Через год после Октябрьской революции, в 1918 году, родился Вася Филатов. Трудными были эти годы на Алтае – довелось парнишке и батрачить, и выполнять самую трудную работу. Но несмотря на это, он всегда радовался жизни, был заводилой во всех мальчишеских проказах, балагур и выдумщик. Только это радостное восприятие жизни закончилось, когда началась война.

Его знакомые стали уходить на фронт. В 1942 году пришла и его очередь покинуть родные края и отправиться на восток, туда, откуда все чаще приходили печальные известия. Видимо учитывая сибирский характер, Василия зачислили в разведроту 36-го стрелкового полка второго Белорусского фронта.

А какие кровавые бои выдерживали бойцы этого фронта в сорок втором – свидетельствует история. А уж разведка была всегда в самом пекле. Но и из этого пекла сибиряк всегда выходил победителем.

Только вот в июне сорок третьего, когда группе была поставлена задача взять "языка" в населенном пункте Городец, не сумел защититься отважный разведчик. Уже после того, как были получены необходимые разведданные, когда возвращались в расположение с "языком", догнала пуля, ранив его в спину. За участие в этой операции Василий Сергеевич Филатов был награжден медалью "За боевые заслуги". Но и ранение постоянно давало о себе знать даже после возвращения домой. Операция по извлечению фронтового "подарка" шла несколько часов. Хирург, который проводил ее, был восхищен стойкостью солдата, ведь операция практически делалась без обезболивания.

– Мой дедушка, – говорит внучка Марина Колесова, – не любил вспоминать о войне. А когда ему приходилось это делать, то ограничивался короткими фразами. А вот жизнь он любил. Веселый острослов, балалаечник, душа любой компании и песенник.

Он работал часовым мастером, и к нему приезжали люди со всего района. Бабушка всегда готовила еду, кормила тех, кому приходилось долго ждать окончания ремонта. А еще я помню стол и синюю лампу, при свете которой он работал. Я любила сидеть рядом, копаться в крохотных детальках, а то и "помогать" деду. Он, конечно, ворчал, когда не мог отыскать какой-либо винтик, грозился больше не подпускать меня к столу, но на следующий день мы оба вновь сидели при свете синей лампы.

Прошли годы, я повзрослела, но дедушка жив в моей памяти. Я всегда буду помнить о его подвиге и передам эту память своим детям.