Из протокола №16 заседания Исполнительного Комитета Каменского районного Совета депутатов трудящихся от 20 августа 1942 года. Слушался вопрос: О размещении прибывающих детей, эвакуированных в Каменский район. Исполком Райсовета решил: 1. В связи с прибытием в Каменский район эвакуированных детей в количестве 500 человек утвердить размещение их в следующих населенных пунктах: 1. Село Крутиха – 100 человек. 2. Село Дресвянка – 100 человек. 3. Село Ярки – 70 человек. 4. Село Корнилово – 70 человек. 5. Село Заковряшино – 60 человек. 6. Село Столбово – 50 человек. 7. Село Аллак – 50 человек. Так в 1942 году на территории Заковряшинского сельсовета открылся детский дом, в котором жили воспитанники пятого дома-интерната Красногвардейского района города Ленинград. Детский дом расположился в здании церкви. Здание было двухэтажное, деревянное, покрытое железом. Внутри все покрашено, чисто, аккуратно. Жили здесь дети от 3 до 14 лет, всего 95 воспитанников из них: из Ленинграда – 52 ребёнка, из Смоленска – 13, местных – 30 ребят. Мальчиков было больше, поэтому жили они по возрастным группам. Девочки жили в одной большой комнате на первом этаже.

Директор детского дома – Бергина Наталья Григорьевна, эвакуирована вместе с детьми и обслуживающим персоналом. В детском доме было подсобное хозяйство: 3 коровы, 5 овец, 4 поросенка, лошадь, быки; сеяли просо – 3 га, овес – 1 га: сажали картофель – 3 га, овощи – 0,8 га. Со всем этим хозяйством справлялись своими силами. После окончания войны все эвакуированные сотрудники вернулись хоть и в разрушенный, но родной Ленинград. В детском доме остались работать местные жители. Директором стал Миронов Михаил Миронович. С некоторыми членами коллектива проживали и их дети: Дергач Гена, Батищевы Иван и Феня, Махнановы Клава и Нина, Рогач Полина, Андреевы Саша, Витя, Валя.

Прядко Мария Захаровна, воспитатель детского дома, вспоминает: "В наш Заковряшинский детский дом стали прибывать дети из блокадного Ленинграда от трех до четырнадцати лет. А так как я безумно любила детей, поэтому, сразу не раздумывая, пошла работать воспитателем в детский дом. Мама очень переживала, справлюсь ли, мне ведь еще не было и 16 лет. Но я справлялась, хотя было очень тяжело. Дети были настолько истощены, а тела у многих покрыты сплошными корочками, мы даже боялись прикасаться к ним, чтобы не причинить боль. Многие едва держались на ногах, говорили так тихо, что трудно было разобрать произнесенное имя. Некоторые были настолько слабы, что не могли самостоятельно есть, и нам приходилось их кормить. Мы, работники детского дома, старались как можно быстрее вернуть их к жизни, особенно малышей. Мы часто брали по 5-6 человек домой, чтобы помыть и накормить. У нас в хозяйстве была корова, и я поила их парным молоком. А как они любили его! В детский дом я приносила по 3 литра молока каждый день. Первые два месяца работали сутками. Каждый из нас был и воспитателем, и няней, и сестрой милосердия, и кормилицей. И надо сказать, дети становились совершенно другими. Они стали рассказывать о том, как им было трудно, а когда речь заходила о родителях, замолкали, а некоторые плакали, у многих они умерли на глазах. Мы, воспитатели и нянечки, часто оставались на ночь, многие дети не могли уснуть, вскакивали, кричали, а когда уходили домой, повисали на шею и не хотели отпускать. Ко мне привязались две девочки: Лидочка Давыдова и Верочка Степанова. Называли меня мамой и все говорили, что без меня они в Ленинград не поедут. Родителей у них не было, они умерли с голоду у них на глазах, как и у многих. Я очень долго переписывалась с этими девочками. Они обе жили с родными тетями. Лидочка окончила Ленинградский университет, защитила диссертацию, там же и работала. Верочка уехала с тетей за границу. Как бы ни было трудно, мы делали все для того, чтобы дети выжили, могли учиться в школе, участвовать в спортивных соревнованиях, радоваться праздникам, постепенно забыть о том, что с ними произошло. Окончилась война, пришел день расставания, сколько было слез, радости. Дети настолько стали нам родными, что мы не мыслили своей жизни без них. И эти дети, они навсегда останутся в моей памяти и в моей жизни, где бы я ни была".

Воспоминания блокадницы Ленинграда Сазоновой-Никандровой Ольги Матвеевны: "Когда началась война, мне было 8 лет. Мы с мамой были в пионерском лагере под Ленинградом, о случившемся мы узнали от папы и вернулись домой. Мой папа Никандров Матвей Никандрович с первых дней ушел на защиту Ленинграда, был ранен, умер от заражения крови. Мама – Большакова Анна Павловна была портной, во время войны работала в госпитале. Дома кушать было нечего, норму хлеба делили на две части. Мама приносила отходы из госпиталя и этим кормила меня. Помню еще, как она пекла блины из горчицы и заставляла их съедать, еще давала пить отвар из еловых веток, чтобы не было цинги. У нас было много остатков кожи, мы их мелко резали, варили, заливали столярным клеем, получался холодец. Я была очень истощенной – кожа и кости, заедали вши. Мама заболела и умерла, ей было всего 42 года, я осталась совсем одна, ходить не было сил. Я легла около мамы, обняла ее и пролежала не помню сколько дней. Меня нашли какие-то люди, отправили в распределитель, отмыли, накормили и определили в 13 детский дом. Сколько прожила я там, не помню, но когда началась эвакуация, нас, детей, эвакуировали в первую очередь. Погрузили на теплоход и повезли в Сибирь. До города Камень-на-Оби мы добирались целый месяц, сопровождали нас работники Ленинградского детского дома. На каждой станции уже знали, что везут детей из блокадного Ленинграда, нас ждали и кормили. Сначала я жила в Ярковском детском доме, воспитатели и обслуживающий персонал были ленинградцы. Нас хорошо кормили, одевали, приходила гуманитарная помощь из Америки, вещи были все хорошие, мне досталось платье, я его очень любила. Потом из Ленинграда пришел приказ – кому исполнилось 12 лет и родственники предоставили справки о своем существовании, тех детей вернули в Ленинград. Нас, 28 детей, перевели в Заковряшинский детский дом, а в селе Ярки закрыли. На новом месте надо было привыкнуть. Обслуживающий персонал уже был в большинстве своем местный. Я училась в классе Фурсовой Валентины Васильевны – доброй, отзывчивой, внимательной и чуткой. Потом я пошла в дети к Черепановым из Прыганки. У них не было своих детей, и они взяли меня на воспитание, а мне очень хотелось иметь папу и маму. Когда меня привезли, около дома собралось много народа посмотреть, кого привезли. Елисей Яковлевич и Анна Васильевна жили в достатке, к ним часто приезжали гости из руководящих чинов. Мама была хорошей стряпухой, на столе всегда было полно еды. После окончания семилетки я уехала в г. Барнаул, устроилась работать на завод Трансмаш, жила у мастера целый год, но заболел отец, пришлось вернуться домой. В Крутихе вышла замуж, родила и воспитала троих детей". Редакция благодарит заковряшинских энтузиастов-краеведов Галину Алексеевну Боксорн и Людмилу Алексеевну Шептуля за предоставленные материалы.