Удивительно, но мир после обнародования информации о случившейся аварии не перевернулся. Все жили, работали, и беда существовала как бы рядом, но на уровне обывательских слухов. Телевизор показывал вести с полей и репортажи со съездов, а тем временем в стране шла тихая мобилизация.
4 сентября 1989 года пришла повестка с военкомата и жителю села Батушево Ивану Пиянзину. Забирали мужчин старше 35 лет, у которых было двое детей. Иван Дмитриевич работал в то время водителем дорожно-строительной организации (ДСПМК). Гражданская специальность - что надо, да и срочную службу Пиянзин проходил в ракетных войсках. Никаких пышных проводов не устраивали. Казалось, обычная командировка. Надо, так надо.
Из Мордовии в том потоке Пиянзин был не один, к нему присоединились два связиста из Саранска. 14 сентября наши земляки прибыли на место аварии.
В радиационную зону прибывали рабочие разных специальностей из Челябинской области, Прибалтики, Москвы, Дальнего Востока… Это сейчас для большинства Чернобыль находится в другом государстве, тогда все было по-другому. Огромные материальные и людские ресурсы брошены были в Чернобыль, чтобы спасти страну.
- По приезде нас поселили в 30 километрах от места, где произошла ядерная трагедия, - рассказывает собеседник. – Там была уже "мертвая зона", куда пройти или проехать можно было только по специальным пропускам. Нас разместили в палаточном лагере. Работал я на КАМазе. Ходили по "специальным дорожкам", где дозиметристы проверяли радиацию.Воду пили привозную, минеральную. Нужно было строго соблюдать гигиену. Баня каждый день, чтобы смыть радиоактивную пыль.
Удивляло, что рядом с 30-километровой зоной всегда расхаживало стадо коров. Гуляли стаи совершенно голых собак - радиация настигла всех, без разбора. А люди работали, несмотря ни на что. Из бытовой техники у нас был только утюг и телевизор в Ленинской комнате. Питались в столовой. Тараканов было неимоверное количество. Но голод, как говорится, – не тетка, ели, несмотря даже на этих неприятных членистоногих, ползающих везде и всюду.
Ликвидаторы прошли через ад, подобный военному, но только эту войну никто не объявлял.Трудно было переломить обычное сознание людей, заставить понять, что главного врага не видно и не слышно, но он поражает все. Иван Дмитриевич тоже почувствовал недомогание. Появился кашель, изменились вкусовые ощущения, но был молодой и старался не придавать этому значение. Писать письма домой не разрешали, впрочем, как и звонить. Прошли положенные три месяца в "зоне отчуждения" и Новый 1990-й год И.Д. Пиянзин встречал уже дома. Продолжал работать, жить, растить детей…
Но начали сказываться последствия пребывания в Чернобыле – часто стал болеть, лежать в больнице… В 2005 году ликвидатору дали вторую группу инвалидности. Сейчас 64-летний мужчина чувствует себя абсолютно больным человеком с букетом разных болезней.
- К сожалению, многих из моих знакомых ребят-ликвидаторов последствий аварии на Чернобыльской атомной электростанции – уже нет в живых, - с грустью в голосе говорит Иван Дмитриевич. – Да и у тех, кто жив, здоровье подводит, причем, очень сильно.
Мужчина желает новому поколению и своему внуку, 14-летнему Данилу, который учится в Ульяновском суворовском училище, лучшей доли. Данная авария для молодежи будет не больше, чем просто факт из истории. Но ликвидаторы всегда будут помнить эту страшную дату. В знаменательный день 26 апреля Иван Дмитриевич Пиянзин не встретится как обычно с друзьями. Причина – плохое самочувствие...