Первый октябрьский снежок слегка замаскировал и узкую гравийку и несколько размазанные сельские улицы. И даже скрасил старые деревянные дома некогда большого и процветающего села. Села, где была средняя школа, с более, чем сотней учеников, детским садом, Домом культуры, почтой, сберкассой. И, соответственно, градообразующим сельхозпредприятием областной системы "Скотооткорм", раскинувшим свои животноводческие корпуса в десятке близлежащих деревень, где находили место приложения сил более 400 человек.
Село – Левино! Почему я начала свой рассказ с села, ведь речь пойдет не совсем о нем, а лишь об одной его жительнице. Да потому, что она очень долго имела отношение к местной школе, а я лично начинала свою трудовую деятельность в этом, тогда благословенном совхозе "Большесосновский" . Как объяснялись в житейском разговоре, мол, роблю в скотопроме. И гордились этим! Вот обе и вспомнили свои молодые годы. К сожалению, в левинской стороне давно нет ни совхоза, ни одного коллективного хозяйства, как нет и остальных социальных учреждений. А те, что остались – измельчали на корню.
С десяток лет я не бывала в этом селе. И хорошо, что выпал снег, как-то забелив проплешины на месте разрушенных, сгоревших строений, запорошив пустые глазницы брошенных хозяевами домов.
Ехала же я специально на персональную (для меня одной!) выставку художественных изделий, мастерицы кукол Евдокии Алексеевны Левиной.
Опять же отступлю. Прежде чем рассказать о сегодняшнем увлечении мастера, расскажу о её семье. Об отце –Алексее Александровиче и маме – Елене Евстигнеевне Артемовых. И их 11 детях – Кате, Дусе, Ване, Нюре, Наташе, Алеше, Саше, Андрее, Тане, Мише, Оле. (Слава богу, все живы и здоровы!). Как и заведено в многодетных семьях, старшие дети доглядывали за младшими. Да что там доглядывали! После возвращения из школы на их плечи ложились все заботы о маленьких, о хозяйстве. Подростки кормили домашний скот, доили коров, косили траву, кололи дрова, топили печь, готовили еду. Обязанности строго распределялись между семейщиками. Нашей героине досталась обязанность стряпухи.
Алексей Александрович во время службы в армии был полковым поваром. В последние месяцы перед мобилизацией кормил наших солдат уже в Германии. Специально дочь не учил готовить (а кто когда учил деревенских ребятишек хозяйству?!) Родители жили и воспитывали детей по принципу "делай, как я". Дуся видела, как ловко управляется отец на кухне и очень скоро заменила его в поварских делах. Зачастую одна готовила на всю огромную семью. Родители оба работали в совхозе. Отец – на тракторе, мать – на ферме. Уходили из дому спозаранку, возвращались, порой, затемно. Называя Дуняшей, отец выделял её особо. Частенько садил девчонку в кабину трактора. Вместе они наблюдали, как солнечное зарево уходило за горизонт. Ужин – огурец, хлеб, вода – тоже на двоих. И рассвет на двоих, когда светило только-только выползало со своей ночевки, бесшумно приводя в трепет не только природу, но и двух родных друг другу людей – отца и дочь.
Из жизни Алексей Александрович ушел в 54 года… На руках у его жены еще оставалось шестеро, и все мал малы. Когда двум старшим дочерям исполнилось 16-17 лет, мать отправила их работать. Это было само собой разумеющееся , не пошел учиться в школу иди робь! Мальчики в профучилище, девочки – получать профессию в ходе работы на производстве.
Но вернемся в их родную деревню Ведерники Верещагинского района, где семья Артемовых жила много лет. Еще в детстве Дуся выделялась лидерскими замашками и тягой к… творчеству. Соберет по деревне всех ребятишек (почти во всех семьях было по 7-8 детей) и строем ведет по улице к реке. На берегу выискивали места, где глина выходила на поверхность и уносили земляные лепешки на солнышко. Сушили, лепили сказочные фигурки. Вечером мать, боясь за здоровье дочери, шумела, мол хватит по ключевинникам бродить, ноги застудишь. (Впрочем, сама Елена Евстигнеевна, прожив жизнь в трудах и заботах, ушла в мир иной в 85 лет!)
