Слово "советских" в предыдущем предложении употреблено верно, но звучит с долей значения слова "других". Меж тем из Афганистана выходили именно наши парни. Люди, сумевшие воплотить в себе лучшее, что у нас было. Солдаты своей страны, выполнившие поставленную перед ними задачу. На днях пообщался еще с одним участником афганских событий. Он не был военным. Но будучи участником событий, чувствовал себя военнообязанным.
- Часто меня с Дудаевым путают, - говорит мой новый знакомый, уютно расположившись за столиком свои чайханы, что в одном дворе с магазином "Светофор" в поселке Емельяново. – А я Додоев. Хазраткул Мирзоевич. Родился в 1958 году в Таджикистане. Окончил школу, и сразу в 1975 году поступил в Таджикский государственный университет имени В.И. Ленина. В столице Таджикистана в городе Душанбе. Сейчас это Национальный государственный университет. Начал обучение на факультете восточных языков. Отделение персидского и английского языков. Закончил его. По образованию я востоковед. В основном изучал персидский язык – это язык Афганистана и Ирана. И курс английского с правом преподавания.
- Восток – дело тонкое. Востоковед – человек нужный.
- Так и получилось. Когда учился на четвертом курсе, в 1979 году, в апреле произошла афганская революция. Уже в июне нас, группу старшекурсников, отобрали и отвезли в Москву на собеседование по линии министерства обороны. Университет мы на тот момент еще не успели закончить. Военные сборы не прошли, и офицерское звание никому из нас еще не было присвоено. Поэтому в командировку в Афганистан по линии военного ведомства мы отправились (недели через две после первого собеседования), как гражданские лица, работающие на военных.
- Понятно, теперь в полиции есть такое различие. Те, что аттестованы, носят погоны и ходят на службу. Те, что не аттестованы, не носят погоны, но ходят ровно в то же место на работу.
- Не помню, чтобы нас о чем-то спрашивали, в каком точно статусе нас отправили в Афганистан. Суть в том, что появилась потребность в переводчиках. И нас из числа студентов профильного отделения университета отодрали для собеседования, направили в Москву. Затем прошедших собеседование посадили ночью в самолет и отправили в Афганистан. Неделю мы пробыли в Кабуле. Затем распределились по местам службы или работы. По военным округам и военным дивизиям. Меня с однокурсником отправили на север страны. В провинцию Балх. Административный центр провинции город Мазари-Шариф. Там стояла 19 пехотная дивизия.
- Наша пехотная дивизия?
- Нет, афганская пехотная дивизия. Наших частей еще не было на территории Афганистана. Советские войска вошли на территорию этого государства только в декабре 1979 года. А я рассказываю о летних событиях того года. Никакого ажиотажа по Афганистану еще не было. Понадобилось большое количество военных переводчиков. Вот нас, людей по сути не военных, и призвали на службу Родине. В Афгане уже работали советские военные советники. Как выяснилось, готовили руководство, армию к предстоящим испытаниям, которые последовали за Саурской (апрельской) революцией.
- Много было советников?
- В Дивизии советник был практически при каждом командире подразделения. Советник был при командире дивизии. Советник при командире пехотного полка, при начальнике политуправления, при командире танкового батальона. Почти при каждом командире. Всего на дивизию 17 человек советников – военных специалистов. Задача советников – обучение военному делу. Чаще я работал переводчиком советника при командире танкового батальона. Всего командировка продолжалась один год и три месяца. Именно в это время, во время моей командировки, и были введены на территорию Афганистана советские войска. После окончания командировки я вернулся домой. Закончил университет и с перерывом в пару лет снова, в 1982 году, вернулся в Афганистан. Но уже переводчиком по лини строительного министерства.
- Географически на то же место вернулись?
- Почти. По соседству с расположением 19 пехотной дивизии находился речной порт Хайратон. На границе с Узбекистаном на реке Амударья. Там на перевалочной базе мне и довелось работать. Это место стало историческим. Во время моей второй командировки там был построен тот самый мост через Амударью. По которому возвращалась наша армия после выполнения задания. Выходила домой. На территорию Советского Союза. Мост Дружбы. Его построили военные строители. Это довольно большое сооружение – 900 с лишним метров, почти километр в длину. С полосами для движения автотранспорта в обе стороны и с путями для прохождения железнодорожного транспорта по середине дорожного полотна. Мне довелось побывать на открытии этого моста. На церемонии присутствовали первый секретарь ЦК Компартии Узбекской ССР Шараф Рашидович Рашидов и генеральный секретарь Народной демократической партии Афганистана Барак Кармаль. После этого в соседнюю страну из Союза грузы пошли автомобильным и ЖД транспортом.
- Север Афганистана и во время войны оставался довольно мирной территорией. Или это не так?
- Непосредственно боевых действий вокруг речного порта Хайратон и моста Дружбы стороны не вели. Война шумела где-то далеко. Там, на границе с Пакистаном. Но начинаясь, она однажды прошла настоящим парадом мимо меня.
- Как это было?
- В памятном теперь декабре 1979 года советские военные строители буквально за одну ночь, за сутки, натянули понтонный мост - переправу через Амударью. Приготовили все для ввода войск. Афганская 19 пехотная дивизия оказалась расположенной ближе прочих частей к месту главных событий. Стояла на расстоянии в 90 километров. Нашему советнику при командире 19-ой дивизии полковнику Вожаченко и начальнику штаба афганской дивизии генералу Кудусхону было приказано выехать для встречи советских войск. Хорошо помню, как мы втроем стояли на афганском берегу реки.
- Получается, вы являетесь свидетелем входа нашей 40-й армии в Афганистан?
- Именно так. Случилось это под вечер 27 декабря 1979 года. Точного времени не вспомню. Темнело. Я был молодой, отдавал себе слабый отчет в том, что происходит на моих глазах. В том, что такое ввод войск на территорию другого государства. По сути это было началом войны, которая продлилась, никто тогда не ожидал, целых 10 лет. Шли торжественно, как на параде, - колоннами. Аккуратно. Четкие движения. Советские же войска! Солдаты красиво одеты, подтянуты. Самая современная военная техника. Они проезжают на своих машинах. Мы на них смотрим. Организовано, мощно идут. Красиво. Гордость берет. Я не заметил, полковник Вожаченко вдруг спрашивает Кудусхона: "А чего плачем-то? Хорошо идут!". Смотрю, у генерала и впрямь по щекам текут слезы... Он через меня попытался объяснить полковнику, что это слезы радости. Но я понял, чувствовал он больше, чем сказал.