В Мордовию на постоянное место жительства наша семья переехала в 2000 году, через два года я вступила в должность инспектора по делам молодежи Мордовского Республиканского Молодежного Центра. А еще через год произошло событие, заметно повлиявшее на мою дальнейшую жизнь, - встреча с руководителем патриотического объединения "Поиск" Николаем Андреевичем Кручинкиным. Он приехал в наш район с бойцами из своего отряда, которые рассказали о поисковой деятельности и своем участии в "Вахтах памяти" в Калужской, Смоленской и Ростовской областях.
Познакомившись с прекрасными людьми и их деятельностью, я вспомнила своих родителей - Козулиных Михаила Георгиевича и Евдокию Михайловну, которые пережили и испытали на себе все тяготы Великой Отечественной войны, родили и воспитали нас - восьмерых детей: шесть мальчиков и двух девочек. Папа в ряды Красной Армии был призван в 1940 году совсем молодым юношей – всего 19 лет. Он прошел всю войну, дошел до Берлина и в 1946 году вернулся домой. Был награжден многими медалями. Мама участвовала в сооружении оборонительных рубежей. Они не любили вспоминать военные годы, рассказывать о них. К моменту моей встречи с поисковиками родителей уже не было в живых, но мне очень хотелось узнать боевой путь папы...
В 2006 году на базе Кочкуровской школы был создан первый поисковый отряд им. К.С. Шубникова. Все дела, в которых я участвовала вместе с отрядом, я посвящала своим родителям.
Мне часто задают вопрос: "Что значит для Вас поисковая работа?" Вопрос простой и сложный. В первую очередь – это дань памяти всем погибшим воинам. А еще - память моим родителям. Что бы я не делала, всегда мысленно советуюсь с ними, спрашиваю их и говорю, что за меня им не придется краснеть, что воспитали они достойных сыновей и дочерей.
2007 год. Моя первая "Вахта памяти" в Богдановых Колодезях Калужской области. Оказавшись на реальных местах боевых сражений, увидев окопы, траншеи, блиндаж и воронки от разорвавшихся снарядов, которые не смогли стереть и прошедшие десятилетия, я вдруг так реально представила бой, услышала грохот взрывов... Когда командир отряда Николай Андреевич на месте раскопа сражений рассказывал историю этих мест, захватывало дух и сердце щемило. Какой же силой воли нужно было владеть моему папе и тем солдатам, которые воевали и погибали на этом поле боя. В тот год бойцы поискового отряда Николай Маслов и Сергей Овчинников подняли двух бойцов и показали мне весь раскоп. Я увидела, что эти солдаты так и сидят во всем снаряжении, как в тот момент, когда были убиты, а корни берез обволокли и оберегали их. Тогда же на той вахте я впервые увидела медальон, он был прочитан на "звездочке" ("Звездочка" - общий сход в конце рабочего дня, где каждый участник вахты делится своими впечатлениями о трудовом дне. Проводится традиционно с 1988 года). Мы все плакали, радовались, что еще один солдат вернулся с войны. И тогда, и сейчас, когда находим медальоны, читаем их, мы представляем солдат, которые много лет назад написали их, которые надеялись на возвращение тогда и ждут нас до сих пор.
За одиннадцать вахт мне самой никогда не приходилось лично находить бойцов, ведь очень трудно определить, где лежат солдаты. Мне в поисках бойцов помогал командир и многие другие ребята, за плечами которых уже более ста вахт, тонны земли, песка и щебня и тяжелого физического труда. Я неоднократно участвовала в поднятии останков бойцов...
"Вахта памяти" этого года стала особенной. Она проходила с 1 по 14 июля на Зайцевой горе в Ленинградской области. "Высота смертников" - второе название высоты. Историю этого сражения я читала в Интернете.
