Прожив 77 лет и перенеся тяготы послевоенного лихолетья, она сумела поставить всех нас на ноги. А мы, выпорхнув из родительского гнезда, улетели искать свою дорогу, навсегда покинув родной дом. Надо признаться, навещали маму нечасто. Свои последние годы доживала она со старшей дочерью Галиной, имевшей характер тяжеловатый и ворчливый.
Душа в душу
Родом мама из деревни Комарово Павловского района. Еще до войны, будучи холостым парнем, отец, как многие сегодня, уезжал на заработки. Так и попал с одним приятелем в эту деревню пилить частникам тес. Позже я узнал, что это была работа "рабства и тоски". Папаня с напарником закатывали на козлы тяжеленное бревно, протесанное с двух сторон и расчерченное по всей длине карандашом на толщину досок. Один из них сверху, а другой снизу таскали "тебе-мне" широченную пилу с зубьями как у акулы. И так целыми днями. Сколько поту пролили, сколько сил потеряли эти "предприниматели" в дни своей молодости!
Там, в Комарове, и приглянулась отцу миловидная шустрая девушка Павлина Марьёнкова, ставшая его женой. Пять сестер отца встретили "чужестранку" недоброжелательно. Но папаня жену в обиду не давал, жили они меж собой душа в душу, не обращая внимания на грубое обращение золовок и на их язвительные выпады.
Мама была женщиной набожной. Обидят её – она уйдет в уголок с иконами, помолится, попросит у Бога прощения и милости, в том числе и своим обидчикам, и успокоится. Особенно тяжело ей пришлось, когда отца забрали на войну, а на руках у неё были две дочки-погодки. Но все прошло, перетерпелось. К концу 1942 года папаня, пусть покалеченный, но вернулся домой.
Мужские заботы на женских плечах
Оставшись после его смерти в 1958 году с кучей детей – от двадцатилетней дочери до пятилетних мальчишек-близнецов - наша мама, небольшого росточка, худенькая, хрупкая женщина сразу же взялась за обустройство жилья. Дом наш к тому времени совсем пришел в негодность. Пол был настолько кривой, что малыши в коляске катались от стола к порогу как с горки. Двор пошатнулся в сторону дома, тяжелая крыша грозилась рухнуть на наше жилище. Пришлось с помощью тракторной лебедки потянуть крышу двора с огорода назад, и там, на сушилках, мужики как-то временно её укрепили.
Перво-наперво на строительство нового дома был нужен строевой лес. У мамы была какая-то надежда, что ей, как многодетной, государство поможет. Лесу в то время без особой нужды много не давали, но мы с ней написали заявление сразу на большое количество кубометров, чтоб хватило и на срубы, и на тес, и на подтоварник. Мама послала меня с заявлением в местное лесничество в Сергейцево. На попутках к полудню добрался я до конторы. Дело было к зиме. Никогда не забуду, как обрадованный, что заявление подписано, из Сергейцева в Бочиху я пошел пешком напрямик через лес. Сначала шел через какие-то овраги, буераки. Все бы ничего, но тут начался сильный снегопад, сырые хлопья закрывали путь и намочили одежду. От Созонова я наткнулся на какую-то заросшую дорожку и почти ощупью, минуя с правой стороны Лесозавод, через болотистые места выбрался на знакомую дорогу к Бочихе. Домой явился весь мокрый, но очень довольный и обрадовал встревоженную мать исполненным важным поручением.
Лес вскоре заклеймили, деревья свалили, но делянка находилась очень далеко от села, километрах в семи от нашего села, на границе с другим районом. Возникла проблема с трелевкой леса – его нужно было подтянуть ближе к селу, чтобы рубить сруб. Как раз в это время колхозы стали преобразовывать в совхозы, в хозяйстве возникали новые порядки, новые планы. Трактор на трелевку нашего леса все обещали дать, но только после выполнения всех своих текущих дел. А лес все валялся в глухом, сыром, далеком месте. Ранним утром мама снова и снова посылала меня в задымленную избушку просить трактор. Там работники получали разнарядку на день, но до нас очередь все не доходила.
И вот однажды, отчаявшись, мама (откуда только у неё взялась такая решительность и смелость, а может, кто надоумил), быстро собралась и пешком, захватив только свои материнские удостоверения и награды, направилась жаловаться самому главному начальнику в районе первому секретарю райкома партии Сулимову. Я тогда очень испугался, что мама заблудится в незнакомом лесу и никуда не попадет, тем более в райком. Однако поздно вечером уставшая, измученная мама вернулась с радостной вестью.
