Ниже приводится запись моих бесед с Д. И. Суриным, сделанная в мае-июне 2018 года. Исключительная память ветерана восстановила до мелочей, как жили, трудились, выполняя исключительно ответственную работу, рабочие и специалисты нефтебазы № 3 до войны и в годы военного лихолетья.
НЕФТЕБАЗА № 3 ДО НАЧАЛА ВОЙНЫ
"Мои родители Дмитрий Иванович и Евдокия Иосифовна Сурины -выходцы из Пензенского края, обосновались в пос. Ассадулаево под Астраханью. Папа устроился на нефтебазу №3 инспектором по качеству нефтепродуктов. Нефтебаза располагалась на выезде из Ильинки в сторону города.
На территории нефтебазы в довоенные годы находились двухэтажные жилые дома с видом на Волгу. В них жили работники нефтебазы. Здесь же находились начальная школа, клуб, биллиардная. Нашей многодетной семье предоставили квартиру в одном из домов. В то время небольшое поселение при нефтебазе называлось Ильинкой, а нынешний поселок – Ножовым.
Недалеко от нефтебазы № 3 находились еще три перевалочных предприятия: в поселках Ассадулаево, им. III Интернационала, у завода им. Ленина. Все они были обнесены колючей проволокой, охранялись с вышек вооруженными людьми. Резервуары вмещали 3800 тон топлива. В 1941 году стали строиться резервуары на 8 тысяч тонн.
Нефтебазы служили перевалочным пунктом для нефтепродуктов, доставляемых морем из Баку. На морском рейде топливо перегружалось на баржи с водоизмещением шесть и девять тысяч тонн и на буксире привозилось на нефтебазы. Каждый рейс длился три – четыре дня.
На нашей нефтебазе топливо из барж перекачивалось при помощи насосов, установленных на территории насосного центра между 37 и 26 резервуарами. Все три насоса приводились в движение паровыми двигателями. За час большой насос перекачивал до 1200 тонн топлива, поэтому самая крупная баржа, вмещавшая 12 тысяч тонн топлива, разгружалась или нагружалась за девять часов. Прием и отпуск нефтепродуктов шел круглосуточно.
Топливо было разных видов: авиационный бензин марки Б-70, автобензин А-66, летнее и зимнее топливо для танков, керосин осветительный и для тракторов. Мазут двух марок хранился в земляных ямах, вмещающих 40 тысяч тонн.
В обязанности отца входило определение качества топлива путем выявления точки застывания на холоде. Источником был лед, который заготавливали зимой и хранили в леднике. Чем ниже была точка, тем качественнее - топливо. Так же он отбирал образцы топлива для определения степени обезвоженности, вязкости и температуры вспышки.
После временного хранения на нефтебазе топливо отправлялось вглубь страны на других баржах. Местные промышленные предприятия вывозили его на бензовозах. Колхозы вывозили на дощаниках в двухсотлитровых бочках.
После разгрузки баржи в трюме оставался сорокасантиметровый слой примесей, в том числе вода. Их надо было удалять, чтобы при следующем рейсе они не смешивались с другим видом топлива. Трюмы засыпали опилками. После впитывания примесей массу удаляли.
Труднее было защищать трюм от остатков вязкого мазута. Делалось это запаркой. Воду в 200-тонной цистерне нагревали перегретым паром, поступающим из котельной, и мощной струей горячей воды смывали его остатки, затем перекачивали на специальное судно и отправляли на слив в земляную яму. Зачисткой барж занимались женщины возрастом до 45 лет. Данный вид работ считался особо вредным для здоровья.
ОТВЕТСТВЕННЫЙ РАБОТНИК В 15 ЛЕТ
Когда началась война, папе дали бронь. Мужчин, ушедших на фронт, заменили женщины и дети. В августе 1941 года вместе со сверстниками Васей Сычевым и Ваней Хабаровым, другими детьми был зачислен в пионерскую бригаду при нефтебазе №3. Так началась моя трудовая биография длиною в 54 года.
И началась она с маскировки топливных резервуаров. После уроков мы нагребали стены резервуаров опилки и веником окропляли зеленой краской. Красили в зеленый цвет и конусообразные купола резервуаров.
