Высокая, полная, с ясными голубыми глазами на четко очерченном лице – она производила впечатление сильной, уверенной в себе женщины.
А услышав историю ее жизни, я узнала и о голодном детстве в годы войны, и о полной тяжелого труда юности, и о ее жизни в мирное, спокойное время.
Жила была девочка
Родилась Надежда Константиновна в 1938 году в селе Протасово в семье Матрены Ивановны и Константина Филипповича Вдовиных. Константин Филиппович был новокачаевский, но вскоре после свадьбы семья переехала жить в Протасово, на родину Матрены Ивановны.
Шестеро детей было уже у супругов, когда летом 1941 года прозвучало страшное слово "война".
Отец ушел защищать Родину. Старшим дочерям было по 15-16 лет; они уже в семье были помощниками. За ними подрастали Анатолий и Виктория. Самый младший из детей Коля родился в 1941 году.
Что могла запомнить маленькая Надя в лихолетье военных лет?! Запомнила, как плакала мама, когда налоговые агенты уводили со двора козу – кормилицу семьи. Запомнила детские личики брата Толи и сестры Вики, умерших от кори. Запомнила постоянное чувство голода и ту еду, которым приходилось наполнять желудки.
"Голодали не только люди, но и животные. Из-за нехватки кормов умирали колхозные лошади, коровы, - рассказала Надежда Константиновна. – Труп животного рубили на части. Мы бежали к нему с топорами. Конечно, самые лучшие куску доставались родным и близким бригадира, а таким горемыкам, как наша семья, доставались кожа да кости. Помню, как мама ошпаривала горячей водой замершую кожу лошади, очищала ее и отварив в голландке, делала из нее холодец. Из костей варила суп". Еще запомнился маленькой Наде холод в доме. Дров не было, вместе с сестрами Надя шла в лес за хворостом. Летом хворост тащили на себе, зимой – на санках везли.
"Для уплаты налогов нужны были деньги. Мама работала в колхозе, а колхозники деньги не получали, работали за трудодни, - продолжила свой рассказ Надежда Константиновна. – Все лето мы с сестрами серпами жали траву, сушили ее, а потом, по снегу, складывали сено на большие сани, перевязывали возок и везли на продажу в Большое Болдино. Помню заснеженную дорогу, сыплющий сверху снег, ветер, рвущий ветхие шали с наших голов. Сестры везут сани спереди, а я толкаю возок сзади. Деньги от продажи сена до единой копейки бережно завязывали в тряпочку и приносили маме. Потом еще приспособились возить на санях на продажу в Б-Игнатово хворост. Покупали хворост охотно.
Все заработанные деньги уходили на оплату налогов. Помню, - повествовала моя собеседница, - как весной мама прибежала с работы и сказала: "Дети, в Пикшени вспахали картофельное поле и, говорят, много прошлогодней картошки выпахали. Идите все на это поле, собирайте". Пошли мы, набрали картошку: гнилую, мокрую, черную. Сестры несут тяжелые мешки, по их спинам течет грязная жижа.
Мама замачивает картошку в корыте, затем сушит в печке. Растолчет ее, затопит голландку и в пятилитровом чугунке из этого сварит кисель. А утром в печке испечет хлеб из этой картошки: тяжелый, липкий и вонючий.
Мама заставляла нас рано ложиться спать. "Чтобы вам опять есть не захотелось", - говорила она. Но тут двумя ртами нас стало меньше: сестры отца взяли нашу старшую сестру Нину в Иваново, а сестры мамы забрали и Клаву в Горький. Комиссованный после ранения, вернулся с войны отец. Он стал возить с Б-Игнатова почту, а когда зажила рука, стал работать в колхозе кладовщиком. Но нужда все равно не покидала нас. Я пошла в первый класс. Пока было тепло я ходила на занятия, а как зима наступила – ходить перестала. Причина: ни обувки, ни теплой одежды у меня не было. Мама из отцовской шинели сшила мне поддевку, отец сплел лапти, и я опять стала ходить в свой класс.
Не сразу пришло благополучие после войны в села. 1946-1947 годы запомнились засухой и опять голодом. Все так же, как и в годы войны, ели хлеб из лебеды и соломы с крыш, все так же собирали гнилую картошку в полях.
Как-то мама послала нас с братом собирать колоски с убранного поля. Собирали с Колей, а кроме нас еще детишки на поле копошатся.
