Ликвидаторы аварии на Чернобыльской АЭС, ныне живущие в поселке Октябрьский, рассказали, как они устраняли последствия катастрофы 30 лет назад и чем живут сегодня.
И в 55 – еще все впереди
Тогда, в апреле 1986 года, в страшную и таинственную зону под названием Чернобыль, отправились многие тысячи людей. В их числе – младший инспектор охраны участка отдела вневедомственной охраны Киево-Святошинского района Александр Романченко.
– 26 апреля произошел взрыв на Чернобыльской атомной электростанции, – вспоминает Александр Григорьевич. – Нас подняли по тревоге и отправили в так называемую "командировку". Никто особо ничего не спрашивал, Родина сказала "Вперед!", значит, вперед! 27 апреля нас привезли в Чернобыль, а если точнее, в город Припять – город энергетиков: именно здесь находилась электростанция и здесь же проживал непосредственно персонал АЭС. Мы прибыли в город для обеспечения общественного порядка. Хотя людей там практически не было, мы оставались, чтобы не было мародерства, чтобы ничего из домов не выносили. Некоторые люди прятались, не хотели покидать родные дома…
Туда были мобилизованы и солдаты срочной службы, вот мы с ними на БМП патрулировали от Чернобыля до Припяти, дежурили по несколько часов, проверяли дома, эвакуировали оставшихся людей… До самой станции не доезжали, но ее видно было издалека.
В то время многого еще не понимал, только с возрастом стал осознавать, насколько это ужасно. Представляете? Свет в квартирах горит, светофоры работают, детские коляски, игрушки валяются, и ни души… Ощущения не передать словами! Едешь по центральной улице, а там дома, заводы такие красивые… Но город-то пустой! Все брошено! Некоторые даже документы с собой не брали! Это, с позволения сказать, тихая слепая война без выстрелов, – характеризует катастрофу Александр.
Он пробыл в зоне отчуждения девять дней. С сослуживцами они особо не задумывались и не измеряли, сколько радиации получили, простых солдат всего лишь одели в рабочую форму.
– Единственное, нам давали усиленный паек: сгущенное молоко, тушенку, печенье... Красное вино разрешали пить, так как оно выводит радиацию… Помню, жара стояла невыносимая, и когда долго побудешь на воздухе, опухали щеки, скулы, шея, мы раздувались, как хомяки… А вечером выпьешь алкоголя, и все проходит.
По окончании девятидневной вахты Александр вернулся домой, а спустя некоторое время поехал в Богучанский район на заработки, на лесозаготовительный участок.
– И тайга меня заманила, вот и остался. Там шумный город, а тут спокойно, чистый воздух …еще тогда был. Там у меня оставалась семья… А здесь вновь женился.
На вопрос, как отразилось на здоровье Александра пребывание в зоне катастрофы, он отвечает, шутя:
– Судите сами: мне нынче будет пятьдесят пять, младшему сыну – два года. Это мой пятый ребенок. Есть внучка и внук. Так вот, младшенький сын придает мне невероятный тонус, благодаря которому жить хорошо, я не становлюсь стариком, сидящим на лавочке и семечки щелкающим! Будучи пенсионером, продолжаю работать водителем в сельской администрации. А в свободное время мы жарим дома шашлыки, выезжаем на природу. Зимой горку ребятишкам построил, они и на лыжах катались… Так что ведем активный образ жизни!
– Наверное, мне повезло. Ведь многие, с кем я там находился, болеют, а меня тьфу-тьфу-тьфу пронесло.
Участник ликвидации последствий катастрофы отметил, что его нахождение в Чернобыле никак не повлияло на судьбу, а вот приезд в район Нижнего Приангарья изменил жизнь кардинально. И личную, и познакомил с человеком, разделившим его судьбу – еще одним ликвидатором, Андреем Каратуменевым.
– С ним чаще всего общаемся по поводу льгот. Сначала их понаобещали, в итоге даже инвалидность сняли. Квартиры, сказали, дадут, но их тяжело добиваться. Сейчас выплачивают пособие на экологически чистые продукты. Раньше нас не облагали налогом, теперь в какой-то степени выплачиваем его. Правда, пользуемся бесплатным проездом в общественном транспорте, только по Октябрьскому он не ходит… Еще вот на пенсию в 50 лет пошел… В общем, получаю все соответствующие льготы…
Герой Чернобыля
На борьбу с радиационным бедствием в Чернобыль выехало немало отважных людей со всех регионов страны, чтобы работать в экстремальной ситуации, рискуя здоровьем и жизнью.
Ликвидатор последствий катастрофы на Чернобыльской АЭС Андрей Николаевич Каратуменев родился в 1955 году в городе Борисово Минской области. Окончив школу и отслужив в Советской Армии, стал работать оперуполномоченным в милиции. Сейчас Андрею Николаевичу 60 лет, живет в Октябрьском. Он рассказал, что значит быть ликвидатором, и как все происходило.
– О случившейся аварии на Чернобыльской АЭС стало известно на первомайских праздниках. Со всех уголков СССР начали собирать военнообязанных для помощи в ликвидации аварии. В числе тех военнообязанных оказался я и мои сослуживцы. Мне предстояло в первой группе ехать. Но когда всех подняли по тревоге, меня не было, я в засаде сидел – преступника пытался задержать. Уехал со следующей группой в деревню Тяжков Гомельской области.
Только прибыв на место, я понял, какая на самом деле страшная трагедия произошла. Брошенные поселки, города, предприятия, автомобили, магазины, полные товара, потому что людей эвакуировали немедленно. Кругом знаки "Проход запрещен", "Заражено", колючая проволока.
Так как это была закрытая зона, пропуск посторонних лиц категорически запрещался. Она перекрывалась как нами, так и сотрудниками комитета госбезопасности. Задача – задерживать всех, кто проникает в "зону отчуждения", отправлять их в места разбирательства, следить, чтобы не ничего не горело, защищать материальные ценности – их было очень много.
Особо запомнилась природа тех мест. Песок отличался от обычного. Он был как будто полит какой-то жидкостью. А небо – темно-желтое, солнца практически не видно. Такое ощущение, что мы на другой планете находились. Постоянно ощущали сильную слабость, дрожание в коленях, руках, пот тек обильно. В Чернобыле я находился один месяц.
Когда нас привезли в Минск на обследование и специальным прибором проверили уровень облучения, то стало ясно, что работа не прошла даром для здоровья. Организм был заражен. Радиация – это страшный враг. Она невидима, без вкуса и запаха, но такая губительная.
Говорят, при радиации у человека возникают серьезные генные нарушения, но мне повезло, ведь на тот момент у меня уже было два сына. В 1988 году приехал в Октябрьский. Тут в милиции доработал до пенсии.
30 лет прошло со дня катастрофы, некоторых ребят уже нет на этом свете, ну а мы, все остальные, получили инвалидность.
Случившаяся авария на Чернобыльской АЭС переплелась с жизнью множества людей. В то время, когда одни бежали, спасаясь от облучения, другие ехали его получать. Они-то и достойны звания настоящих героев Чернобыля.
Мария СОЛДАТОВА,
Варвара БОГОМОЛОВА.
п. Октябрьский
(АП)