...по сторонам мелькают стройные березовые рощи. А вот и разноцветное поле, которое мне помнится голубым: синим огнем здесь раньше пылал лен…
Останавливаемся, выходим на обочину, собираем букет полевых цветов, фотографируемся на фоне этой красоты. А воздух Отечества так сладок и приятен! Здесь он особенный – густой, живительный, лесной. Рассказывают, что когда городских внуков на лето привозят, они так хорошо спят, надышавшись свежим воздухом, напоенным ароматом трав и цветов…
Едем дальше. Сворачиваем на грунтовую дорогу, которая петляет по смешанному лесу, потом поле, поросшее травой и мелкими березками. А вот и родная деревня, затерянная среди лесов. Издали она такая же стройная, как во времена нашего детства. Но от нашей улицы осталось только несколько домов, а нашего дома нет уже лет тридцать. И все же в каждую Троицкую субботу мы с сестрой сюда спешим, везем с собой внуков, чтобы посетить могилы родных, побывать на месте, где стоял наш дом, повидаться с соседями и вспомнить время былое, где все еще живы.
В нашей семье бережно хранится фотография 1931 года на фоне нашего старого дома. Когда-то заглянул в деревню фотограф, щелкнул камерой и остановил время. Вот мой дед – Иван Ефимович Суворов – охотник, молодой, подтянутый, с военной выправкой, бабушка – Мария Ивановна и дети – Анна, Павел и мой отец Николай на руках у деда Ефима Афтановича, прабабушка Анастасия в белых одеждах. Освещенные солнцем, они сфотографировались на фоне старого дома, построенного еще отцом Ефима Афтаном. Как рассказывала бабушка Маня, елки рубили на участке, на расчищенном месте срубы ставили, а потом дом, амбар и другие постройки. Тес на крышу и полы пилили ручной пилой.
Наша родословная идет от прапрадеда с необычным именем Афтан, в деревне человека "пришлого". Как рассказывала тетка Юля, он был беглый каторжанин. Недалеко от Вавожа проходил Сибирский тракт, по которому в 19 веке гнали заключенных на каторгу. Прадед сумел сбежать во время привала. Афтан был не из "простых", скорее всего – политическим заключенным. Пришел в деревню с котомкой, в которой лежали книги. Предположительно в 1825-1830-х годах Афтан обосновался в деревне и начал строительство дома. У него был один сын – Ефим. Зато у Ефима с Анастасией родилось 12 детей. Семья была крепкая, трудолюбивая… До революции 1917 года жили своим хозяйством, сеяли зерновые и лен каждый на своей полосе, держали много скота, занимались пчеловодством. Мужчины занимались охотой, благо кругом был лес.
Беда пришла откуда не ждали. Однажды Ефим с Анастасией поехали в гости, взяв с собой детей. По дороге заночевали в одной деревне. Вот только в доме был ребенок, заболевший оспой. Там и подцепили дети эту смертельную в то время болезнь… По приезду домой от них заразились и остальные дети. Один за другим умерли 11 детей. Дед Ефим возил на кладбище по два гробика в неделю. В живых из детей остался только мой дед Иван, который ходил в приходскую школу, где ему помимо воли родителей поставили прививку от оспы.
В большом афтановском доме родилось, росло, становилось на ноги пять поколений Суворовых.
Дед Иван привел в этот дом жену Марию из Аблыстема. Она была из зажиточной семьи. Вместе с матерью Прасковьей и семьей брата Пантелея вели хозяйство, перед революцией построили добротный дом с крепкими постройками, приобрели мельницу. Трудились с утра до ночи, мололи зерно, наемных рабочих не держали. Но по навету семью раскулачили. Амбары и хлева раскатали и увезли в колхоз, в доме открыли начальную школу. Здесь потом учился мой отец Николай.
Пантелея с женой и сыновьями сослали в Сибирь на поселение. По дороге Надежда умерла. Похоронили ее где-то на обочине железной дороги на Колыму. Трагично сложилась и судьба Прасковьи. Она от горя ослепла и доживала свой век у чужих людей за печкой. Бабушка по вечерам бегала в Аблыстем, чтобы покормить бабушку и помыть в бане... Бабушка Маня не любила об этом рассказывать. Видимо, настолько тяжелы были воспоминания.
