В Удмуртии 32 825 человек отметили свой профессиональный праздник – это работники здравоохранения. Без их труда мы не представляем свою жизнь. Они всегда рядом с каждым из нас, еще до момента рождения.
Руководит этой огромной командой Георгий Щербак, министр здравоохранения республики. У нас получился очень откровенный подробный разговор.
- Георгий Олегович, как Вы себя чувствуете? Как переносите ковид?
- Вы знаете, пока все в порядке. Симптомы заболевания выражены слабо, без видимого ухудшения, я добросовестно выполняю все рекомендации врачей-инфекционистов, нахожусь в полной самоизоляции дома. Так что работаю "на удаленке" (смеется).
- Давайте поговорим о Вашем пути. Биография, конечно, впечатляет: военная служба, участие в подготовке юбилейных парадов в Москве, возвращение в медицину после нескольких лет зарубежом, смена регионов…
- Я родился на Украине, но очень скоро родители переехали в Казахстан. У нас многодетная семья, нас у мамы пятеро, я самый старший ребенок. С детства мечтал быть военным. Причем, в семье у нас военных не было, зато были врачи. Помню, какое огромное впечатление на меня производил мой дядя, мамин брат – хирург. В детстве в самые критические моменты мы всегда обращались к нему за помощью. Он спас от смерти моего младшего брата, практически вытащил с того света деда- ветерана Великой Отечественной. Все это происходило на моих глазах. Сказать, что я им восхищался, - это ничего не сказать.
При этом я мечтал стать военным, причем автомобилистом. У меня была огромная тяга к технике. Хотя почему была? Она всю жизнь со мной (улыбается). Я очень люблю водить машину, еще во время учебы в школе получил права (тогда так было можно), участвовал в соревнованиях, побеждал. Мы жили небогато, своего транспорта у нас не было. А у моего хорошего товарища был мотоцикл. Это именно он научил меня ездить, ремонтировать технику, так же, как я, он "горел" этим увлечением. Однажды я вернулся с республиканских соревнований по футболу, где был в составе областной команды, очень уставший и не поехал с ним кататься. Именно в этот вечер он попал в ДТП с автобусом и серьезно пострадал. Его доставили в реанимацию с черепно-мозговой травмой. Были шансы спасти. Но со слов врачей для этого нужно было, чтобы он все время лежал. А он, сами понимаете, молодой парень, будучи в сознании, решил встать. Кровоизлияние в мозг, и его не стало. Это случилось как раз, когда мы заканчивали школу. Тогда я понял, что должен стать врачом и спасать людей.
Поступать решил в военно-медицинскую академию в Ленинграде. Туда был очень большой конкурс, приезжали выпускники-медалисты со всего Советского Союза. Мой аттестат со средним баллом в 4.75 был, конечно, не самым лучшим. Но я все равно стремился, сдал успешно часть экзаменов, спортивные нормативы, а "срезался" на химии. Вернулся домой расстроенным, и твердо решил в следующем году пробовать еще раз. А чтобы не терять времени, поступил в Карагандинский медицинский институт на педиатрический факультет, о чем совершенно не пожалел. У нас был очень сильный профессорско-преподавательский состав, представители московской и питерской медицинских школ с огромным жизненным опытом, настоящие профессионалы своего дела. Они буквально заразили нас профессией. Учеба была для меня удовольствием.
Но мечта о военной медицине меня не оставляла. Я узнал, что студентам лечебного факультета разрешали переводиться на военно-медицинский факультет. С педиатрического факультета такой маневр был запрещен. Я написал письмо министру обороны СССР, Маршалу Советского Союза Сергею Леонидовичу Соколову с просьбой о переводе. Писал, что хочу посвятить жизнь служению Родине, и готов проходить службу в составе ограниченного контингента наших войск в Афганистане. Письмо дошло. Пришел ответ, что нужно рассмотреть мою кандидатуру и в случае высокой успеваемости и хорошей дисциплины разрешить перевод. Так я оказался на военно-медицинском факультете при Томском мединиституте. Кстати, потом студентам с педиатрического факультета тоже стали разрешать такие переводы.
-Значит Вы стали основоположником традиции
- Похоже да (улыбается). В Томске я сразу решил, что буду врачом ВДВ. Получив диплом в Сибири, я оказался в Псковской дивизии, но всего на 2-3 месяца, потому что продолжал писать рапорты с просьбой отправить меня служить в Афган. Меня отправили в республики Закавказья, и стало уже не до Афганистана, потому что там начались междоусобицы. Мое становление как офицера прошло в 104 дивизии ВДВ в Азербайджане. Наша дивизия сдерживала противостояния враждующих сторон, участвовала в наведении общественного порядка в Тбилиси, Ереване, Баку и других городах и районах.