Зимой заготавливали лед. Откалывали его на реке и волокли к леднику арканом. Приходилось мне укреплять причал, к которому швартовали баржи. На четырехметровой высоте при помощи копра несколько женщин, среди которых была жена фронтовика, мать двоих детей Зинаида Феофановна Мясникова, женщины забивали в дно сваи. С дощатой площадки ниже я фиксировал сваи арканом, приводя в вертикальное положение.
В начале года я стал работать помощником отца. В том же году его мобилизовали на оборонительные работы под Сталинград.
От голода рабочие нефтебазы спасались рыбой. Ловили сетями или "немкой" – частой сетью, натянутой на толстую проволоку и спускаемой и поднимаемой с причала через блок. За это не наказывали, объясняя важностью выполняемой нами работы: бесперебойным обеспечением фронта топливом. Все нефтебазы, как и железная дорога, соединившая в 1942 году Астрахань с Кизляром, были частью огромной системы перевозки кавказской нефти, покрывавшей 80% потребности фронта в горючем.
Мне, как помощнику инспектора, ежедневно выделялось по 800 граммов хлеба, иждивенцам - по 400 граммов. А колхозники получали всего по 200 граммов хлеба.
В январе-феврале 1945 года меня направили на курсы инспекторов на восьмую нефтебазу. 10 марта я стал самостоятельно работать инспектором, за что по приказу Народного Комиссариата обороны стал получать уже по килограмму хлеба в день.
Я контролировал зачистку трюмов барж после их разгрузки. В паре со мной работал диспетчер Волготанкера. После завершения работ я давал письменное разрешение на загрузку резервуаров, а так же барж другими видами топлива и одновременно отправлял телефонограмму в Волготанкер и Управление Главнефтесбыта. Так в 15 лет я стал ответственным работником.
НАС НЕ БОМБИЛИ В НАДЕЖДЕ НА СКОРУЮ ПОБЕДУ
От бомбежек нефтебазу №3 прикрывали зенитные орудия, установленные на насосной площадке. Их обслуживали девушки-зенитчицы. Не помню ни одного случая бомбежки резервуаров. Возможно, немцы, уверенные в скорой победе, хотели захватить нефтебазу вместе с топливом.
Иногда высоко над селом пролетал вражеский самолет-разведчик, сбрасывая осветительные ракеты. Немцы минировали с воздуха фарватер реки. Но у нас не было случаев подрыва судов на минах или от бомб, хотя по реке иногда плыл мазут, а после войны между Ильинкой и Бертюлем (ныне пос. Красные Баррикады) долгое время лежал на берегу корпус судна, подорвавшегося на немецкой мине или от бомбы.
В селе строго соблюдались правила светомаскировки. Все знали человека по фамилии Коконов, который ходил в гражданской одежде. Поговаривали, что он из НКВД. Выявляет диверсантов, вражеских сигнальщиков.
Хорошо помню день 9 сентября 1942 года. Вечером мы с другом Юркой Сычевым рыбачили на причале, когда послышался непривычный гул немецкого бомбардировщика. Он летел со стороны города и всего в 10-15 метрах от поверхности воды. Я едва различил профиль летчика в шлемофоне, как раздались выстрелы наших зениток. На нас стали падать осколки. Мы с Юркой еще не успели укрыться под забойкой, как на шестой нефтебазе взорвалась бомба. Она угодила в земляное хранилище сорок тысяч тонн мазута. Густой черный взрыв потянулся в сторону свекольного поля колхоза "Красная пятилетка". В селе началась паника. Люди кинулись к причалу. Что есть силы мы стали кричать, что немцы могут бомбить баржи с топливом. Народ повернул в сторону колхозного поля. Там, на полевом стане и провели ночь.
Три дня едкий черный дым горящего мазута застилал небо, не только у нас, но и в соседних селах.
Несмотря на бомбежки, кавказская нефть продолжала доставляться в Астрахань по воде и железной дороге Астрахань – Кизляр, что позволило не только выиграть Сталинградскую битву, но и войну".
* * *
Послесловие. Я очень благодарен Дмитрию Иванович Сурину за подробный рассказ, впервые открывший страницу довоенной и военной истории нефтебазы № 3. Эти воспоминания бесценны. В Ильинке Дмитрия Ивановича Сурина знают, как принципиального, глубоко порядочного человека, который приносит много неудобств местным градоначальникам. Но в этом и суть поколения, пережившего войну, с малых лет заменивших отцов у станков, на полях, в море: не кривить душой, добиваться справедливости. Низкий поклон им за это.