У мужа была высокая температура 2 дня, а затем заболела я. Неожиданно у меня появился озноб, ломота в суставах, тошнота, и резко поднялась температура 38,3-38,7. Выпила противовирусное. Наш фельдшер Марина Юрьевна Маркелова посоветовала пока не пить антибиотики, снижать высокую температуру парацетамолом. Но температура снижалась ненадолго, поднималось давление.
Вместо положенных двух таблеток (у меня гипертония), я выпивала пять! Воду пить я не могла, поскольку меня тошнило, а голова буквально "разлеталась на части". Все дни меня консультировала Марина Юрьевна. Заболел сын, но легче меня. Я связалась с участковым врачом М.В. Калашниковой. Мария Валентиновна, не считаясь со временем и выходными, звонила и консультировала меня. После её рекомендаций стало так легко, температура снизилась до 37, и я отказалась ехать на рентген. Но на 7 день состояние заметно ухудшилось, и на "скорой" меня увезли в Гагино. После рентгена и осмотра врача я сидела у кабинета, хотя, скорее, не сидела, а лежала на стуле, положив под голову сумочку. Мария Валентиновна вызвала меня к себе и сказала, что будет искать место для госпитализации. Конечно, ведь у меня хронический бронхит, гипертония и возраст.
Так, поздно вечером я поступила в инфекционное отделение Шатковской больницы. После опроса врача началось интенсивное лечение: таблетка и укол от высокой температуры, укол в живот препарата для разжижения крови, 7 таблеток и капельница из двух или трёх пузырьков. Я обрадовалась, когда в палате увидела землячку – тётю Шуру. Ещё с нами были 2 женщины: из Починок (поражение легких 70%) и из Шарапова (с высоким уровнем сахара). На другой день, ближе к обеду, нас разбросали по палатам терапевтического отделения на освободившиеся места. В палатах, предназначенных на 4 пациентов, поставлена пятая койка. Больных очень много. Настоящий конвейер – выписывают и тут же кладут новых. Много гагинцев. В коридоре табличка "Красная зона".
Шатковская больница славится хорошим лечением. Даже арзамасцы и дивеевцы стараются в неё попасть. Лечение и уход в больнице, действительно, хорошие.
Примерно с 6 часов утра грохочет тележка с ячейками. Это больным развозят утреннюю "подкормку" - таблетки. Затем укол в живот, измерение температуры, сатурации (уровня кислорода в крови) и давления. Часто приходила и лаборантка для забора крови на общий анализ. Когда мы спросили: "А зачем так часто?", она, шутя, ответила: "Должно же быть у вас развлечение!". За всё время лечения 2-3 раза делают кардиограмму и внимательно следят за теми, у кого "скачет сахар", коих почти половина из всех больных. Каждый раз после завтрака и ужина наступало время медсестёр с капельницами. Они буквально бегали по коридору, и, как снежок под ногой, скрипели их спецбахилы. Под очками мы видели только их глаза. Эти феи незаметно касались иглой вены, в которую начинало вливаться вредное для ковида лекарство.
Мне с оказией прислали нужные вещи: таблетки, тонометр, нож, ножницы, ручку, газеты. А халат (один из своих трёх) мне дала добрая тётя Шура. Правда, он был на несколько размеров больше, зато удобно. Температурный режим в больнице нормальный, и питание хорошее, разнообразное. Как шутила 84-летняя тетя Шура: "Убежала бы отсюда, но кормят хорошо". Я через силу заставляла себя есть, чтобы помочь своему организму справиться с болезнью не только лекарствами.
После обеда проходил инструктаж по лечебной гимнастике: "Раз-два – вдохните носом, три-четыре – выдохните грудью". Но выдохнуть я могла с трудом – в груди пылал пожар. Температура поднималась до 39 градусов. У меня была коронавирусная инфекция средней тяжести, как показала КТ. Впивается в лёгкие вирус стремительно. Когда мою подругу из г. Арзамаса сын возил на КТ, то поражение легких составляло 15%, а через несколько дней, когда её госпитализировали – уже 50%.
Мне, к счастью, не требовался кислород, а вот несколько женщин из моей палаты дышали по очереди кислородом от специальной переносной шумящей установки. По словам медиков, лекарств в больнице хватает и надбавки платят. Но вот что меня поразило: видимо, в "красной зоне" такая высокая концентрация заразы, что ни дезинфекция, ни кварцевание палат и коридоров, ни защитные костюмы, ни маски на больных не уберегли врачей, медсестёр от болезни. Почти все в той или иной форме тяжести переболели ковидом.
За три дня до выписки мне показалось, будто из груди вытащили репей. После смены лекарства снизилась температура, пришёл, наконец, отрицательный тест. Долгожданная выписка.
К сожалению, не обходилось и без смертей. У соседки по палате в реанимации скончался муж. Майор–афганец, 63 года, он до последнего не верил в болезнь.
Я благодарю всех медиков за внимательное отношение ко мне! Спасибо М.Ю. Маркеловой, М.В. Калашниковой, лечащему врачу Ю.И. Каштановой и коллективу медиков Шатковской ЦРБ. Здоровья всем и поменьше больных!
С уважением,
Татьяна МУЛЮКИНА
P.S. Мой организм боролся. Наверное, выработалось большое количество антител. Но, говорят, что их хватает на несколько месяцев, а потом снова есть угроза заболеть…