Немного в нашем районе на сегодня проживает мужчин – тружеников тыла. Одному из них – жителю п. Сернур В.А. Роженцову 5 августа исполнилось 90 лет. Он помнит многие эпизоды своей насыщенной событиями жизни, рассказывает обо всём весело и с юмором. Грустит лишь о том, что в таком преклонном возрасте остался один – дети разъехались, супруга шесть лет назад оставила его. Но рядом проживает дочка Галина, которая часто бывает у отца.
Босоногое детство
Родом Виктор Алексеевич из Староверово. В его детские годы в деревне было более сорока дворов. Жили там Новосёловы и Роженцовы. В 30-ые годы уклад сельского жителя был примерно одинаковый везде. Помнится ему, что крыши домов были покрыты соломой. Лес для строительства не давали. Всем миром вырыли на бугре большую землянку и соорудили баню. В ней было очень тепло, потому мылись там почти всей деревней.
В его босоногом детстве мало чего было хорошего. В 1935 году, когда мальчонке было всего четыре годика, умерла мать. Кроме Виктора, в семье полусиротами осталось еще трое: Евгений 1926 г.р., Иван 1929 г. р., Валентина 1933 г. р. Бабушка, мать отца, сразу же начала подыскивать сыну другую жену. Но не повезло и со второй снохой – она умерла при родах. Как вспоминает Виктор Алексеевич, потом были и третья, и четвёртая мамки. Они все как-то пытались воспитывать чужих детей.
Отец Алексей Иванович работал на Сернурском льнозаводе – сначала слесарем, затем – мастером, а потом - инженером. Он был специалистом высокой квалификации, а на своем льнозаводе работа была не круглогодичная, поэтому его посылали в командировки не только по республике, но и по стране. Одно время трудился в Ленинграде на текстильном заводе. За хорошую работу его поощрили отрезами на костюм и рубашку.
У отца была бронь, но последняя жена сходила в военкомат и там заявила: "Почему моего мужа на фронт не отправляете? Вон какой здоровый мужчина, а доходяг призываете?" Он как раз был в командировке, вернулся, а его уже ждала повестка.
Военные лихие годы
Когда началась война, Виктору не было ещё и десяти лет. Всех взрослых мужчин, подлежащих призыву, забрали на фронт. Из некоторых дворов отправились на защиту Родины по два, даже по три человека. Остались в деревне старики, женщины, подростки и малые дети. Весь труд колхоза "Крестьянка" лег на их плечи.
Председателем была Анастасия Перфирьевна Роженцова. Как бы она не жалела малолеток, но нужно было проводить полевые работы. Тягловой силой были лошади, их старались хорошо кормить.
Виктор был невысокого роста, но очень ловко управлялся с жаткой-самосброской, и сам научился её ремонтировать. В неё порой запрягали четырёх лошадей. Нужно было суметь и лошадьми управлять, и нажимать ногой на педаль жатки. Урожай в военные годы был отменным.
У парня получалось так умело, что женщины вдогонку ему кричали: "Виктор, ты валишь такие большие снопы, что мы их поднять не можем". Откуда были силы у голодных женщин? Правда, во время уборочной для работников варили жидкую болтушку.
Особая нагрузка на подростков была весной. Давали норму: вспахать на одной лошади 40 соток за день. А они работали на полях еле одетые, полуголодные и босые. "Какие тебе лапти, - говорила бабушка, - дорого!"
За каждым подростком была закреплена лошадь, за которой он ухаживал, кормил, водил в ночное. У Виктора был чёрный конь Орёл.
- С ранней весны босиком бегали. Все ноги изрежешь, кожа покроется "цыпушками", - с горечью говорит труженик тыла, - чтобы как-то подлечить опустишь ноги в бочку с солидолом, вынешь и сидишь, пока не впитается, а затем идешь за лошадью. Плуги были тяжёлые, а на повороте его приходилось перетаскивать, чтобы лошадь ноги не подрезала. Повесишь на плечи и волочешь, а к вечеру они так болят – задеть нельзя.
Пахали в поле мы дотемна. Бывало, придет председатель и обратится к ним: "Ребята, потерпите ещё, надо этот загон закончить, я будут идти вперёд с фонарем и подсвечивать". И допахивали. Потом вели лошадь на конный двор, помогали конюхам их кормить. Уставшие, порой ещё бежали играть. Домой приходили – уже светало. Только вздремнёшь - председатель или бригадир будят на работу.
