Со страниц районки прозвучало приглашение нашим землякам поделиться воспоминаниями о минувших днях своей трудовой молодости. Первым на просьбу редакции откликнулся житель Антоньевки Иван Мокин. Ему 82 года, но, как признаётся Иван Дмитриевич, стариком себя не чувствует, даже автомобиль до сих пор водит. Видно, хорошо укрепила человека трудовая закалка юных лет. Вот только большинства его соратников уже нет в живых... Итак, слово Ивану Дмитриевичу Мокину.
Детство трудовое...
В 1953 ГОДУ я и мой одноклассник Виктор Ефимович Потапов, ныне здравствующий, окончили Антоньевскую семилетнюю школу и пошли работать в колхоз имени Ленина, образованный из семи колхозов. Да, на территории Антоньевского сельского совета существовало семь колхозов; имени 12 декабря, "Память Кирова", "Успех", "Трудовик", "Победа", бывшая коммуна имени Ленина (впоследствии ставшая колхозом) и "Кызыл Свет" в посёлке Киреевка.
Конечно, не только мы двое с Виктором пошли в колхоз, было много ребят и девчат. Девчонок по комсомольским путёвкам направляли работать на свинарник. Некоторые шли на ферму доить коров. К сожалению, я затрудняюсь сказать за судьбу девчат, а вот ребята все ушли в мир иной – это наши одноклассники, да и просто ровесники...
Труд в колхозе в те годы был в большинстве своём ручным – посевная, заготовка кизяка и кормов. Кизяк месили лошадьми. Поливали водой, что на быках и лошадях привозили с Ануя. Затем этот готовый навоз укладывали вручную в станки и носили на место сушки. Кизяк – как кирпич, только из навоза. Высушенным кизяком отапливали школу, клуб, сельский совет, контору и, конечно, жильё. Доводили план заготовки кизяка. Так, для моего отца (он был трактористом) план составлял 3000 штук. В основном заготовкой кизяка занимались матери с детьми. В итоге, навоз уходил на топку, а не на свалку. Если же вздумаешь увезти домой воз навоза с фермы или конюшни, – тебя накажут, снимут пять трудодней.
Далее о заготовке кормов, в которой принимали участие все от мала до велика. Были такие должности, как литчик. Это были 15-16-летние мальчишки или женщины. Копновозы, подскребальщицы и, конечно же, косари. По-началу косили конными сенокосилками, затем появились тракторные. Долго служили конные грабли. Работать на них доверяли не каждому.
Рабочий день начинался рано. Пока повар варила затерку (затирку), звено должно сложить стог сена примерно на 25-30 центнеров из вчерашних копён. Я стал работать на сенокосе с 1946 года копновозом в колхозе "Память Кирова". Что такое копновоз? Это мальчишка, которого посадили на коня верхом без седла на старую фуфайку, на сбитую конскую спину, где масса мух, слепней и оводов. Они атакуют коня, а заодно и копновоза. И вот в такой ситуации мальчишка слезть с коня боится, потому что сам снова сесть не сможет. Вот так мы работали. Люди моего возраста это поймут.
Но, следует сказать, что на заработанные в пору сенокоса трудодни люди получали сено. 20 процентов от заготовленного делили, и это было хорошим подспорьем для своей бурёнки.
Так вот мы и росли. Зимой бегали в школу. А летом, едва сдав экзамены (в наше время они начинались с четвёртого класса), бежали на бригаду. Там дадут лошадь, телегу с кадушками – возить воду на посадку махорки. А потом – на кизяк. Слово "безработица" нам и не снилось. Кстати, молодые ребята, начиная с 1928 года рождения, уходили в армию, и по окончании службы в колхоз не возвращались, и продолжалось это до 1956 года. Поэтому подросткам приходилось быстро взрослеть. Им доверяли пару лошадей, на которых они подвозили корма, ездили в бор за лесом и пиломатериалом, доставляли горючее и смазочные материалы к тракторам. Весной подвозили семена, а осенью отвозили убранный урожай от комбайнов. Многие ребята ехали учиться на курсы трактористов, шофёров, комбайнёров.
Не обидели и меня. По приходу на постоянную работу, тоже доверили пароконную бричку и пару лошадей. Никаких заявлений о приёме на работу не писали, а становились колхозниками, потому что родители колхозники. Зимой возили к ферме солому, сено, силос. Это был уходящий 1953 год. А с наступлением 1954-го началась целинная эпопея.
И в пашню превратилась степь!
СТАЛИ ПРИБЫВАТЬ новые люди. Появились новые трактора ДТ-54, почвообрабатывающие прицепные и посевные агрегаты. С начала весны работали на площадях нашей второй бригады, а затем приступили к основному делу. По степной речке Кудрихе были земли нашего колхоза, так называемый 10-й участок. До войны там ставили сено, а зимой содержали скот. За скотом ухаживали и жили при нём молодые одинокие мужчины и женщины – всё-таки расстояние от села немалое – 20 километров. Теперь там расположен посёлок Краснодарский. Это то, что осталось от былого совхоза.
