О тех днях, когда вместе со своим коллективом вел борьбу с лесными пожарами, об условиях, в которых работают сегодня защитники ангарской тайги, о причинах и следствиях, ведущих к увеличению числа лесных пожаров, рассуждает на страницах "Ангарской правды" Виктор Петрович Каширских, ветеран отрасли, много лет проработавший начальником Богучанского авиаотделения авиалесоохраны.
Ежегодно лесные пожары в Богучанском районе превращают в пепел тысячи гектаров ангарского леса. На протяжении последних 3-5 лет это особенно заметно. Дым надолго повисает над всеми поселками, закрывая сопки, уменьшая видимость на дорогах и на Ангаре. И хотя в последние годы увеличили кратность патрулирования, количество пожаров не уменьшилось, а их выгоревшая площадь, к сожалению, увеличилась. В чем причина? Многие задаются таким вопросом.
Попытаюсь немного сделать обоснования этим причинам.
В свое время для стабильной работы авиаотделений по тушению пожаров было необходимо наличие достаточного количества людских ресурсов, необходимого числа летательных аппаратов, соблюдения кратности патрулирования, оборачиваемость групп с пожаров. В районе работало пять самолетов (три в Богучанах, по одному в Манзе и Осиновом Мысу) и четыре вертолета. И количество летательных аппаратов увеличивалось на пик горимости.
Основная нагрузка была на самолеты Ан-2 и Ил-14 с парашютистами на борту. Пожары обнаруживались на малых площадях и сразу же на место возгорания высаживались парашютисты, находящиеся на борту воздушного судна. Они быстро приступали к тушению. Могли за 1-2 часа локализовать пожар и сообщить об этом в диспетчерский пункт авиаотделения. На место пожара вылетал вертолет с группой десантников, которые проводили обработку пожара, его дотушивание и ликвидацию, окарауливание, а парашютисты на данном вертолете возвращались на базу и на следующий день были вновь готовы к прыжку. Иногда они даже успевали высадиться на второй пожар в день. Если пожар вызывал у летчика-наблюдателя сомнение по его остановке и тушению, то высаживались две группы. Кратность патрулирования соблюдалась при любых условиях и даже увеличивалась при ветре более 10 метров в секунду и при прохождении гроз. Кратность авиапатрулирования увеличивалась в выходные и праздничные дни.
Класс пожарной опасности считали на местах, и для этого в районе было много метеостанций: с. Богучаны, д. Каменка, д. Бедоба, с. Яркино, м/с Гонда, д. Ирба, д. Малеево. На границе с Эвенкией работали метеостанции в п. Ошарово и п. Оскоба. Благодаря этому мы знали всю метеообстановку по всему району. Сейчас метеостанция есть только в Богучанах. В Манзе и Осиновом Мысу есть метеопосты, но они не дают полную информацию так, как метеостанция. Поэтому, если в Богучанах выпали осадки 3 мм, то класс пожарной опасности с третьего и выше сразу снижается до первого. Но из-за отсутствия метеостанций никто не знает, где прошла граница выпадения осадков, поэтому средний класс пожарной опасности по всей территории высчитать невозможно. В итоге огонь на севере района продолжает бушевать, а авиаотделения в Богучанах, Манзе полетов не производят. Итог – площади пожаров растут, их никто не обнаруживает и не тушит. Хорошо, если на территории есть действующий пожар и с ним нет радиосвязи, тогда уже можно надеяться на вылет самолета. По данному факту есть и финансовый аспект. Группы вылетают на пожар при 3-5 классах пожарной опасности, а в это время по р. Ангара выпали осадки. Класс пожарной опасности уже первый, но на севере осадков нет. Люди работают при первом классе пожарной опасности при минимальной оплате за свой труд.
Мне до сих пор непонятно, кто из "великих" умников пришел к мысли, что пожар должен ликвидироваться в течение первых суток. При нашей системе патрулирования одним самолетом, без парашютистов на борту (пример Богучаны, Манзя), даже если пожар вовремя обнаружен, обслуживается он в лучшем случае часа через четыре. Причина проста. Радиосвязи с самолетом на севере нет. После обнаружения пожара летнаб по маршруту долетает до места, где радиосвязь уже есть, и передает данные спустя час после обнаружения. Диспетчер ставит в план Ми-8 в течение часа. Пока Ми-8 довезет людей до пожара – еще час, полчаса на обслуживание с режима висения, плюс нужно дойти до пожара, зачастую около километра по тайге (час), найти воду для тушения. Все! Пожар практически при 3-5 классе пожарной опасности упущен. А если еще и ветер метров 5-7 в секунду…
Далее. Нельзя сравнивать авиалесоохрану с пожарными частями. Бойцы объектовый пожар могут локализовать за полчаса даже средней интенсивности, а потом идет проливка конструкций и разбор завалов… даже до нескольких дней. Почему же, господа хорошие, из инструкций и заданий по тушению лесных пожаров убрали пункт окарауливание пожара? Это то же самое, что проливка конструкций и разбор завалов. Ведь каждый грамотный лесник знает, что на локализованном пожаре площадью 3 га нужно выпилить горящий древостой, убрать его, пролить, прокопать минполосу. А это грубо – более километра кромки! А группа всего 5 человек. Посчитайте. Нормы по тушению пожаров есть.
