МЕЖ ВОЛЧИЦЕЮ
И ЗМЕЕЙ
Ржа изъела плуги и бороны.
Под бурьяном чахнет земля.
Черным глазом черные вороны
Из-под туч озирают поля.
Над поселками, над проселками
Машет ворон черным крылом.
То, что в спешке не сожрано волками,
Доклюет и проглотит он.
Вот такая пора настала:
Бредь из чьих-то похмельных снов.
Время воронов и шакалов,
Время подлое крыс и волков...
Сколько смут с тобой проходили мы,
Мать родная Святая Русь!..
Потому и не будем унылыми.
Нам ли в душах лелеять грусть?!
Нас, Иванов мятежных, вольных,
Кто сумеет в землю втоптать?!
Жали гнетом нас, били войнами –
Распрямлялись мы, жили опять.
Были взлеты у нас и уроны.
Всякий был и абсурд, и цирк:
Гришки, мнишеки и бироны,
Современные подлецы...
Предают то и дело соседи,
А враги все хоронят нас...
Но Святою на этом свете
Лишь одна зовется страна.
Свыше нам эта честь оказана
Быть срединою болевой
Меж извечно коварной Азией
И Европой, извечно злой.
Непонятная дивная сила,
Мать-Россия, тебе дана:
Ты Орду навек усмирила,
Мразь нацистскую в клеть загнала...
Дьяволиных затмений тучи
Налетали не раз и не два,
Но включался твой разум могучий,
И светлела твоя голова.
Тайный враг тебя не охмурит.
Твои гении – все с тобой.
Никакой поток теледури
Не загасит их свет живой.
Нету сил таких, что смогли бы
Твою чистую душу убить.
Кто тебе пророчит могилу –
Сам вперед в нее угодит.
Хватит воли и хватит силы,
И оружия, и силков
Обложить все норы крысиные,
Истребить ненажорных волков...
Ты проходишь сквозь боль и войны.
Впереди не лазурь, – борьба.
Не иметь тебе доли спокойной,
Такова у тебя судьба.
Встала ты меж Европой и Азией,–
Меж волчицею и змеей.
Эта честь тебе Свыше оказана.
Этот пост – неизменно твой.
Две главы и могучие крылья –
Грозный символ твоей судьбы...
Нам ли слабыми быть и унылыми,
Непригодными для борьбы?!
МУЗЕЙ
Зима... Пурга в снежки играет.
Бьет по окошкам и в глаза.
И по проселкам убегает
В заиндевелые леса.
Как ведьма в саванной рубахе,
На живность нагоняя страх,
То просвистит по буераку,
То тихо скроется в кустах.
Ворвется с треском на опушку:
Ни дать ни взять – косматый зверь,
И встретив на пути избушку,
В распахнутую хлынет дверь.
Скользнет по стенам помертвелым,
По закуткам прошелестит...
И нет ей никакого дела
До этой тусклой мерзлоты:
До полок грубо сколоченных
С нехитрым скарбом химаря,
До печи стылой, закопченной,
Давно умершей без огня,
До ржавой сетчатой кровати
С матрацем, потерявшим вид,
На коем возлежал когда-то
Ей неизвестный индивид,
До немудреных инструментов
На почерневших черенках,
Что прислонились к пыльным стенкам,
Забывши напрочь о делах,
До грубо тесаной столешни
У потускнелого окна...
Под рыхлым слоем пудры снежной
Книжонка блеклая видна.
"Рассказы". Автор – Паустовский.
Мечтатель здешний был жилец.
Обличьем, может быть, неброский,
Зато душой большой мудрец.
И как положено у русских –
Имел он горе от ума.
Живущим с этакой нагрузкой
Удел – сума или тюрьма...
Или убогая избенка
В "сибирской дальной стороне",
Смолой залитая воронка
И стежка от сосны к сосне...
Страна сменила идеалы.
Теперь кумир – телок златой.
Житья романтику не стало:
Земля вспылала под стопой.
Встал, словно плаха, выбор жуткий:
Не воровать – так помирать...
Осиротевшая избушка
Тихонько будет догнивать.
Кому теперь ее проведать?!
Ее жилец – уж не жилец.
Пурге, сохатому, медведю?..
Хоть никому... Один конец.
Тайга глуха и равнодушна.
Ее уклад не для людей...
Грустит печальная избушка, –
Судьбы порушенной музей.
И сколько их, таких музеев,
Стоит сегодня по Руси!..
Расея! Матушка Расея!
Спаси нас, Господи! Спаси.
ДЫМОК
Я люблю деревенский дымок...
Он по улицам тихо витает,
Ввысь уходит и медленно тает
Над нестройным порядком домов.
Я люблю деревенский дымок
И его чуть дурманящий запах.
Он к теплу улетает на запад,
К холодам он летит на восток.
СОСНОВЫЙ БОР.
КИПРЕЙНЫЕ РАСПАДКИ…
Сосновый бор. Кипрейные распадки.
Дремучая пихтовая тайга...
Здесь ищет меды Мишка косолапый,
За милку лоси бьются на рогах.