"В январе 1942 года войска 50-й и 10-й армий, выбив немцев из Калуги, продвинулись на северо-запад и подошли в районе Зайцевой горы к Варшавскому шоссе. Занять эту гору, отмеченную на картах как высота 269.8, для советского командования означало взять под контроль большую территорию и перерезать вражеские коммуникации, соединяющие немецкий тыл с группировкой войск, расположенной в районе Юхновско-Белевского выступа, то есть ближе всего к Москве, а также соединиться с 33-й армией и десантниками, отрезанными под Вязьмой. Гитлеровцы тоже понимали стратегическую ценность высоты и всячески ее укрепили и усилили отборными частями, переброшенными из Европы. Начальник штаба немецкой армии генерал Блюментрит писал в своих мемуарах: "Если бы русские, наступая с юга, сумели захватить нашу единственную жизненную артерию, то с 4-й полевой армией было бы покончено".
Первой на Зайцеву гору в атаку пошла свежая, только что сформированная 385-я стрелковая дивизия из Киргизии. Солдаты беспрерывно атакуют, несут огромные потери, гитлеровцы упорно обороняются. Деревни Лощихино, Яковлевка, Сининка, поселки Парасоловка и Фомино – эти места обильно политы кровью советских солдат. Но продвижения вглубь практически нет - 100-300 метров. Сняли командира дивизии и комиссара, назначили новых, а продвижения нет. Основная причина – недостаток огневых средств. Глубокий снег, бездорожье затрудняют подвоз боеприпасов и продовольствия. Бойцы идут в штыковые атаки – патронов попросту нет.
И хотя от немецких позиций советских солдат отделяют всего 50 метров, пройти их невозможно. Везде дзоты, высота опоясана несколькими рядами колючей проволоки, траншеями, подступы к которым сплошь заминированы.
В марте-апреле 1942-го бои на Зайцевой горе приобретают более усиленный и кровопролитный характер. На смену 385-й прибывает почти вся 50-я армия генерала Болдина. Почти десять наших дивизий бьются под высотой 269.8 – и все атаки захлебываются в крови. Все попытки овладеть горой не приносят ни малейшего успеха, только огромные потери. Бросили в бой 146-ю дивизию, за две недели она потеряла 7308 убитыми и ранеными. В строю осталось лишь 3976 человек.
По-прежнему подвоз боеприпасов и продовольствия затруднен. Распутица превратила дороги в сплошное месиво. Даже лошади не могут пройти. С позиций снимают тысячи солдат, и они на своих плечах тащат по 30-километровому бездорожью сухари и концентраты, мины и снаряды. Под беспрестанным огнем вражеской артиллерии и налетами авиации. Господство в воздухе у немцев полное. Пикирующие бомбардировщики с восьми утра и до восьми вечера бомбят 15-километровую полосу наступления наших войск. Поэтому раненых приходится эвакуировать лишь с наступлением темноты.
А генерал Болдин все гнал и гнал своих солдат в атаки. Сам он называл местность, на которой гибла его армия, "мышеловкой". Немцы, которые тоже несли на Зайцевой горе немалые потери, называли ее "Московским Верденом". А у наших солдат она получила название "высота смертников". О тех боях мало упоминалось в сводках Совинформбюро – там предпочитали говорить о наступлении и взятых населенных пунктах, а здесь шли хоть и жесточайшие, но бесплодные бои. Зато вся Красная армия знала про Зайцеву гору. Знала, что это самое гиблое место на фронте. Попасть туда значило почти неминуемо погибнуть.
Командарм Болдин был в глубоких раздумьях. Сверху из Ставки и от командования фронта был категоричный приказ – взять высоту. А она оставалась неприступной. На помощь пришли исторические параллели – в 1552 году царь Иван Грозный, осаждая Казань, приказал подкопать под стены Казанского кремля минную галерею, в которую был заложен мощный заряд – 57 пудов пороха. В результате взрыва образовался пролом, в который хлынула русская рать.
Болдин приказывает своим инженерам воспользоваться опытом Ивана Грозного и провести подкоп под Зайцеву гору. Руководить инженерными работами было поручено майору М.Д. Максимцову. Сформирована специальная команда из 43 человек под командой лейтенанта-сапера В.Е. Новикова, местного уроженца. В состав команды вошли опытные саперы, бывшие шахтеры, плотники, землекопы и другие специалисты. Работы начались 28 августа 1942 года всего в 70-80 метрах от переднего края. Всё проводилось в глубочайшем секрете, за любое разглашение – расстрел. Подкоп копали больше месяца. Все было - и детонация от артобстрелов и обвалы, в которых гибли люди, и огромные валуны, которые приходилось обходить. А инструменты – только лопата, ведро, ломик и укороченная кирка. Для освещения - обычный фонарик, для вентиляции воздуха - гофрированные трубки от противогаза и кузнечный мех. Работать в шахте мог только один человек – высота подкопа 110 см, ширина 70 см.