После того как подготавливали поле, женщины вручную сеять зерно, за которым всем колхозом во главе с председателем ходили в заготзерно в Токтайбеляк за двенадцать километров. Оттуда несли на плечах в мешках по 16 килограммов. Лошадей берегли для пахоты.
- Трудились, чтобы что-то заработать, а этим что-то была палочка-трудодень, - вспоминает Виктор Алексеевич. - И больше ничего не получали за каторжный труд. Осталось в памяти как в феврале месяце 1942 года колхозники собирались на общее собрание. Отчитывалась председатель колхоза: "Ну что ж дети, старики, женщины в кассе денег 3 рубля – куда их деть? Надо налоги все заплатить. Чем рассчитываться с вами? Ржи нельзя дать – накажут, попробуем мукой сколько-то выдать. Смелем тихонько ночью зерно на своей колхозной мельнице и выдадим на выходо-дни".
Хорошо ещё, что выращивали у себя картофель, овощи. Нам, сиротам, выдавали муку – восемь килограммов на семью на три месяца. И то только потому, что отец до войны был служащим, а колхозникам не полагалось ничего.
В личных хозяйствах старались держать скот – без молока детям было не выжить. Кто не мог держать корову, заводили козу. Сено можно было косить только на своей ободворице в 25 соток, если оставался какой-то участок от огорода. Остальное сено заготавливали ночью на неудобьях. Траву жали серпом, а потом, связав из травы вязанку, украдкой несли её домой.
Не держать скот нельзя было ещё и потому, что нужно было чем-то платить продналог – 40 кг мяса. Корову резать не будешь. Вот и договаривались люди с налоговым агентом, чтобы он повременил с уплатой до осени, чтобы телёнок подрастёт...
Носил за брата похоронки
Иван, брат Виктора работал почтальоном. Обход был большой. Пешком разносил почту по деревням – Староверово, Андрюшонки, Исаёнки, Поланур, Чибыж, Кочанур, по улице Пушкина п. Сернур. Ему платили заработную плату хлебом, поэтому Роженцовы не сильно голодали. Иван тоже был не велик, сильно уставал, и Виктору приходилось его подменять. Носил газеты, но их мало выписывали. Главной ношей были солдатские треугольники и извещения.
Почтальона в каждом населённом пункте встречали с большой надеждой и тревогой.
-Захожу в Поланур, несу три-четыре похоронки, а как отдавать? – с горечью вспоминает труженик тыла, в ту пору 11-12 –летний парнишка. - Но отдавать надо. Женщина протягивает руку, видит, что казённая бумага – и выть… Люди жили очень плохо, избенки были маленькие, крытые соломой с деревянными трубами. Дома холодина.
Хороший лес на дрова не давали, только сучья да валежник, который разрешал брать лесник.
Большая была деревня Кочанур, порой несёшь целую стопку похоронок. И после моего посещения домов – одни слёзы. Хоть и не велик был, а всё переворачивалось внутри от жалости. И в свой дом на брата и отца похоронки доставили сами.
День Победы со слезами на глазах
Виктор Алексеевич хорошо помнит день Победы. Пахали в поле, прибежала девчонка и кричит: "Победа!". Мальчишки бросили работу и побежали на конный двор, а лошади – за ними вместе с плугами. Председатель пожурила работничков: ведь лошади могли поранить ноги о плуги, но дала им в этот день отдохнуть.
В ФЗО на Урал
В 1945 году Виктора Роженцова отправили в ФЗО в г. Серов Свердловской области.
- ФЗО по стране много было. На разных предприятиях шесть месяцев учили разным профессиям. Нас, подростков набрали из Марийской АССР, Чувашии, по дороге подсаживали в поезд из разных городов . А потом развозили кого-куда: в Нижнем Тагиле учили девчонок на швей, мальчишек - на слесарей, столяров, кузнецов. Я учился на автослесаря. После окончания курсов была обязательная отработка два года там, куда пошлют. Нас семь человек направили в город Богословск ремонтировать машины в гараже, который находился в церкви, но без электричества и отопления. Начальник мехлесопункта предложил мне поехать учиться на пилоправа в г. Свердловск на трехмесячные курсы. Нас учили точить старые пилы, растачивать новые, насаживать топоры – во всём была своя наука, которая далась мне на "отлично". Вернулся назад, лесоучасток был большим, работы много. А мне всего-то было шестнадцать лет. Но меня определили мастером-пилоправом. Старался все работы выполнять на совесть и ни разу никого не подвёл. Отработал там четыре года.