На озорные мишкины проделки,
На сохатиный боевой успех
С верхушки кедра косит глазом белка,
Ценнейший в мире пробуя орех.
А на суку чуть ниже филин-птица,
Уставший с ночи, впал в тяжелый дрем.
В кусту ольховом прячется лисица,
Мечтая поживиться глухарем.
Мечтай, мечтай, линялая прохвостка!
Не так-то прост сибирский глухарек.
Вспарит из-под мордашки вертолетом,–
Ему – простор, тебе – слюны глоток.
Облом, лиса! Закусишь тощей
мышкой, –
Лесной уклад, увы, неумолим.
Из-под осинки выпрыгнул зайчишка.
Как он ушаст! И как неуловим!
А из ветвей-то озорные свисты,
То вдруг внезапный депрессивный вой…
Тайга живет своей особой жизнью:
Животною, древесной, травяной.
Ее жильцам здесь издавна привычно:
Тропа набита, вырыта нора...
Здесь все живут легко и гармонично, –
От лося до простого комара.
Здесь дышит все по установкам Бога,
– И фауна, и флора, и озон...
Чу! Сквозь чащобу ломится двуногий,
Цепляя ветки шляпой и стволом.
Срывайся, лось! Через кусты и чащу!
Водой ручья, пока достанет сил!
Чтоб нюх оттренированный собачий
Тебя не сдал, тебя не отследил.
Мишаня! Мохнорылый, мохнолапый,
С быком ты смел, а с Митькой
не храбрись!
Ныряй в пихту, подалее от шляпы,
Беги от пули. С псиной не сцепись!
Охотник-пес промеж зверья – Иуда,
За три хряща затравит сто лосей...
Загомонили птицы: "Люди! Люди!..".
Такая весть – ужасней всех вестей.
За этой вестью следует опасность, –
Кровища, перья, языки огня...
Друзья мои, вам все должно быть ясно.
Сдается мне, вы поняли меня.
Лесам от нас – несчастье и разруха,
И нашему бесстыдству края нет.
Ну, ладно там, Митюха иль Петруха!
Чалдон тайгою дышит с детских лет,
И спрос с него – как с Божьего Ягненка.
Абориген – и есть абориген, –
Лиши его пыжа и одностволки,
Он от тоски помрет на пятый день.
Страшней чумы народ другого рода,
Которому "зеленый" бог и царь.
Стрижет и топчет хвойные угодья,
"Хорошим людям" отломив "косарь".
Столетний бор он весь под корень
свалит.
Сосна ему не дерево – бревно.
Кругляк китайцу, не торгуясь, сплавит.
"По полной оторвется" в казино.
Под осень к тайцам
"оттянуться" двинет,
А дюжина замызганных рабов
Оставит пригорелую пустыню
На месте заповедных выделов.
... Как о себе мы возомнили много!
"Я – "сапиенс"! Разумный человек!"...
А, может быть, мы –
горький промах Бога?
И уж недолог нам остался век?
ВЕЛИКИЙ
ЛОХОТРОН
Пожив на свете многих дольше,
Недавно вывел я закон:
Судьба – лукавый лохотронщик,
А жизнь – Великий Лохотрон.
Мы с детства полные невежды
В перипетиях бытия:
Лелеем светлые надежды
Средь будней тусклого житья.
Все ближе кажется удача...
Но вдруг рассеется туман:
О Боже! Вот так незадача!
Каков подвох! Какой обман!
Давным-давно неандерталец
Сие явление постиг.
Он жил в раю. Без шкур. Без палиц…
Но в рай вломился вдруг ледник.
...Известный мэтр эстрады нашей
Боготворил свой чудный брак.
Нежна, верна была Наташа...
Но вдруг – Тарзан. И все не так.
Буонапарте, славный воин,
Так жаждал трона, славы, роз!
Он был по праву их достоин...
Кто "обломил" его? Мороз!
Союз великий нерушимый
Громил бесчисленных врагов...
Его судьбу легко решила
Компашка тертых мужиков.
...Тут хоть пляши,
Хоть кинься с мачты, –
Чем круче и громадней план,
Тем горше будет неудача
И тем убийственней обман.
Порой коварней злого духа
Интригу заплетет судьба:
Все шло легко, катила пруха...
Провал... И снова "жизнь – борьба".
Из века в век за счастье бьется
Ум всех народов и племен.
Над ним безудержно смеется
Хитрец – Великий Лохотрон.
... Похоже, мы – немного дики
И все не врубимся никак:
Что в мире мелко, что велико?
Что в нем кумир, а что пустяк?
В чем суть – причина этой штуки?
Народ, прости мне вывод мой:
В извечной алчности желудков,
В треклятой лености умов.
… Пускаясь в дальнюю дорогу,
Прожектов строить не спеши.
Живи по совести и Богу,
И слушай доводы души.
п. Чунояр
Я люблю деревенский дымок...
Словно белая добрая птица,
Надо мною он с детства кружится
И в метельный, и ясный денек.
Я люблю деревенский дымок.
Я увижу его издалека,
Возвращаясь знакомой дорогой
После долгих скитаний домой.