Многие не желают возвращаться к "старому", но иногда это полезно. Служба АПС не может понять, почему нужно бросать досконально необработанный пожар (ради статистики: "потушен в течение суток"), а потом на него возвратиться, но уже под другим номером? Какие затраты вертолетов! Просто мы обманываем сами себя ради красивых показателей! Кому это надо? И здесь расходы по тушению уже никто не считает!
Следующая проблема в работе авиапожарной службы – заработная плата. Ну не может работник находиться на тушении пожара сутки и получать за сутки около тысячи рублей! Кто установил оклад парашютиста, десантника в размере 2896 рублей в районе, приравненном к районам крайнего севера? Сколько можно "накрутить" премии, чтобы получить достойное вознаграждение за труд? И почему, когда к нам на тушение приезжает резерв Центральной авиабазы, они получают за сутки до 3 тысяч и больше, работая с нашими людьми на одном пожаре и при лучшем в разы оснащении? Парадокс! Ну не может быть такая несправедливость!
О питании на пожарах. На сутки две банки тушенки, банка молока сгущенного, банка рыбных консервов и 800 граммов риса. Если брать за основу приказ № 109 от 18 мая 1999 г., то мы увидим следующую картину! Кроме вышеперечисленных продуктов должны быть в ассортименте: картофель или макаронные изделия, лук, соль, хлеб, сухари или галеты, консервированные супы, чай. Это все парашютисты покупают за свой счет или, в лучшем случае, договариваются с магазинами и сдают то, что они получают от предприятия и меняют на то, что им нужно! Кроме того, продукты закупаются в Красноярске и доставляются на авиаотделения автомобилями. По всему Красноярскому краю! Ну почему опять не вернуться к старому? Согласно Постановлению Правительства Красноярского края о командировках на территории края – суточные 300 рублей. Набор продуктов на пожар также стоит около 300 руб. Люди будут самостоятельно приобретать те продукты, которыми они питаются. И не надо их возить по всему краю. Сумасшедшие расходы бюджета! Просто надо платить десантникам эти 300 рублей – и вопрос содержания штата, который закупает и завозит продукты по авиаотделениям, также отпадет.
Что касается космического мониторинга. Да, на многие параметры данного вида обнаружения лесных пожаров можно положиться, но… Например, пожар обнаружен космомониторингом в 20.00 по местному времени. Полеты для самолетов закончились из-за нехватки саннормы у экипажа воздушного судна, недостаточно светлого времени. А вот для вертолета вроде бы всего достаточно для обслуживания данного пожара. И здесь включается принцип экономии… Надо слетать и посмотреть – а вдруг там фактически пожара нет? Вдруг спутник ошибся! Да, бывает, но в минимуме случаев. Сначала его нужно зафиксировать, присвоить ему номер, а потом уже можно вылетать на вертолете с группами людей. Получается, выбор один. Утром самолет по расписанию вылетает с осмотром пожара и передает данные. И только тогда можно лететь на его обслуживание. А площадь за ночь увеличивается в разы в зависимости от погоды и ветра.
Еще хуже ситуация с уже обнаруженными загораниями вечером. Пожар вечером обнаружен летчиком-наблюдателем, но он не обслужен по тем же причинам. Диспетчерская служба "Лесопожарного центра" не принимает и не регистрирует загорания, которые вечером не были обслужены. А теперь очередной казус! Поскольку пожар не зарегистрирован, рано утром на него вылететь с десантниками на Ми-8 и обслужить нельзя. Фактически-то пожара нет! Хотя все знают, что он там есть, но делают вид, что не знают! Нужно вновь вылететь утром и обнаружить его или искать другие пути: может, какой-то вертолет или проходящий самолет его случайно увидел и передал координаты в Лесопожарный центр (Статистика! Все пожары обнаружены собственными силами). Но площадь пожара уже увеличилась в разы.
В заключение хочу еще высказать одну мысль. Пока не будет достойной замены самолету Ан-2 и возврата к парашютной службе, обнаружения и тушения пожаров на минимальных площадях, проблема останется. И не просто останется. Ситуация с каждым годом будет ухудшаться. Штат авиаотделений укомплектован слабо, парашютистов и самолетов Ан-2 мало, обучение минимальное, заработная плата также не на высоте. Текучесть кадров огромная. А хороший специалист по тушению пожаров приобретает необходимые навыки после 3-5 лет работы.
Какие бы доводы мне ни предоставляли, никогда не смирюсь с тем, что у нас пожары можно обнаруживать и тушить только наземным транспортом! При наших миллионных площадях и труднопроходимой тайге! Абсурд!