Десантников бывших не бывает
Вернулся Роженцов в родные края, устроился в МТС слесарем, ремонтировать комбайны, немного поработал и в 1951 году призвали в Армию. Попал на Украину. Много интересных моментов рассказал Виктор Алексеевич из своей трехлетней десантской службы. Имеет в своем арсенале 36 прыжков с парашюта.
- Прыгали с самолёта ТУ-24 и других, - с воодушевлением и задором вспоминает десантник. - Поднимут в два часа ночи, выпьешь кофе, съешь сто граммов белого хлеба и на аэродром. На складе проверят пломбу, наденешь парашют, садишься в самолёт. Мы были ротой штаба дивизии и всегда прыгали в первых рядах. Бояться высоты 400 м было некогда, но бывали случаи, когда разбивались парни из-за того, что плохо и не правилам сложили свой парашют. Командиры роты и части всегда предупреждали: "Ребята смотрите стропы, укладка строп – это самое главное". И мы всегда это делали тщательно вместе с Андреем Коноплёвым из с. Казанское, поэтому все прыжки были удачными.
Помнит Роженцов большие учения, маневры, когда вместе были собраны разные рода войск со всей страны. Десантники были на высоте и даже на учениях представляли грозную силу.
После этого мероприятия был смотр, который принимал маршал Жуков. Последними шли десантники. Он крикнул: "Спасибо вам, сибиряки!". Ему, наверное, не доложили, что в этой части большинство солдат было из Марийской республики.
По Указу Сталина десантников очень хорошо кормили, и только свежими продуктами. Также помнит, как 9 марта 1953 года в день похорон вождя народов стояли в почётном карауле под дождём…
Служил Роженцов в роте связи, возил секретную почту на мотоцикле вместе с секретчиком и охранником, вооружённым автоматом. По дороге попадался трехкилометровый сливовый сад, ездить по нему было опасно. Он летел по этому участку со скоростью до 100 км в час, так никто больше гонять не умел. Бандеровцы, бывало, стреляли в военнослужащих, раз вечером охраннику прострели плечо. А возить такие донесения приходилось в любое время суток…
Мастеровые руки пригодились на родине
В 1953 году вернулся бравый десантник в родные места на прежнее место работы. Но, выучившись на водителя, перешёл в автороту. Роженцову дали четырёхтонник "ЗИС". Дорог не было, ездили по грунтовке, по полям – где придётся. Перевозил зерно во время уборки из колхозов, куда пошлют.
Однако Виктора очень тянуло на льнозавод, ведь все механизмы знал, как пять пальцев. Отец научил всему, и он устроился туда слесарем, затем стал мастером, потом пересел на автомашину "ГАЗ" возить льноволокно, а когда не было работы, посылали на маслозавод отвозить продукцию по месту назначения.
На льнозаводе получил квартиру. За добросовестную работу был занесён в Книгу Почёта льнозавода.
За многолетнюю трудовую жизнь В.А. Роженцову пришлось поработать в нескольких строительных организациях, освоил в совершенстве профессию машиниста автокрана, получив высший 6 разряд, и на каких только стройках района и республики не пришлось потрудиться. Ветеран труда был за рулём сорок с лишним лет.
В 1970 году Роженцов получил благоустроенную квартиру в п. Сернур, в которой проживает и сейчас.
Судьба жила в своей деревне
С Зоей Николаевной, 1929 г.р. они были родом из одной деревни, вместе бегали, работали. Так незаметно и полюбили друг друга. Зоя проводила Виктора в армию и ждала три года. После возвращения домой ещё два года дружили. Семью создали в 1956 году. С молодой женой немного пожили в семье брата Ивана, а потом сняли угол у тётки. Она работала в колхозе кладовщиком…
С Зоей Николаевной воспитали пятерых детей - Татьяну, Володю, Людмилу, Галину и Алексея, прожили 59 лет. У счастливого деда десять внуков и десять правнуков.