Это так, если он жил, чтобы оставить дом, вещи и фото, а если он прожил, чтобы оставить о себе память, то нет средства, чтобы забыть его.
Тем и интересней становится рассказ Валентины Шичиновой из с. Адашево о своей маме, которой давно уже нет в живых. Небольшой дом тоже почти сравнялся с землей. И фотографий осталось несколько, как и мордовских рубашек, которые она когда-то кропотливо и талантливо вышивала.
В селах принято давать прозвания всем семьям. Вот женщины давно нет в живых, но несколько поколений ее потомков носят ее имя. Не какое-то прозвище, а имя. Как приставка впереди имени собственного, получив мордовское наречие, идет имя мамы, бабушки или прабабушки - Лукерии. И словно эхо из прошлого слышатся в ее имени история. Какая-то своя, интригующая, загадочная, тяжелая, которую обязательно хочется прочесть, приподняв немного занавес прошлого…
- Я сама уже трижды мама, у меня семь внуков. Но на протяжении всех осознанных лет, я вспоминаю то чувство, когда будучи девушкой, я приходила с улицы домой и ложилась, как маленькая, спать к маме. За окном еще слышалась гармошка, смех и разговоры молодежи, но с мамой так было хорошо, что совсем не хотелось обратно к подружкам. Я всегда думала, как ей удалось сохранить это тепло, ведь на ее пути было столько зла, ветра, холода, недобрых людей?", - говорит дочь, засмотревшись на фотографию мамы.
Слово, которым можно убить
Для нас диковинны имена предков, хотя в последнее время они начали пользоваться популярностью. Однако, Лукерью, чье имя, кстати говоря, переводится как "сладкая", сегодня непросто встретить. То ли дело: Софии, Данилы да Ярославы.… Да и детства сейчас уже не увидишь такого, в котором далеко не "сладко" пришлось выживать…
Ксения, мать Лукерьи, родилась в семье зажиточного крестьянина Василия. У нее были брат Иван, сестры - Варвара и Ирина. Ксения славилась в селе как мастерица. Ее умелыми руками делались очень красивые, яркие пояса для мордовского костюма. Муж Петр умер рано, когда Лукерьи исполнилось всего три года. Кстати, она появилась на свет в самое беспокойное время - 18 мая 1917 года. Спустя три года после смерти мужа, Ксения тайно получила предложение выйти замуж. Отец к тому времени уже был признан кулаком, а сватался представитель новой коммунистической власти. Предугадывая гнев родителя, девушка решила бежать с женихом и расписаться в селе Ямщина. Казалось только пересечь поле, и семейное счастье уже близко… Но "добрые" люди, которых не переведет ни голод, ни пожар, ни репрессии, рассказали отцу о намерениях молодых людей. Василий догнал дочь и жестоко избил, возвратив домой. Побои были очень сильными. Ксения прожила после этого три года. Умерла, когда дочурке Лукерье было 7 лет. Вскоре Василия раскулачили и сослали на Дальний Восток…
"Словом можно убить, словом можно спасти", а можно просто его вставить не в свое дело и снова убить, потому-то, наверное, в деревнях говорят, что злые языки страшнее пистолета. Ведь, по сути, девушку погубил не отец, а именно они.
За всеми участниками этой истории давно захлопнулись небеса, но, вглядываясь в их непостижимую глубину, нужно помнить, что стреляющих из-за угла однажды догоняют свои же стрелы.
Лукерьино горе
Сегодня довольно положительную практику ведут детские ортопеды, дефектологи, аллергологи, иммунологи… Когда пишешь о каком-то, всегда внутри неспешно идет эмоциональный диалог. И сейчас почему-то представляется, как от души бы засмеялась эта женщина, если ей рассказать об этих специалистах. Она бы в них поверила ровно так же, как в вероятность существования НЛО.
