с ним бок о бок прошли. Общаемся до сих пор.
Никого не боялись, а ведь убить сто раз могли. Порой, вспоминаю перед сном, и мурашки по телу бегут, а тогда был какой-то сумасшедший азарт. Тяжело не за себя, а за тех парней, которым домой вернуться было не суждено.
– Понимаю, тяжело вспоминать, но…так вышло, что наша встреча проходит как раз в день вывода советских войск из Афганистана. Как проходили выезды на боевые действия, вспомните тот, за который вы получили награду?
– По-разному… Например, в 4-5 утра пошли в "зелёнку" (насаждения, рисовые поля). Первый снайпер сразу командира батальона в лоб, потом связиста. Начался обстрел, мы – в арык. Тогда офицеру пробило почку, пришлось нести сначала на себе, потом положили на палатку – и вперёд, пять часов по насаждениям. Автоматы заклинили в этом арыке – пошли поменять в "броне". Меняем автоматы, отхожу метров на двести, оборачиваюсь – два парня лежат. Бежишь к ним, поднимаешь на руки, но понимаешь, что агония у ребят, теряем… Позже в глазах застывает боль вперемешку с пониманием того, что так и погибают на чужой земле.
Потупив взгляд, Спартак невольно продолжает вспоминать страшные моменты, от которых стынет кровь. Подняв взгляд и заметив ужас в глазах, тихо добавляет в конце: "Не для печати…"