Однако, в это время бомбы посыпались на Киев, а над Брестом армады немецких самолетов - бомбардировщиков пересекли границу с Советским Союзом и пошли на восток намного раньше. "Мы ночевали в полевом лагере, километрах в 15-17 от крепости - днем наш саперный батальон возводил укрепления", - рассказывал мне мой дед Василий Николаевич Фоменко.
Чтобы не провоцировать немцев, мы пришли без оружия, с лопатами на плечах. А фрицы сидели за рекой, за Бугом, и невооруженным взглядом были видны стволы их дальнобойных пушек. 22 июня, когда было еще темно, заурчали моторы немецких танков и при свете фар они пошли через мост колонной, в обход крепости. Почему наши пограничники не взорвали мост, было не ясно - ведь мы его сами минировали и он должен был взлететь на воздух. Не было слышно и стрельбы и от этого всё становилось непонятно, притом что и связи с нашими в крепости не было. Вдруг майор построил наш батальон и дал команду: “Всем в крепость!” Мы с полчаса бежали, а в 3:15 из-за Буга на цитадель полетели тысячи снарядов. Зарево осветило небо, над крепостью поднялся столб огня и в его свете - черного дыма. Земля под ногами дрожала. Бежать в ад не хотелось, перестроились на шаг, а как только гул артподготовки стал стихать, снова рванули к своим. Когда через Триумфальную арку мы вбежали в крепость, везде уже шел бой. Некоторые наши бойцы были в нижнем белье. Оборону организовал наш земляк из села Удачное, лейтенант Сорокин". Вообще, как рассказывал Василий Николаевич, из нашего Пологого Займища, в Брестской крепости проходило службу много солдат. Василию Николаевичу воевать там долго не пришлось - в первый же день он получил осколочное ранение в руку, контузию и в бессознательном состоянии был взят в плен. Что дальше с ним было - расскажу позже, а сейчас о том, как началась война со слов военных историков, изучивших детально документы в советских и немецких архивах спустя годы.
Итак, в ночь на 22 июня, 157 (!) отборных дивизий Вермахта, давно размещенных вдоль советской границы и готовых к наступлению, рванули на восток. Сталин думал - (убеждало его окружение) это провокация. Акт о ненападении ведь был подписан! Историки с недоумением отметят: контрольно - пропускные пункты на границе были открыты для вторжения немецкой военной техники, мосты на пограничных реках не заминированы, а если и заминированы , то не взорваны в эту ночь! Свидетельство тому - немецкая кинохроника первого и последующих дней начала войны. На новой советской границе укрепления еще не были построены, а старые, перед самой войной, поспешили разобрать. И не ясно, почему советские дивизии, стоявшие у границы, лишили артиллерии, отогнали пушки на дальние полигоны, а снаряды к ним не подвезли. На приграничных аэродромах не оказалось горючего для самолетов, а летчики, получив увольнения на воскресный день, уехали в город Брест-Литовск к семьям. Из дневника начальника германского штаба генерала Гельбера: "Наступление на нашем фронте явилось для противника полной тактической неожиданностью . Пограничные заставы , мосты через Буг всюду захвачены нашими войсками без боя. Солдаты были в казармах, самолеты на аэродромах зачехлены, без топлива. Командиры запрашивали по рации штабы: “Что нам делать?” На ряде участков фронта полностью отсутствовало руководство со стороны высших штабов."
В первом лагере бывших солдат из Бреста, куда попал мой дед, Василий Николаевич Фоменко, держали под открытым небом, за колючей проволокой. Кормили отбросами, раз в день, как собак. Кто подходил к колючей проволоке - сразу стреляли. Таким образом много пленных добровольно расстались с жизнью.
В ноябре стало холодно и дед понял: с началом зимы они все замерзнут. Собрал саперов, солдат - работяг покрепче, обратился к начальнику лагеря - немцу с просьбой выдать им инструмент и доски для строительства бараков, в которых они и пережили зиму. К весне немецкие фермеры стали набирать из пленных работников, кого покрепче, и со знаком с сельского труду. Василий Николаевич организовал такую бригаду и стал готовиться к побегу. Работали на немца хорошо, но тайком собирали харчи на дорогу: сушили корки хлеба, воровали семенной картофель, кукурузу, пшеницу. Побег удался по счастливой случайности: ушли ночью по реке не на Восток, как делали почти все беглецы, а на запад - перепутали направление. Дней через десять из Германии, по ночам, пробрались в белорусские леса, организовали партизанский отряд. В 1944 году перешли линию фронта. За хорошо проявленные боевые действия против оккупантов, их партизанский отряд особой проверке работники НКВД не подвергали: переодели партизан в форму бойцов Советской Армии и они через месяц уже воевали в составе Второго Украинского фронта .
Но так было не со всеми, кому удалось бежать из лагерей. Примут бой на Западе и им поставят памятники в разных концах Европы. Другие, кому удастся, будут пробиваться к линии фронта к своим, где их ожидал трибунал или штрафные роты. Таков был приказ Сталина №270: “Красноармейцев, оказавшихся в плену, уничтожать всеми средствами, как наземными, так и воздушными. А командиров считать злостными дезертирами, семьи которых подлежат аресту”. Но ведь нет, они не трусы, не изменники, – почти все они — люди, брошенные на произвол судьбы, большинство из которых погибло в германских лагерях.
Я нашел энтузиастов, которые раскопали немецкие архивы, от 22 июня 1941 года. С немецкой пунктуальностью были переписаны живые, пленные, погибшие в крепости и в лагерях советские военнопленные. Мне было 12-14 лет, когда дед рассказывал про плен. А тут – 77 лет спустя – архивные документы – имена, фамилии, места гибели, захоронения.
Астраханцев в Брестской крепости в день начала войны было много. Перечислю список красноармейцев из нашего Владимировского района:
- Ленилов Гавриил Иванович, красноармеец, повар. Попал в плен 22.06.1941 г. Освобождён в г. Фрайберг.
- Скобеев Василий Григорьевич – красноармеец, снайпер. Дата пленения — 22.06.1941. Погиб в плену. Место захоронения – Деблин.
- Соколов Николай Николаевич, красноармеец. Дата пленения 22.06.41 г. Брест. Прошел 8 лагерей. Умер 07.05.1943 г. Место захоронения Скробов.
- Хлыпов Иван Гавриилович – красноармеец, лагерный номер 19654. Погиб в плену 25.11.1941 г. Место захоронения – Хаммерштайн.
- Самойличенко Петр Егорович, красноармеец, связи нет с июня 1941 г. Пропал без вести.
Сорокин, про него, наверное, рассказывал мой дед, лейтенант, сражался у Трехарочных ворот. В списке под номером 687. И больше никакой информации нет.
Список погибших, пропавших без вести наших земляков, можно продолжать и дальше. Не были они предателями, не по своей воле попали в плен, откуда живым мало кто выходил. Другое дело – по чьей вине это произошло? Ответы на эти вопросы искать не надо: военные историки давно расставили все точки над "i". Зашифрованные секретные архивы вскрыты. Виновных давно нет в живых. А ещё говорят: "Победителей не судят". Однако, историю нельзя забывать и учитывать ошибки прошлого, чтобы повторно не наступать на те же грабли, после которых остаются не шишки, а сотни, тысячи могил, памятников погибшим в вооруженных конфликтах уже в наше, мирное время.