- Обещали, Феденька, посодействовать. Завтра приедет Михаил Федорович Макаров, даст указания нашим совхозным руководителям.
Не раз потом М.Ф. Макаров, встречая меня, спрашивал про маму, восхищаясь её боевитостью и силой духа. После этого весь лес был перевезен на окраину поля и там заработали пилы, застучали топоры.
Выстраданное новоселье
Мне, пятнадцатилетнему пареньку, в ту пору учиться бы да учиться. Но из-за смерти отца остался я с семилетним образованием. С деньгами было трудно, мне пришлось подрабатывать. Основной же добытчицей в семье являлась сестра Валентина, старше меня на пять лет.
Приняли меня в совхоз сначала прицепщиком на тракторе, затем помощником комбайнера. Хотел выучиться на шофера в Павловской автошколе от военкомата бесплатно, но, пропустив по болезни порядочное время, так до конца и не доучился. Мама, заботясь о моем здоровье, в Павлово меня больше не пустила. И только пять лет спустя, работая в сельской библиотеке, я закончил тогда уже обязательный восьмой класс. Дальше было Горьковское культпросветучилище, Ильино-заборский сельскохозяйственный техникум – все заочно.
Через два беспокойных суетливых лета, благодаря поддержке и помощи добрых и сочувствующих людей, на месте старой развалюхи появился новый пятистенный, размером 6 на 9 метров дом. Строили его папанины дальние родственники, тоже Вершинины, из деревни Королевка, ныне не существующей. Мы с сестрой Верой стали нанимателями плотников-строителей. Никуда не денешься, послала меня мама в ту неведомую деревушку поговорить с родственниками отца. Старший Николай приходился ему двоюродным братом, а у него было трое сыновей. Одного меня отпустить мама побоялась, отправила с Верой, которая была на два года меня моложе. До Сережи мы дорогу знали, там косили траву, а вот где находится единственный через реку Мысеев мост, забыли. Но с Божьей помощью нашли переправу и задание мамы выполнили. В Королевке родные нас тепло приветили и пообещали помочь.
Через некоторое время явились не четверо, а шестеро мужчин и у нашего двора закипела плотницкая работа. А через месяц мы скромненько отметили новоселье в своем доме.
В деревне принято приглашать на любое торжество в первую очередь соседей. У нас это были Вершинины, Пугины, Аксеновы, Зайцевы. Соседи всегда являлись самыми первыми помощниками и советчиками. Добрым словом хочется вспомнить Александра Ивановича Пугина, Федора Алексеевича Вершинина. А сколько всего перевозил нам на своей лошадке Пчелке Николай Иванович Аксенов, живший от нас через дом. Чего только стоило переправить с усада к дому картошку, а родилось её по 80-90 кулей.
Берегите своих близких
Поженившись, мы с Ниной без малого четыре года прожили в Бочихе. Мама очень любила, кажется, даже больше собственных дочерей, приезжую сноху, тоже выросшую в многодетной семье. А для Нины свекровь стала второй матерью. Однако в силу разных обстоятельств пришло время нам уезжать из Бочихи, проводы были тяжелые, со слезами. Нас тянуло назад в деревню, Нину даже больше, чем меня. Она привыкла к маме, к лесохимовской работе в лесу, на свежем воздухе, к простым душевным людям.
Бочиху мы с женой навещали чаще, чем другие братья. Бывало, когда приедем или пешком придем по той дорожке, по которой мама ходила хлопотать о помощи, лицо мамино заиграет самой теплой душевной улыбкой, обнимет она каждого, поцелует и засуетится, забегает по дому, выставляя на стол все самое вкусное. Они с сестрой Галиной держали корову, часто пекли из своего творога и густой сметаны ватрушки, угощали нас деревенскими разносолами. Старенькая мама надевала слуховой аппарат, и они с Ниной, сидя друг против друга, часами толковали обо всем, словно неразлучные подружки.
Но разлука наступила. Приехав по сигналу, маме плохо, мы застали её парализованную. Она что-то шептала нам, но понять уже было невозможно. Не знаю, как мы удержались, чтобы не зареветь, наплакались позднее. Вскоре похоронили её на Бочихинском кладбище.
Когда уходит родной человек, в душе всегда остается чувство вины. Кажется, что не успел сказать ему каких-то важных слов, не догадался помочь чем-то. И потому хочется пожелать всем людям: берегите своих близких, при жизни уделяйте им побольше заботы и внимания, чтобы не ощущать потом горечь и сожаление.
Федор Вершинин
Фото из семейного архива
С мужем Федором Васильевичем, довоенное время