Сразу скажу, ситуация – дрянь. Неприятно и жалко героиню нашего повествования. На прошлой неделе в Емельяновскую районную больницу поступила восьмидесятилетняя пациентка. Назовем ее условно – баба Маша (дабы не называть по именам, и не дай Бог кого не обидеть). Да и образ этот – старика, оказавшегося в подобной ситуации, можно назвать собирательным. Сколько их таких баб Маш, сирот при детях…
Так вот, баба Маша живет на платформе Тростенцово, что в дачном массиве, куда на машине и пешком в зимнее время не добраться, снегом все кругом заметено. Бабу Машу спасатели эвакуировали в буквальном смысле в прошлую среду уже не первый раз. До этого вызов был на новогодних праздниках.
Сама спасательная операция выглядит так: на телефон Емельяновской дежурно-диспетчерской службы поступает звонок о том, что женщине стало плохо. Емельяновцы, зная, что силами "скорой помощи" ее оттуда не эвакуировать, просят помощи у своих городских коллег – центра "Спасатель". Те, на снегоходах, уложив бабушку на сани, несколько километров везут ее по заснеженным просторам района, затем, когда наличие дорог и снежный покров позволяют, передают в заботливые руки работников скорой помощи. И по стандартной схеме: скорая помощь – стационар – и обратно на дачу после выписки. Так вот, повторяется это уже в третий раз.
При этом, у самой бабушки и дочь, и своя благоустроенная квартира в Красноярске. Только вот из разговора с дочерью стало понятно, что вроде как не ждут ее в семье, и вроде как не рады. Поинтересовались мы у дочки, почему же она маму домой не забирает, на что она вполне уверенно ответила, что, мол, мама свежий воздух любит, да и как ей (дочери) маму в квартире одну оставишь, ей же уход нужен, да и муж против. Стандартный набор, простите, отмазок, когда чего-то делать очень не хочется. И вдвойне обидно, когда этим "не хочется" становится родная мать.
Да и сама баба Маша в город не рвется. Ни к дочке, ни в свою квартиру не хочет. Говорит, в квартире ремонт нужно делать, прошлые квартиранты разгромили все. А к дочери не хочет, чтобы проблем не создавать. Вот и рвется обратно на свою платформу Тростенцово к двадцати пяти козам, пяти кошкам и двум собакам. Некогда ей тут задерживаться, за хозяйство и сыновей беспокоится. А сына у нее два, с ней же на даче живут. Один говорит, доктор, вот он то и не разрешает бабе Маше таблетки пить, говорит, на организм пагубно влияют.
- Он у меня воду заговаривает, рукам надо мной водит, мне легче становится, - говорит сама пациентка стационара. – Мало я наверно воды пила, вот опять здесь и очутилась.
- Бабушка у нас уже не первый раз, в прошлый раз выписали ее из стационара 10 января. Уехала на свою дачу. И вот опять вернулась, - говорит Юлия Степень, врач стационара. – Таблетки она не пьет, давление скачет. Вызывают скорую, мы отказать в госпитализации не можем. Вот сейчас она опять у нас, хотя уже фактически выписали. Только забирать ее никто не хочет.
Как оказалось так, что при троих взрослых детях старенькая мать без пригляда, не понятно. И вырастила, и высшее образование всем дала. Вроде как никто и не отказывается от родителя, но и забирать особо не спешит. А, да, третий сын живет на той же даче, в тех же условиях. Но про него мать рассказывает мало и сбивчиво.
То, что возвращаться бабе Маше обратно на свою дачу нельзя, похоже понимают только врачи. Нет там условий для жизни пожилого человека. Тем более учитывая то, что таблетки она категорически не пьет, а "заговоренной" водой с давлением под двести вряд ли справишься. Дочь в город не забирает, сыновьям и так все хорошо. К слову сказать, дети между собой не общаются, как говорит дочь, только посредством СМС сообщений. Следовательно, договориться и решить судьбу матери тоже не могут. Замкнутый круг.
При нас Юлия Викторовна звонит в соцзащиту Свердловского района, по месту прописки бабы Маши, напомню, в собственной квартире. Сотрудник соцзащиты говорит, что с ситуацией не знаком, спрашивает данные бабушки и ее детей, адреса, телефоны. И обещает вопрос решить. Понимаем, дело это не быстрое, нужно и с бабушкой, и с детьми пообщаться, условия жизни проверить, а потом уже вынести свой окончательный вердикт о судьбе бабы Маши, в социальный приют ее помещать при живых дееспособных детях, дочь ее заберет, одумавшись, или же жить ей на своей платформе Тростенцово, ухаживая и дальше за козами. Но каждый раз организовывать спасательную операцию силами нескольких спасателей, медиков…
Пока верстался номер, мы связались с Юлией Викторовной, узнать о судьбе бабы Маши. Как оказалось, в тот же вечер, когда мы навестили ее в стационаре, ее забрала дочь. Только вот, говорят, что увезла она ее скорее всего опять на дачу… Не беремся утверждать, но это стало понятно из обрывков разговора по телефону о том, что "довезут", "встретят"… Значит, не мало вероятно, что стенам емельяновского стационара можно сказать: "До новых встреч".
Перезванивали и сотрудники соцзащиты, еще раз уточнили адреса и телефоны. Сказали, что обследуют место жительства бабы Маши, а уж потом будут решать, что да как.
К слову сказать, молоко от своих двадцати пяти коз баба Маша не продает. Сами пьют, поят кошек, собак, куриц и этих же самых коз. Излишки на землю выливают…