Помню всех, но особенно памятны мне две из них. Это Зинаида Федоровна Фадеева и Валентина Алексеевна Колотихина. Они обе – словно лучики света в нашем трудном, бедном в послевоенные годы детстве.
Зинаида Федоровна – моя первая учительница, но знала я о ней задолго до школы по рассказам сестры, ее ученицы, от мамы и других людей.
Все жители Муханова уважали ее, почитали. А мы, малыши, часто бегали к школе. В перемены она нередко играла с учениками, водила хороводы. В памяти до сих пор некоторые куплеты тех песенок. Они были, в основном, народные и патриотические.
Вот слова из одной такой песни: "По дну "Акула" скачет и по- немецки плачет: кабы не краснофлотцы – все было бы зер гут"…
В первый класс я пошла в 1945 году. Матери наши как и в военное время трудились от темна до темна на колхозной работе, и единственной отрадой для нас была школа. Отцы почти у всех погибли на фронте. Растили нас матери, обували, одевали, как могли, бывало, что мерзли в плохо натопленных домах.
В школе тоже беднота: один букварь на весь класс, в котором 10 человек. Мне, правда, букварь был ни к чему: вместе со старшей сестрой я в пять лет научилась читать и писать.
Свою учительницу я одолела просьбами дать мне книжки. А их в школе не было. Наконец она принесла мне две тонюсенькие книжечки: "Булька" Льва Толстого и "Ураган на море" Станюковича. А я к этому времени чуть не наизусть выучила "Родные речи" у старшей сестры, бралась за дедушкино "Евангелие". Его религиозный смысл мне тогда никто не объяснял, и все написанное я воспринимала, как сказки.
В школу мы бежали, словно на праздник. Приходили задолго до уроков и всем классом шли встречать свою учительницу, которая жила в Давыдкове. Наперебой "боролись" за ее портфель, она же брала нас за руки. Мы взахлеб делились с ней своими нехитрыми новостями, безмерно были рады встрече.
Мы не мыслили, что можно не пойти в школу, прогулять уроки. Один мальчик в школу даже бегал босиком по снегу, нечего было обуть. Зинаида Федоровна жалела его, тут же сажала отогреваться к печке.
А однажды наша учительница пришла в школу в ярко-пестрой шелковой кофточке, и мы, одетые в старенькие, изношенные одежки, просто онемели от восхищения. Она показалась нам неземной красавицей…
У Зинаиды Федоровны на уроках была безупречная дисциплина. Она руководила нами умело, со знанием дела. Даже хулиганистые мальчишки побаивались безобразничать.
Однажды учительница беседовала с нами, первоклашками, на тему "Кем бы вы хотели стать в будущем?". Девочки, как один, ответили: "Продавцом!" И только я заявила: "Буду учительницей, как Вы!"
К сожалению, мне удалось проучиться у Зинаиды Федоровны чуть больше полгода, ее перевели работать в Никулино, заведовать школой. Но та радость общения с настоящим учителем, чувство благодарности к ней помнятся по сей день.
Другой учитель – Валентина Алексеевна Колотихина – была в нашем седьмом классе классным руководителем. Вела алгебру, геометрию, физику. Предмет свой знала отлично и объясняла доходчиво, конкретно. Мне, например, не нужно было дома заново учить теоремы, законы физики, алгебраические формулы, все запоминалось с урока.
Валентина Алексеевна была человеком энергичным, веселым, умела доброй шуткой погасить конфликт, возникший в классе, она заражала нас своим оптимизмом. С ней можно было посоветоваться не только при трудностях в учебе, но и при проблемах в личных отношениях. Она всегда выслушивала и давала дельный совет.
Валентина Алексеевна всегда была аккуратно одета, следила за модой, была высокая, худощавая. Она помнится мне в зимнем пальто, приталенном по фигуре, и шапке-кубанке.
К своим обязанностям классного руководителя она относилась просто фанатично. Не жалела времени на наше воспитание, была настоящей "классной мамой". Сколько различных бесед проводила она с нами на разные темы, проходили у нас еженедельные политинформации. Она помогала нам добывать важную информацию из газет и умело готовить сообщения. У одних это получалось лучше, у других не очень. Особенно хорошо проводил политинформацию Валерий Воробьев.
Все мы в то время были пионерами, так Валентина Алексеевна и сборы с нами готовила. Проводили мы их в клубе, с горном, барабаном, выносом знамени.
По материалам "Пионерской правды" готовились сообщения о пионерах-героях Великой Отечественной войны, мирного времени. Читали стихи о красном галстуке, пели пионерские песни.
Когда я посмотрела кинофильм "Зоя", то не могла уснуть всю ночь: жалость к Зое, ненависть к фашистам – эти чувства просто будоражили… На следующий день я поделилась своими переживаниями с Валентиной Алексеевной. Она принесла мне книгу с поэмой М. Алигер "Зоя", и я выучила из нее большой отрывок. Позднее, вместе с Валентиной Алексеевной мы ездили в Сосновское, участвовали в смотре художественной самодеятельности, где я читала этот отрывок.
С Валерой Воробьевым мы были авторами и художниками классной стенгазеты. Корпели над ней после уроков, материалы писали сами и, бывало, задерживались до темноты. С нами всегда была Валентина Алексеевна. Она не жалела потраченного времени, хотя дома ее ждала семья, хозяйство.
Помню, за отличную учебу меня наградили путевкой в пионерлагерь, в Горбатов. Смена начиналась с 1 июня, не все экзамены были сданы. Экзаменов в школе мы тогда сдавали много, около 10. Но Валентина Алексеевна все организовала так, что я досрочно сдала несколько экзаменов.
По окончании школы я получила похвальную грамоту и поступила в педучилище без экзаменов.
А с Валентиной Алексеевной мы многие годы переписывались, перезванивались, несколько раз виделись. Не так давно ее не стало. Но она до конца своих дней интересовалась моей жизнью, работой, радовалась успехам, гордилась ими.
Об обеих учительницах память моя неизбывна.
Зефира Лобанова