Два года закройщицей на Верещагинской трикотажной фабрике. А мысли о прекрасном не отступают… Скорее всего Дуся не думала стать учителем, но графически-художественное образование она могла получить только в педучилище. Четыре студенческих года! Прелесть общения с преподавателями, уже тогда известными художниками Зарубиным и Сметаниным. Учили всему, что обязан знать будущий учитель обслуживающего труда: черчение, рисование, кройка, шитье, вязание, приготовление пищи. Была и другая сторона учебы – жизнь на одну стипендию. Из еды – картошка, лук привезенные из дому, макароны, маргарин из магазина. Из общежития до учебного корпуса с подружкой Галей Сучениновой ходили пешком. Однокурсницы подкалывали, почему не на трамвае, мол, не близкий путь полчаса топать. Они отшучивались, хотим прогуляться, польза для здоровья. И умалчивали, что денег на билет у них просто нет. Но при этом с каждой стипендии заходили в кафе на улице Пушкина, чтобы купить один (!) кусочек хлеба с тонюсеньким слоем масла и прозрачным ломтиком сыра. И кофе с молоком! Слаще не было! Ощущение вкуса хватало до следующей стипендии.
Её дипломную работу – вышивку-набойку портрета Ленина, комиссия оценила на отлично. Спустя много лет, как-то ностальгируя по студенчеству, зашла в своё педучилище.
И была приятно удивлена – её дипломная работа с подписью автора, по-прежнему висела на самом видном месте.
Конец семидесятых. В крупном , по меркам района, селе Лёвино открывается новая школа – десятилетка. Идет набор преподавателей. Сюда и получает направление выпускница педучилища Евдокия Артемова. Старшие классы наполнены ребятами из соседних деревень. Впервые вставшей за учительский стол молодой, уже учительнице Евдокие Алексеевне, их казалось так много!
Левино! Село ставшее её судьбой, любовью, её жизнью. Её школа на четверть века!
"Здесь все МОЕ. Моя семья, муж Владимир Михайлович Левин – мой дорогой друг, товарищ, коллега, кстати, имеющий звание "Отличник народного образования Российской Федерации". Мои любимые дети – Наталья, Мария, Артем. И Лёвино, уже их малая родина. Здесь все мои учителя – коллеги, добрые соседи, односельчане, уважаемые родители моих учеников. Здесь знакома мне каждая улица, каждое деревцо, каждый взгорок, говорливая речка Буть. Узенькая тропинка, которой я десятилетиями ходила к своим ученикам! Да, признаю, состарилось, победнело, несколько обезлюдело мое Лёвино. Но я также его почитаю, и не представляю себя в другом месте, с другими людьми. Меня тут иногда "павой" называют. Может за плавную походку, может за куклы (вот они-то у меня точно павы!), может по доброте, а может и нет… Но я ко всем отношусь с добром, с душой я бы сказала. Да и как иначе, если ТЫ ТУТ ЖИВЕШЬ!"
Помимо обязательных уроков Евдокия, вела кружок декоративно-прикладного творчества. Ребятишек на любимый, по их мнению, кружок ходило много. Вечером темно, улицы, что скрывать, грязные, где-то колеи по колено, а она с удовольствием шла на занятия. Муж не препятствовал, понимал, что это её отдушина в повседневном учительствовании, домашних хлопотах. Бумага, береста, материю для вышивки, карандаши кружковцы несли из дому. Обратно – готовые творческие поделки. Как член профкома, активно участвовала в общественной жизни школы – ездили с концертами по деревням. А где концерты, там и лекция, там и разговоры с людьми, собрания с родителями. Успевала везде!
Евдокия Алексеевна не скрывает, что как только появилась возможность (как учитель, отработавший на селе 25 лет) уйти на пенсию, она воспользовалась ею. Не бездельничать!
А наконец-то напрямую заняться тем, о чем мечтала еще с детства – творить. Творить красоту! Кто-то, возможно, скажет, подумаешь куклы. Так ли это важно? И будет говорить, – пока… не увидит воочию действительно КРАСОТУ. Не зря говорят, красота спасет мир. И если куклы Евдокии Левиной спасут от уныния, скуки, пессимизма, выведут из депрессии хоть несколько человек, если руки малыша потянутся к ним, а девушка распахнёт глаза, видя в них своё отражение, значит, весь труд мастера не напрасен. Значит, и удовлетворены муки творчества самобытного художника.
