Их дружба началась ещё до войны, когда они учились в школе села Курунзулай. Павел Капидонович родом из Акурая и почти на три года младше своего однокашника Павла Пантелеймоновича, родившегося и росшего в Усть-Озёрной. Хотя сёла и находятся рядом, но тогда это было два разных хозяйства, и до школы Павлам встречаться не приходилось. Старший Павел в школу пошёл переростком, так как у него была только мама, а ученикам, которые тогда жили и учились в Курунзулае, где находилась ближайшая школа, нужно было определить постой у сельчан и регулярно посылать продукты (питались дети самостоятельно). Там, в школе, и встретились Павлы, делившие отныне и радости и печали, нередко вместе пешком возвращавшиеся на каникулы из Курунзулая.
Встретившись, они вспоминали своё довоенное детство, школу. Старший, имеющий тогда уже подростковый бас, нередко разыгрывал своих одноклассников, разговаривая, как учитель. Вспомнили, как перед войной ездили вместе на выставку и как в кузове машины везли самодельный самолёт. "Я как-то побывал в пионерском лагере, где и узнал, как сделать макет самолёта, – рассказывает Павел Капидонович, – потом мастерили его вместе с ребятами-одноклассниками, из палочек-реечек и картона, раскрашивали. Только вот выставка та не состоялась, и мы вернулись ни с чем".
Разделила их судьбы война. Начав очередной учебный год, все приезжие ученики довольно быстро стали голодать – из сёл многих мужчин призвали на фронт, подвозить детям продукты стало некому. Павлы с одноклассниками решили, что они достаточно взрослые, и в лихую для всех годину не могут оставаться в стороне – рабочие руки ох, как нужны были в хозяйствах. Так, один в 15, другой в 12 лет, пешком возвратясь в свои сёла ("25 км до Акурая, плюс восемь – до Усть-Озёрной", – кажется и сегодня, были бы здоровы ноги, они смогли бы пройти этот путь по памяти), стали наравне со взрослыми трудиться в полях. Нормы выработки были для всех едины. "Нас отправили на заимку, закрепили сто голов молодняка крупно-рогатого скота и сто голов лошадей, – о начале своей трудовой деятельности рассказывает Павел Капидонович. – Лошади днём паслись, а ночью мы их кормили. А за скотом мы днём и ночью ухаживали. Мы – это два пацана: я и Иннокентий Платонович Дутов. За зиму у нас не было падежа скота!". А Павел Пантелеймонович, возвратясь в родное село Усть-Озёрная, принял три телеги (подводы) с лошадьми и обязан был снабжать колхоз и всех сельчан дровами. Причём, и пилить-рубить, и колоть, и грузить их приходилось одному. Всю зиму проработал на подвозе дров Павел, месяц поучился на тракториста, работал в посевную прицепщиком на конной сеялке, затем принял сельские склады и зерноток. "Каждое утро была планёрка в правлении колхоза, где собирались руководители фермы, звеньев и другие. Были одни женщины, из мужиков – я да председатель колхоза", – вспоминает Павел Пантелеймонович. А в конце 1942 года, когда ему исполнилось 17 лет, призвали и его на фронт. Так, рядом с конными подводами, что везли в Борзю зерно нового урожая, восемь парней из Акурая и трое – из Усть-Озёрной пешком ушли на призывной пункт. У Павла Пантелеймоновича дома остались мама и сестра.
– Много нас, рождённых в 1925 году, со всего района тогда собрали. Погрузили в дощатые вагоны, и отправились мы в длинный путь, – рассказ Павла Пантелеймоновича, уже не в первый раз, но также внимательно слушает его младший тёзка. – Ехали почти две недели, а приехали в Нижнеудинск, что в Иркутской области. Там находилась 25-я окружная снайперская школа, куда мы все и попали. Учились девять месяцев, только никому снайперами воевать, наверное, не довелось. Когда учёба закончилась, вновь погрузили в вагоны и повезли. Были уже в военной форме, при оружии – у кого учебное, у кого – боевое, но уже устаревшее. Увезли в Ярославль, под Москву. Присвоили звания младших командиров. Попал в формировавшийся в Калининской области стрелковый полк.
Однажды нас подняли по тревоге, что происходило регулярно, но в этот раз вывели на марш, и мы шли так до самого фронта пешком, до Новгорода почти. Шли мы дней 20. Бывало, засыпали прямо в строю. То шли днём и ночью – отдыхали, а потом стало наоборот – шли только ночью. Тогда мы поняли, что фронт близко. Это был февраль 1944 года. Вышли на поле, по приказу окопались прямо в мокром снегу. Утром, километрах в трёх увидели населённый пункт Белянчиково. Нам сказали, что в селе немцы, но мы сколько не смотрели, не наблюдали за селом, не увидели ни одного фрица – как будто вымерло всё. Нам надо было занять этот населённый пункт. Прошла небольшая артподготовка (орудия привезли на конной тяге). В ответ – ни звука, ни выстрела. Нас подняли в рост, и мы пошли на село по ровному открытому полю. Вот там-то немцы нас и покрошили здорово – они в укрытиях, а мы все на виду. Много полегло там ребят, очень много…
Павел Пантелеймонович в том своём первом бою был серьёзно ранен. Он лежал на снежном поле и истекал кровью из раздробленной пулями руки, пока бой не закончился. Село наши бойцы, конечно, заняли. Только цена того боя была очень высокой. Почти в бессознательном состоянии Павла доставили в уже переполненный госпиталь. Руку врачи спасти не смогли. И, через полгода, он инвалидом, но живым возвратился в родное село. Даже так повезло вернуться далеко не всем ребятам…
"Время было очень тяжёлое, как будто что-то нависло над всеми нами… Тяжёлое время…", – почти в унисон вздыхают постаревшие ветераны. "Те, что с Павлом Пантелеймоновичем уходили из села, вернулись все, – рассказывает Павел Капидонович. – Повезло им выжить. Пришли израненные, пожили немного, но главное – вернулись с фронта. А вот акурайцам меньше повезло – и треть не пришли в войны". На долю младшего Павла выпала тяжёлая работа в тылу, когда всё до капли – урожай, скот, вся сельхозпродукция уходили на нужды фронта.
По судьбам двух одноклассников – двух Павлов можно изучать историю Великой Отечественной. Они – две стороны одной медали – фронт и тыл. Именно их стойкостью, мужеством и полной самоотверженностью была завоёвана Великая Победа.