Размахнись же, бабье лето, на большее, удиви своим очарованием, порадуй последним теплом. Позови на природу людей.
Душистые рыжики
Сентябрь выдался на редкость сухим, потому и грибов почти не было: маслята через два дня сохли на корню, только что и попадались изредка не первой свежести черные грузди. А рыжикам хоть бы что. В сентябре по утрам сыро и холодно. А они любят это. Возле сосенок хвоя с годами образует мягкую подстилку, на которой растет мох. Это хорошо. А если еще тут есть долочек или заброшенные муравьиные кучи. Около них рыжики жмутся, как около родной матери. К тому же и росы в сентябре обильные, холодные. Мох держит влагу, а днем его согревает солнышко. Грибам большего и не надо.
Вот вижу во мху что-то рыжеется. Это он, рыжик. Раздвигаю мошок, очищаю его от травки: "Давай, милый, выбирайся на свет вольный". А ему-то не очень-то и хочется. Я туда, под него, рукой. А там теплынь-то, что в теплице. И влажно. Вот отчего и в сухую погоду растут тут рыжики.
Да и туманы им в дело. Вот и сегодня опять туман, который уже день кряду. Он так густ, что не держится на ветках берез и капает с них крупным, редким дождем. Туманом туго набиты все долы и овраги. На что Амачкино стоит на холме, и то видны одни лишь крыши верхних домов. На глыбах вспаханного поля сидят молчаливые черные вороны. Близко подпустили, шагов на десять. А потом молча и нехотя поднимаются, шумно машут мокрыми крыльями и улетают снова в туман. Да, туман густ, а рыжики внизу все равно увидишь. То их найдешь на грибном месте два-три, это от жиденькой грибницы, то больше, а бывает и ничего.
В моей корзинке полно листьев, их не успеваешь вытряхать. Вот еще попались свежие рыжики. И их туда: "Идите, купайтесь в листьях. А на привале разберу".
"С грибами надо быть ласковым", – учила меня на днях одна золинская женщина. Иду это я, никого не вижу, но слышу женский голос за молодыми сосенками: "Иди сюда, сынок, иди… Спасибо и тебе, дорогуля". Оказывается, старушка так ласково с грибами разговаривает. "А как же, – будто не сказала, а пропела она, – это все от радости, милый. Да и как тут не радоваться душе, ведь опять целый пяток нашла. А этот гриб самый неякорный".
А вскоре и я пережил не меньшую радость: весь низкий мох у кривой сосны в оранжевых шляпках. Вон сколько: пять, шесть, семь – не сосчитать. Рыжики свежие, душистые, так и сочатся красным соком. И нож в этом соку, и пальцы, и ножки-трубочки, что остались во мху.
Я давно замечал: чем дальше грибница уходит от дерева, от высокой и густой травы, на солнце, тем грибы свежее и крепче. Любуюсь рыжими шляпками с красными обводами поверху. И чем свежее грибы, тем эти обводы-кружочки ярче и краснее.
Каких только рыжиков не встретил в этот раз: маленьких, скользких и покрупнее, одиночки и семейкой и даже в два этажа – это самые молодые попрятались под родительским крылышком. Так и срезаешь их вместе, всей семейкой.
Да, сегодня мне повезло. Моя корзиночка уже полнехонька, с окатом, а рыжики все попадаются и попадаются. Не зря говорят, что грибы идут к грибам. А может быть, исправляются за вчерашнюю ко мне немилость: на этих местах я нашел очень мало. Думал, что сегодня иду за рыжиками в последний раз, что они уже кончаются. А они вон как удивили и обрадовали. И усталости никакой.
Иван Трубин