Этот участок разрабатывала бригада целинников под руководством бригадира Ивана Сергеевича Мальцева и его помощника дяди Паши (больше я о нём ничего не знаю, помню, что был он с одним глазом, но очень точно отбивал загонки). Работали круглосуточно. Было вспахано более 1000 гектаров. И вот бригада решила увидеть осенью плоды своего труда. Целинников поддержало руководство и разрешило 800-900 гектаров засеять по весновспашке. Выдали семена пшеницы, хотя уже был июнь. Степь цвела огоньками.
Привезли сеялочный агрегат, состоящий из двух узкорядных сеялок. Сеяльщиками стали Василий Иванков и его сестра Зоя. А меня и моего одногодка и однофамильца Анатолия Мокина назначили подвозить семена и заправлять ими сеялки. Семена пшеницы привезли и высыпали прямо на дорогу. Нам предстояло насыпать мешки и грузить на телегу. Затем с телеги нужно было подняться с мешком на подножку сеялки и высыпать зерно в ящик.
Сначала было легко, а потом от мешков заболели руки, а от суховея потрескались губы. Посевная начиналась в пять утра и продолжалась до 11-12 часов ночи. Нам и по 17-то не было, а мы в течение 10 дней "воевали" вдвоём. Стали поменьше насыпать в мешки, да и втянулись в работу. Молодость – она вынослива...
Все семена рассеяли. Каков был урожай с гектара, я не помню, а вот солома была наполовину с пырьем, даже домой её привозили.
Многие ребята, да и девушки, пожелали работать прицепщиками. Заработок прицепщика составлял 75 процентов от заработка тракториста. Да к тому же ещё МТС платила деньгами, хотя и немного, а в родном колхозе денег в то время мы не видели.
Впоследствии мой напарник Анатолий Мокин и Василий Иванков стали знатными и уважаемыми механизаторами нашего колхоза. Из трактористов-целинников были хорошие трудолюбивые люди, такие, как Франц Иванович Клейстер, Александр Твердохлебов, Владимир Федулов. К сожалению, из тех, кто сеяли в первую весну 1954 года, никого в живых не осталось, наверное, один я.
Так рождался хлеб
И ВОТ НАСТАЛО первое целинное лето, сенокосная пора. Травостой выдался хороший. В ту пору комбайнами не косили, роторных косилок не было. Косили обычными тракторными косилками. Они были новыми и работали исправно. Появились и тракторные грабли. От их работы валок получался ровным и гораздо толще по сравнению с тем, что был после конных граблей. Наша задача состояла в том, чтобы из этих валков сделать копны. И вот мы тасками, запряжёнными парой лошадей с ездоками, собирали валки в копны и ставили их в ряд.
Механизаторы скомплектовали волокушу, и двумя тракторами собирали ряды копён в кучу, потом их завершивали вручную. Стогомётов тогда не было. Стога росли быстро. А проблема проявилась, когда стали это сено грузить на сани. Обычными вилами его взять было просто невозможно. Приходилось растаскивать с помощью бастрика и трактора. Но всё равно это уже был корм.
Незаметно за делами подошло время убирать урожай хлеба. Первой начали молотить озимую рожь, это была половина августа. Тогда не сеяли, что выгодно, а что прикажут, и выходило, что эта работа отвлекала людей от заготовки кормов.
Объёмы зерна значительно возросли, а хранить было негде. Его ссыпали буртами под открытым небом. И вот, на территории нынешнего зернокомплекса было заложено первое зернохранилище. Оно представляло собой обычную ригу, с той лишь разницей, что был заложен фундамент из крупного щебня высотой около метра. На этот фундамент установили стропила, обрешетили и стали крыть не соломой, а камышом. Возили его из Быстроистокского района. Из камыша вязали снопы, укладывали на крышу и пропитывали глиняным раствором. Руководил строительством, да и сам исполнял эту работу, Иван Иванович Юст. Я тоже ездил за камышом. В Быстрый Исток мы возили махорку и сдавали в так называемое "Табаксырьё". Затем ехали в Декалу, где грузили камыш.
Несколько слов о буртах зерна. Уборка шла прямым комбайнированием, там было много зелёной массы. Поэтому бурты быстро начинали греться, попросту гореть. И вот эти бурты с помощью зернопульта перемещали с одного места на другое. Эту работу делали в основном ночью, потому что ночью прохладно, и зерно, находясь какое-то время в воздухе, охлаждалось. Но всё равно потерь было много. Проросшее зерно срезали с земли лопатами, и утром рано, пока стояли комбайны, грузили и везли на свинарник.
Своими силами деревня не могла справиться с урожаем, поэтому с юга страны прибывали комбайны с комбайнёрами, военные автомобили, солдаты тоже были задействованы в уборочных работах.
Петропавловское заготзерно было в стадии строительства. Быстроистокское оказалось маломощным. Поэтому автомобильный парк колхоза и Быстроистокская авторота по всей зиме возили зерно в Бийск. До Быстрого Истока с помощью тяжёлого трактора с клином, а там – по реке, по льду до Бийска. Дорог в зимнюю пору практически не было, да и зимы были снежными, суровыми…
До 1956 года тракторы, комбайны и весь почвообрабатывающий инвентарь принадлежали МТС. А затем всё это было передано в собственность колхозов и совхозов. МТС стала называться РТС, то есть ремонтно-тракторная станция. Хозяйства сами стали владеть техникой, приобретать новые автомобили и тракторы. Отслужившие ребята стали возвращаться в хозяйство, получать новую технику и работать на благо родного колхоза.