Владимир Симонов: Жить надо достойно

Посещение некоторых учреждений социального обслуживаниянаселения вводит, как говорится в Уголовном кодексе, в "состояние сильного душевного волнения". Ранее именовавшиеся

"богоугодными", эти заведения воспринимаются "широкими массами" скорее как пункт для истечения "срока дожития".

Я был приятно удивлён во время визита в Новомоньинский специальный дом для одиноких пожилых граждан. Поговорив с заведующей Светланой Тимофеевной Камашевой о положении дел в "спецдоме" и собираясь уходить, я обратился к мужчине, налаживавшем в кабинете компьютер, с просьбой посмотреть по возможности мой домашний ПК. "Извините, я… наверно, не смогу…" – улыбнулся он. "Владимир Павлович – наш постоялец", – с гордостью пояснила женщина.

Владимир Павлович Симонов родился в городке у слияния Камы и Волги-Болгары. После восьмого класса уехал в Казань. Выучился на водителя. Армейскую службу нёс в Приморском крае. По окончании школы сержантов был назначен водителем УАЗа при штабе дивизии. Пришлось возить и генералов, и полковников. На втором году службы (так получилось) был переведён в танковую часть, возил комбата. После армии женился. Устроился на Уфимский НПЗ. Возил на "Волге" уже гражданских "генералов". Затем пошли – "севера". В командировке в Удмуртии познакомился с женщиной из Селтов, где они и обосновались. Лет шесть назад женщина умерла – рак. "К тому времени я уже был инвалидом второй группы – невралгия. Перед смертью жены её сын обещал при ней, что оставит меня жить там же. Но я сразу понял: готовься, Симон, на улицу", – рассказывает Владимир Павлович. Так и вышло. Пользуясь тем, что отчим лежал в городской больнице, пасынок квартиру продал. "Мне предлагали весьма уважаемые люди помочь вернуть жилплощадь, где я был прописан. Закон на моей стороне. Но я отказался. Не хотел войны с этим человеком…, – продолжает мужчина. – Я прожил интересную жизнь. Жил в Муроме, в Ангарске, на Украине. У меня первый класс водителя всех категорий. Я почётный донор России. Свыше ста раз сдавал кровь на плазму. Ветеран труда. Попав в это учреждение, я выбрал не самую приглядную комнату. Подремонтировал её сам. Подогнал под себя, как привык по ходу жизни делать с машинами и местами жительства. У меня нет излишеств, но всё необходимое есть. Купил холодильник, ЖК-телевизор, 250 каналов. В Сарапульском техникуме для инвалидов я выучился на оператора компьютера, сейчас учусь там же на закройщика. Зачем мне это надо? Жить достойно, несмотря ни на что! Многие из оказавшихся здесь или в подобном положении тонут в своих мелочных спорах и проблемах. Начинают требовать от всех чего-то. Говорить, что им кто-то что-то должен и обязан сделать. Становятся иждивенцами. Вместо того чтобы наладить свой быт, начинают рассуждать о скорой смерти, кому, мол, это всё потом достанется. Да, у меня два сына от первой жены. Мы в контакте, но я не хочу ворошить прошлое. Одиночества я не боюсь, привык рассчитывать только на себя и на своего ангела-хранителя. Верю, что он у меня есть. В армии перед строем как-то объявили: "Желающие выполнить интернациональный долг в ДРА выйти из строя!" Я без раздумий шагнул вперёд, хотя нам часто зачитывали приказы о гибели наших парней в Афгане. Составили списки, ждали отправки. Через неделю дали отбой. А в рейсах…".

Дальше последовали эпизоды его шоферской биографии, в том числе и прямо по Высоцкому: "В дороге МАЗ, который по уши увяз, кругом пятьсот, и кто кого переживёт..." Правда, было не пятьсот, а двести, и был он один, груз буровых труб, лопнувшее колесо, кювет, зима, Сибирь…