После смерти матери, девочка пошла жить к ее родной сестре - Ирине, в чьем доме все пошло по сценариям русских сказок о мачехе и падчерице. Только в жизни это случается, как правило, намного страшней, неприглядней. У тетки было четверо детей, время было тяжелое, и, лишний рот был совершенно и откровенно некстати. Женщина просто отказалась кормить непрошенную гостью. Лукерья часто потом рассказывала дочери, как мечтала умереть потому, что мучения были нечеловеческими. Возможно, правда не столь литературна, но без нее рассказ будет неполным: помимо того, что девочка опухла, сочились ступни, отчего в них заводились паразиты…
В 17 лет за Лукерьей пришел свататься парень. Хороший парень, красивый, из Коммуны. Однако, Ирина оговорила падчерицу и он с родителями ушел, не решившись поговорить с самой невестой. Уйти-то ушел, а сироту из дому спровадить надо. Так, Лукерью и отдали замуж за Федора - неприглядного юношу из бедной семьи. И что удивительно - все испытания не сломили характера девушки, не полюбила она мужа и прожила с ним всего неделю, уехав в Москву на заработки. И тут пошли бы их дороги в разные стороны, но всех в одну собрала война.
Война не мачеха
Избито, но у нее, действительно не женское лицо. Даже не самое страшное лицо. И, хотя, казалось, девушку уже ничем не испугать, было действительно страшно.
Лукерью отправили рыть окопы под Смоленск. Она редко рассказывала о войне, и все, что удалось запомнить - это бой под городом. Судя по всему, это события 1941 года, которые разворачивались с 10 июля по 10 сентября… Женщины шли вдоль реки, через которую переправлялись вражеские танки. Когда объявляли команду: "Разъезд! Тревога!", они прыгали в воду и ждали пока проедет немецкий танк. В карманах почему-то были купюры. Выходя из воды, они их аккуратно раскладывали, чтобы просушить, но не успевали, опять кто-то кричал: "Разъезд! Тревога!". И они вновь прыгали в воду. Пройдя этот участок дороги, девушки оказались на поле боя, с которого и возвращались танки. Там еще были слышны стоны умирающих солдат, пахло паленым мясом, горели и ржали лошади, стоял черный, густой смог, из которого то и дело выползали в предсмертной агонии обезображенные люди. Женщин заметили. Немцы их окружили. Пленных брали по семь человек, а их было четверо. Лукерья рассказывала, как вперед вышел немецкий офицер, одетый очень красиво, так будто его эта война даже не коснулась - вся гарь, грязь, сажа… Он что-то сказал на своем, и переводчик приказал разделиться и идти в разные стороны. Женщины разошлись, ожидая предательской пули в спину. Однако, офицер оказался не только красивым, но и честным человеком.
Потом девушки вышли на разбитый товарный эшелон. В перевернутых вагонах они нашли мешочек с сухарями и взяли их с собой. Это была очень дорогая и ценная находка, на войне равная кладу, ведь дорога предстояла долгая - домой. Они перебирались от села до села. Одна из подруг Лукерьи была жительницей Пензенской области. Вместе они добрались до Пензы, там их остановили милиционеры. У второй девушки были потеряны все документы и ее забрали в участок. А путь нашей героини уже был не столь далек…
Адашево
Вот оно: змейкою серых домов лежит у пригорка, и синей лентой бежит вдоль него суетливая Исса. Подходя, смотришь на него, действительно, как с ладони. Открыто оно и там всегда ветер, даже если очень жарко. Ни лесочка нет рядом, ни кусточка, не спрячешься в нем, не укроешься… Но оно твое. Здесь похоронены отец и мать.