Начинала же она, вернее продолжила (учитывая детство) работу с глиной. Вместе с мужем копали её по здешним оврагам. Искали липкую, годную для лепки и обжига в печи. Первых своих кукол Евдокия Алексеевна называет "бабы – пятитонки" за большой, около 3 килограммов, вес. Тяжелые, неуклюжие. Шла методом проб и ошибок. Училась сама, по учебным пособиям. Но знаний все равно не хватало. Поехала в Пермь в Дом творчества за советом к специалистам.
"Все заняты своими делами, никто особо не расположен со мной беседовать. Одну специалистку поймала чуть не за рукав между пробегами из кабинета в кабинет. Она посмотрела на меня свысока – куртка болоньевая, сапоги резиновые, руки, натруженные без маникюра, и говорит: "Не может учитель быть хорошим художником". С тем я и уехала обратно. Но выбила та горожанка меня из вдохновения чуть ли не на полгода".
Да, слово лечит, слово калечит. Выправилась мастер, опять же благодаря своим мукам творчества. (Её личные слова про "муки"). Тем более, что про её баб – пятитонок заговорили вслух. Выставка в местном Доме культуры, в районном, статья в газете. Да и давно её куклы стали уже не пятитонки, а вполне хорошенькие деревенские девицы.
Дальше-больше. "ЛаДолл" – самоотвердевающий пластик из Японии. Один из самых популярных пластических материалов для изготовления кукол. Да, дорогой, впрочем, как и все прибалясы: бисер, материя, нитки, проволока, дерево, инструменты. Тут, правда, на помощь приходит сын Артем. Получив достойное образование, он неплохо зарабатывает и зачастую обеспечивает маму тем же ЛаДоллом. На изготовление одной куклы из японского пластика у мастера уходит до полутора месяцев работы. Иногда "нирвана" исчезает и работа встает. Вот нет вдохновения и всё! И лежит заготовка месяц, второй…
Всего мастером изготовлено около 50 кукол. Все они много раз покидали уютные полочки домашнего шкафа. Выставлялись в Перми, Верещагино, Большой Соснове, Лыково, Полозово. На межрегиональных фестивалях в Тараканово. Часть коллекции ушла в частные руки, аж в Москву. Вообще-то, Евдокия Алексеевна не любит продавать свои куклы, прикипая к ним, как к детям. Но москвичка уж очень просила…
"Похвальными грамотами за моих кукол, можно весь дом обклеить, шутит их владелица. "Гран-при как-то получила на международной выставке. Нет-нет, конечно, никуда мои куклы из страны не выезжали. Все в виртуальном виде. И куклы и бумага про гран-при. Но ведь не это главное…" – голосом ставит многоточие в своих рассуждениях моя собеседница.
Я раз в пятый-шестой хожу от одной куклы к другой. Любуюсь. И честно говоря, боюсь даже дышать в их сторону. Убираю руки за спину, чтобы нечаянно не зацепить такую, на мой взгляд, лебезную работу. Евдокия Алексеевна улыбается, мол все, кто увидел также говорят. И руки убирают. По разрешению хозяйки фотографирую и раз, и два. И пятнадцать раз. Я далека от художественных изысков, и даже не знаю, как описать. Я просто любуюсь КРАСОТОЙ. И очень рекомендую мастеру не просто участвовать в выставках, а и продавать свои куклы. Такая красота не должна сидеть в темном шкафу. Тем более, что в голове у художницы много задумок, идей – как и какими будут её будущие изделия. Кустодиевская купчиха? Герои сказов Бажова? Хозяйка Медной горы? Или мастер Данила?
О чем более моё повествование?
О жизни женщины из глубинки? О превратности личной судьбы и судьбы страны? Или более о её сегодняшнем творчестве? Склоняюсь к жизненному пути. Ведь её куклы – это тоже путь, по которому она идет и по сей день.
Уезжали мы из Лёвино с легкой грустью. Изменилось село и не в лучшую сторону.
И одновременно под ярким впечатлением красоты, сотворённой женскими руками.
И последнее перевесило.