Наконец все было готово. В шахту заложили 25 тонн тротила. Взрыв назначили на рассвете 4 октября 1942 года. Подтянули к позициям 58-ю стрелковую дивизию. Немцы, заметив появление свежих сил перед высотой, тоже пригнали резервы.
И вот над высотой взвилось десять красных ракет. Из воспоминаний очевидца: "Это не передать словами. Везувий ожил", — произнес кто-то за спиной командарма. Земля под ногами задрожала так, словно страшная, неведомая сила, неподвластная человеческому разуму, пыталась вырваться наружу, чтобы поглотить все живое в округе. Казалось, что высота от внутреннего удара подпрыгнула. Через мгновение из нее вырвался огромных размеров земляной столб. Языки ярко-оранжевого пламени озарили высоту в предрассветной мгле. Еще в воздухе стоял протяжный гул от "раскатов грома", как на переднем крае, на расстоянии до километра начали рваться минные поля — наши и противника. Не успела пыль осесть на влажную от росы землю, как в сторону Зайцевой горы устремилась наша пехота. Взобравшись на край воронки, наши бойцы увидели огромный котлован почти в сто метров в диаметре и десять метров глубиной".
Погибло около четырехсот гитлеровцев, засевших на высоте. Немцы отправили в Берлин срочное сообщение, что на Зайцевой горе русские применили новое секретное оружие огромной разрушительной мощности. Через месяц немцы ценой больших потерь снова захватили Зайцеву гору. Лишь в марте 1943 года над высотой окончательно и бесповоротно взвилось красное знамя. По разным оценкам там за год погибло более 100 тысяч наших солдат и офицеров…"
Вахта подходила к концу. Многим из новичков в этот раз везло в поиске бойцов. И мне было обидно, что у меня опять нет результата. Но я старалась, прикладывала все усилия для поиска. Еще раз осмотрев место, проанализировав положение останков бойцов, найденных моими коллегами-поисковиками, представила как бойцы идут цепью в атаку. Работая щупом (острый металлический прут с ручкой, длинной 1,5 метра) как это делает игла швейной машинки, мы обследовали едва ли не каждый миллиметр Зайцевого болота. И вдруг не сравнимый ни с чем звук - звонкий звук кости. Все чувства будто обострились. А потом подумалось: вдруг это останки животного? Мой коллега Сергей Репин развеял все сомнения и поздравил меня с найденным бойцом. Сразу же на глазах навернулись слезы, вспомнились мои родители. Потому что мысленно я уже поделилась с ними своей целью, к которой я шла так долго.
Но это было только начало. Впереди предстоял раскоп, масштаб которого было сложно даже представить - 9 на 5 метров. Были вырублены и распилены деревья, выкорчеваны корни и болотные кочки... Были найдены останки двух солдат, а не одного. При них были обнаружены личные вещи: трубка от противогаза, масленка, пуговицы и три советские монеты. Медальонов не было, но я не расстроилась, пусть хоть и будут мои бойцы безымянными, но я знала, что их отпели и в гробах под номерами 98 и 99 они захоронены со всеми почестями. Еще два бойца преодолели эту высоту.
Возвращаясь домой, впервые за 11 вахт, я ехала удовлетворенной - моя цель на этой вахте была достигнута. Надеюсь, что ребята, которые едут, кто-то впервые на вахты, а кто-то, как я, - на 11 вахту, не потеряют надежды в поисках бойцов и испытают такие же чувства, какие испытала я.
Дорогие ребята – будьте сильными, не теряйте надежды! Бойцы ждут нас. На алтарь Победы они положили самое ценное - свою жизнь, ради мира, ради жизни...