Родители мечтают, что я стану крутым прогером, стану зарабатывать хорошие деньги, а я с самого детства, как помню себя, мечтал о мотоцикле, как у соседа Сергея.
Он – крутой, у него много друзей и классная девушка, с которой он летит по ночной трассе, сокрушая ревом мотора всё вокруг. И я всегда так хотел, и я отлично сдал экзамены, и по баллам сто процентов поступаю в институт на бюджет. Мечту покупают авансом – итоги ЕГЭ только в конце лета, а мотоцикл нужен уже сейчас, зимой-то он мне зачем. И теперь отец, чтобы выполнить свое обещание, вместе со мной рыщет на форумах в поисках "двухколесника" моей мечты. Вот так – я воплощаю в реальность мечту родителей, они воплощают мою – бартер.
Случилось: моя мечта с наполированными боками стоит в батином гараже. Бабы Шурин Лёха уже давно просит его прокатить. Пожалуй, сегодня самое то – батя упахался на работе, а матушка смотрит любимое ток-шоу: за уши не оттащишь. Тем более, и ключи всегда у меня, это же МОЙ мотик. Проедем с Лёхой мимо центра, там точно будет Вика, она выпадет "в осадок" при виде меня на моем крутом "харлее". Лёшка уже у порога, и я, успев закидать в желудок два самопальных гамбургера, полностью готов к приключениям. Бензина – полный бак, я еще днем слил у бати, так что оторвемся "по полной". Хорошо, что отец вместе с мотиком купил шлем – с ним вид совсем другой – Вика точно впечатлится. В идеале бы Вику уговорить прокатиться… В общем, пока я пребывал в мечтах, кто-то успел накапать родичам, что на дороге стоят "гайцы", и батя закрыл мотик в гараже от греха подальше: прав-то у меня нет. Ладно, что-нибудь придумаю, есть мысль, как открыть гараж.
И вот я уже ловлю порывы ветра, а сидящий сзади Лёшка в момент, когда я прибавляю скорость, еще сильнее стискивает меня руками, боясь свалиться с моего железного коня. Еще километр – и я лихо промчусь мимо своих, вызвав восторг у девчонок и зависть у парней. Я – самый счастливый человек на свете! Как прекрасна жизнь, она вся у меня впереди! Впереди перекресток – ладно, успею пролететь перед "жигуленком"! Визг тормозов, резкая боль в спине и темнота...
Когда я открыл глаза, надо мной был белый потолок, плафон с лампочкой, тускло освещавшей незнакомое помещение. Осмотреться я не мог, потому что пошевелиться не давало какое-то странное незнакомое онемение внизу туловища. Неожиданно рядом возникла женщина в белом халате с фразой: "О, наконец-то очнулся! Попить не хочешь?". Женщина заботливо поправила легкое покрывало на мне и сообщила, что минут через десять придет врач. Высокий мужчина лет сорока вошел стремительной походкой, обдав меня своей уверенностью и надежностью. Денис Владимирович, так представился незнакомец, рассказал мне, что было до того, как я оказался в больнице.
Мы с Лёхой попали в ДТП, водитель легковушки, которой мы не уступили дорогу на перекрестке, был пристегнут и получил лишь ушибы и ссадины, нам же с Лехой не повезло – его готовят к ампутации: рваная рана ноги дала воспаление, которое не удалось сбить антибиотиками, а у меня поврежден позвоночник, и вопрос, смогу ли я в перспективе ходить, открыт. Я был признателен "доку" за честность, но эта информация словно обухом по голове, и с момента нашего разговора она не покидала меня.
Есть ли продолжение моей истории? Не знаю. Но после выписки случайно услышал разговор матери с соседкой. Уголовное дело по факту угона мотоцикла вроде прекратили, но Лёха по моей вине получил инвалидность, и нанятый родичами адвокат говорит про пожизненные выплаты за причиненное мной Лёхе увечье. Почему я не послушал отца?! Он же в тот день не разрешил мне брать мотоцикл, а я ссамовольничал. Теперь я на профучёте, а Леха ждет фирменный протез для ноги, на который мой батя взял кредит. И что впереди? Теперь на результаты ЕГЭ мне всё равно, я – на учёте, дорога в вуз закрыта. Вика никогда не посмотрит в мою сторону, я уверен, что буду ходить, но травма позвоночника всё равно бомба замедленного действия, и вряд ли Вику прельстит перспектива стать моей женой, да и шрам через всё лицо меня явно не красит. Хотя я еще везунчик, Лехе куда хуже.
…В комнату вошла мама, она села на край кровати, взяла мою руку, плетью свисающую над полом, поднесла к своим губам, и склонилась надо мной. Я почувствовал на своей щеке тепло слез, ручьем побежавших из ее глаз. Мама молчала, разрывавшееся от боли сердце не давало ей говорить. А в воздухе застыл вопрос: что же мы наделали?!