Тут – полевой объездчик верхом на лошади, в руках хлыст! Того и гляди конь ребенка растопчет, а объездчик хлыщет по нашим спинам и головам, без разбору, кнутом! "Только бы глаза уберечь!" - думаешь в ужасе ты. Заберет он у детей собранные ими колоски, а мы идем, голодные, грязные и заплаканные ни с чем домой. Ох, и лютовали же полевые объездчики!" - вспоминает Надежда Константиновна.
Хороша я, хороша, плохо лишь одета…
Семь классов Протасовской школы окончила Надя и пошла работать на ферму. Сама еще подросток, голодная, худенькая, у которой не хватало сил таскать по два полных ведра воды коровам – она работала наравне со взрослыми. Но денег в колхозе по-прежнему не платили. Мать и отец – тоже колхозники, тоже без зарплаты. А в семье после войны родились еще две сестренки – Тамара и Нюра. "А мне хотелось уже вечером выйти к молодежи, но одеть-то было нечего! Нарядными были те девушки, которые вернулись с торфяных работ – говорит Надежда Константиновна. – И я тоже решила поехать на Демидовское болото. Очень было трудно. Вся работа выполнялась вручную. Нас и в лес гоняли на заготовку бревен, и в карьере мы, молоденькие девушки, работали наравне с мужиками. Но домой я приехала в новенькой "плюшевке" - это утепленный плюшевый жакет; с тремя козловыми шалями и с ситцами, из которых мама сшила и мне, и маленьким сестренкам новые, красивые платья. Теперь и я могла выходить вечером на улицу нарядная!"
За красавицей Надей стал ухаживать ее друг детства Коля Богданов. Они стали дружить и в 1957 году поженились. Наде было 19, а Коле – 18 лет. Его направили учиться в Московскую советско-партийную школу, а Надя продолжила работать в колхозе. Родился у молодых сын Саша. "На заработанные трудодни мне выдали теленка, и я вырастила его в корову – ведет свою повесть моя рассказчица. Муж с учебы приезжал редко, я сама и корм корове, и дрова заготавливала.
Никогда ни о чем не жалела вдогонку
После учебы Николая Филипповича направили на работу секретарём парторганизации в село Лобаски Ичалковского района. Мы с сыном переехали к нему. Вернулись в родное Протасово в 1964 году. Наш домик у дороги был уже совсем ветхий и мы начали строиться на этом же месте.
Работали в колхозе, затем в совхозе, в одно время работали киномеханиками – я показывала фильмы в Протасове, Николай Филиппович – в деревне Аникеевка" - продолжает рассказ Надежда Константиновна.
Свое призвание чета Богдановых нашла в нелегком, беспокойном и живом деле, как сельская кооперативная торговля. Этой работой супруги занимались самым лучшим образом; старались всегда удовлетворять просьбы покупателей и относиться к ним чутко и внимательно. 28 лет проработали они в Протасовском магазине, а сейчас их дело продолжает сноха – Александра Ивановна.
Надежда Константиновна была бессменной участницей ансамбля "Эрзянь авинеть" Протасовского сельского клуба. Природа, кроме замечательных внешних данных, одарила ее и прекрасным голосом.
Живет Надежда Константиновна одна, но совсем близко от нее проживают сын со снохой и нет ни одного дня, чтобы кто-то из близких не пришел ее навестить.
Елена Александровна Седойкина – внучка моей героини, с восхищением рассказывает о своей бабушке: "Бабушка встает очень рано. Она час, а то и больше делает упражнения для укрепления суставов и мышц. Как-то у нее начались проблемы со зрением. Она нашла способ тренировать свои глаза и теперь, как говорит бабушка, она видит даже машину, появляющуюся на горизонте. Мы с мамой удивляемся ее упорству и трудолюбию. Ведь она до сих пор печет для нас пироги, обихаживает свой огород, убирается дома. Да и материально старается каждому помочь. Нас, внуков, у нее трое, и правнуков – трое и для всех у бабушки приготовлены денежные подарки!
"Был бы мир на земле, да хлеб на столе! – ответила в конце нашей встречи Надежда Константиновна на мой вопрос, что она желает в жизни еще.
- Да еще доброта и любовь нужны человеку. Много ли, мало ли человеку отпущено земного времени, нужно любить жизнь, какая бы она ни была и радоваться каждому восходу солнца, каждой травинке, радоваться птичьему щебету и хлебному полю, ведь время так быстротечно!