У Марии и Ивана родилось пятеро детей. На фотографии Анна, Павел и мой отец Николай на руках у своего деда, позже родились еще две сестры – Юля и Тоня.
Бабушка Маня всю жизнь трудилась на ферме в колхозе "Герой". Дед Иван с отцом Ефимом в старом доме устроили столярку, где мастерили сани, телеги для колхоза.
Дед Иван часто уходил на охоту, порой на несколько дне, промышлял белок, лис. Хозяйство вести помогали Ефим с Анастасией, внуков к работе приучали. Устоявшуюся жизнь разом порушила война. Осенью 1941 года дед Иван ушел на фронт. Успел отправить домой несколько коротких писем. Погиб в 1943 году под Ржевом. В этом же 1943 году Павлу исполнилось 18 лет. Он ушел на войну и пропал без вести.
Косила война без разбору.
А дома их продолжали ждать. И работали для фронта. Мария на ферме безвылазно. На трудодни получала зерно. Выручала корова-кормилица, пчелы. Так и выживали. Лихие годы укоротили век стариков Ефима и Анастасии.
Война заставила повзрослеть детей. Главным помощником матери остался мой отец Николай, в свои 13 лет он был за хозяина. Взяв в руки дедушкин топор, он мастерил ульи, латал старую афтановскую постройку, плел лапти для сестер, помогал матери на ферме. И в колхозе работал. Мужиков-то война забрала. На плечи подростков легла крестьянская работа. Колхоз назывался "Герой". И всем им приходилось быть героями.
После войны отец работал в колхозе трактористом, пока не призвали в армию. Довелось ему служить на границе с Монголией три с половиной года. Заменить пограничников было некем, отцы и старшие братья сгинули на войне.
В деревне о его ловкости и отваге ходили легенды. Служил достойно, дали ему отпуск. Приехав на побывку домой, зашел на конюшню. Там в стойле бил копытом необъезженный жеребец Злорад. Он никогда не ходил в упряжке и сбрасывал всех, кто пытался его оседлать. Надев на него узду и седло, бравый солдат вывел коня в загон, запрыгнул в седло, перемахнул через изгородь и промчался по всем улицам деревни на строптивом коне, сопровождаемый удивленными возгласами односельчан.
Вернувшись из армии, отец еще 15 лет работал в совхозе "Лыстемский".
В этом году Николаю Ивановичу Суворову исполнится 89 лет. На сегодня он самый возрастной коренной житель деревни Какмож-Итчи.
Особо хочется сказать о бабушке Марии Ивановне Суворовой. Мы, ее внуки, всегда удивлялись, как можно, пережив столько трудностей и лишений, оставаться доброй, мудрой, спокойной. Для каждого из нас у нее находилось ласковое слово. Можно сказать, что нас вырастила и воспитала в духовном плане бабушка Маня. Отец с утра до вечера работал на тракторе. Мама была заведующей складами и тоже все время на работе. А бабушка всегда с нами. До сих пор перед глазами освещенная солнышком изба, теплый некрашеный пол. Бабушка хлопочет у большой глинобитной печки, достает на лопате горячий хлеб и подает его нам на полати вместе с топленым молоком. А зимой, набегавшись по крутым горам, забирались к бабушке на печку и слушали ее сказки и стихи Пушкина и Некрасова. Рассказывала она их в рассудительной, только ей присущей манере. Имея двухклассное образование приходской школы, она смогла привить нам любовь к русскому языку, устному народному творчеству. Это благодаря ей мы представляем, какими были наши предки.
Сердце щемит, когда сегодня проходишь по улицам родной деревни Какмож-Итчи, отмечающей нынче юбилей. Что ни дом, то своя судьба. Телегины, Глушковы, Несмеловы, Осетровы, Шишкины и другие семьи. У каждой своя история, в которой переплелись судьбы людские. История Большой страны слагается из вот таких судеб, как у нашей страны.