Куда идти тому, кого никто не ждет? Кому совершенно некуда идти? Если бы забрала тебя война или голод, или несчастный случай, никто бы на этой земле и не поинтересовался: а где она, сирота эта? На войне погибали и рядовые, и генералы. От голода умирали и богатые, и бедные. А ты выжила. Зачем? Ведь не горит ни в одном окне этого села свет, который не тушат потому, что ждут тебя…
Раз жизнь дана - жить будем! - решила девушка и быстрым шагом спустилась с горы. И когда-то давно она так правильно решила. Огонек ее жизни, как свеча от ветра, то, казалось, вот-вот потухнет, оборвется, то загорится с новой силой. Она была одна, но сегодня у нее трое внуков, семеро правнуков, значит тогда, в прошлом она все сделала правильно и жизнь ее даже сейчас разгорается с новой силой.
Девушка прошла мимо дома тетки и зашла к свекрови. Федор воевал, старенькая мать его ослепла. Сжалившись, Лукерья решила ухаживать за ней, но жить пошла к подруге, которую, как и мать звали - Ксения… Домик был маленький, словно баня. Ксения вскоре купила себе новый дом, а Лукерья осталась жить в этом доме. Она устроилась работать в местный колхоз. Ухаживая за слепой свекровью, она узнала, что демобилизовавшись, Федор женился и живет в Куйбышеве.
Спустя несколько лет Лукерья начала строить свой дом. Бревна она перетаскивала по одному из Ямщины, каждый день с тяжелой ношей пересекая то поле, которое всего единожды не сумела перейти мать…
Живя еще в доме Ксении, Лукерья родила дочь Анну, но девочка в четыре года умерла, потом родилась Валентина. В четыре года они переехали в собственный дом.
- Существует такое понятие, как "неполные семьи". Никогда его не понимала, потому, что в нашей семье было полно любви и заботы друг о друге, - рассказывает Валентина. - Мама умерла ранней весной - 5 апреля 1999 года. Все живое только приготовилось к обновлению, а ее не стало. Я всегда подолгу смотрю на табличку на ее кресте: "Киселева Лукерья Петровна 1917- 1999 гг." И все думаю над тем, что здесь она перенесла грязную осень, ледяную и голодную зиму, а цветущей весны и беззаботного лета ей так и не пришлось увидеть.
Валентина показывает нам мордовские рубахи, которые мама вышивала мелким национальным орнаментом. Достает пояса и украшения. Я уговариваю ее надеть все это, и она соглашается. Только ведь надеть мордовский костюм не получится самостоятельно, и Валентина звонит свахе Светлане. Об их дружбе на страницах нашей газеты недавно выходил материал.
В Валентине видно долгое пребывание в городе. Пока были не устроены дети, нужно было зарабатывать, и, как многие земляки, она ездила на заработки в Москву. Ее выдает дом, который обставлен без излишек, но в согласии со своими желаниями и вкусом, а не "как у всех". Кровать - современная, но высокая, как в старину.
- Просто мне так очень хотелось, я ее очень долго искала, - смеется хозяйка. Смелые цвета кухни, штор, накидок. Видно, что женщина сильная, волевая. Она не противница макияжа, правильно наносит румяна толстой кистью, так не свойственно сельской женщине. Словно угадав мои мысли, она поворачивается и говорит: "Честно говоря, мне обратно хочется в Москву…".
В каких-то вещах она повторила судьбу матери. Например, купила себе дом. В наше время это равносильно тому, что построить, ведь нет коммуникаций, водопровода, приходится многое доделывать и переустраивать. И все самой. А сколько остается за кадром у мамы трех сыновей: дать образование, отправить в армию, сыграть свадьбы... Каждое испытание сложнее предыдущего, но чувствуется за плечами этой женщины поддержка, очень сильная, очень любящая, о которой знают все на селе. И произнося ее имя, говорят: "Луканень Валя", что означает "Лукерьина Валя".
…Выходя из этого дома, чувствуешь покой, легкость от разгаданной тайны и простое человеческое тепло.
Уже стемнело. Из открытых окон падает свет на зелень в саду. Я вижу, как хозяйка выключила свет и почему-то кажется, что в зале, где в углу расставлены рядком иконки, она сейчас бережно ставит фото мамы и немного погодя зажигает свечу.
К. Кадейкина.