Знаете, тогда я впервые столкнулся с человеческой трагедией, горем, увидел боевые потери. Меня это очень сильно потрясло. С тех пор я точно знаю, что нужно предпринимать любые меры, чтобы не допустить военных конфликтов. Ни один повод не стоит такой беды, какую приходится переживать людям в войну.
В 90-м году командиром полка у нас был Владимир Анатольевич Шаманов, сейчас он председатель комитета Госдумы по обороне. Мы и сейчас поддерживаем отношения, а тогда еще и соседями были, он очень интересный человек. Мне вообще в жизни везет на людей.
Военный гарнизон – это совершенно обособленное проживание. Там мне и пригодились мои знания по педиатрии. В гарнизоне вся медпомощь оказывалась только военными врачами. По сути я там работал врачом общей практики. Это то направление, которое сейчас на гражданке развивается.
- Что вам больше всего запомнилось?
- Знаете, пожалуй, это самоотдача наших людей. Люди не боялись смерти, шли на выполнение задач, не оглядываясь по сторонам. Ни разу не видел, чтобы кто-нибудь дрогнул. Как-то мы были на границе с Нагорным Карабахом, где вооруженные бандформирования конфликтовали друг с другом. Страдали мирные жители. Однажды мы оказались в зоне конфликта, прибыли туда срочно, по тревоге. А надо понимать, что горы – это многочасовые переходы, очень непростые условия. Заняли позиции, обложились сигнальными ракетами. И когда ночь была в самом разгаре, и сон был крепок, срабатывает сигнальная ракета, завязался бой с бандитами. Тогда никто из наших ребят не пострадал. Случайно в перестрелке оказалась ранена лошадь, которая была навьючена боеприпасами. Трое суток мы не могли уйти с точки, остались без провианта. Воду раздобыли в горных родниках, а для пропитания пришлось есть мясо этой лошади. В те дни я впервые в жизни услышал, как свистит пуля у виска. Стоим с начальником штаба, боевым офицером, и между нами со свистом пролетает пуля. Он мне говорит: "Доктор, нам повезло. Та, которая в нас, свистеть не будет". Очень сильное впечатление.
Потом сами организовали разведдозор, и я оказался в этой группе. Мы поехали через горы, через населенные пункты – армянские и азербайджанские. Тогда они враждовали между собой. Проезжая по территории, мы увидели убитых гражданских, и никто их не забирал, потому что территория была в зоне обстрела. Это было ужасно. Мы решили их присыпать землёй, чтобы не растаскивали собаки. Меня это поразило до глубины души. Я не забываю об этом никогда. Нужно прикладывать максимум мудрости, терпения и умения, чтобы предотвращать любые военные конфликты. За последние годы мы, к счастью, привыкли жить в мирной, благополучной, процветающей стране. Я иногда смотрю, о чем спорят в соцсетях, на телеканалах – как хорошо, что мы можем позволить себе обсуждать поправки в голосование по Конституции, а не думать, как спастись от пуль бандитов или прокормить свою семью, когда работы нет вообще. Поэтому для меня поправки в Конституцию – это символ мира и стабильности.
- Как Ваша семья переживала те времена?
- У меня супруга – настоящая боевая подруга. Она со мной всегда. В 91 году, как-то раз мы вернулись с очередного боевого задания и мне очень хотелось остаться дома, просто отоспаться. Татьяна, это моя жена, попросила пойти погулять вместе с детьми, и чтобы она "похвасталась" мной перед соседями, от которых она не раз слышала слова благодарности военным врачам, в том числе и в мой адрес. Мы вышли, я катил коляску с 2-месячным сыном, а жена с трехлетним сыном шла рядом. Когда мы остановились на перекрестке, прямо на наших глазах происходит авария, и один автомобиль отбрасывает на нас. Представьте, я вижу, что машина летит, начинаю срочно откатывать назад коляску. Жена растерялась и только успела повернуться спиной к аварии и прикрыла собой ребенка. Машина наехала на нее, тяжелая травма ноги. Я схватил детей, передал их прохожим (в гарнизоне все знают друг друга), попросил отвезти к медсестрам, которые у меня работали. Сам с женой на попутке помчался в госпиталь. Приезжаем – а там много незнакомых докторов. Оказалось, это врачи с госпиталя Бурденко прилетели нам в помощь на самолете "Скальпель". Они сделали все возможное для моей жены, практически спасли ей ногу. Я разрывался между ней и детьми, которые дома остались. Шаманов тогда сразу предложил любую помощь, коллектив тоже очень помог. Через две недели приехала мама, забрала детей, и я мог ухаживать за женой.
Посоветовавшись с командованием, я понял, что надо думать о переводе. Одного сына забрали родители жены в Киргизию, второго - мои родители в Казахстан. Тут как раз начался процесс отделения республик. В итоге мы с супругой и детьми уехали в Россию, местом службы для меня стала 106 Тульская дивизия. Это было решение, которое я принял исходя из интересов семьи.
В Тульской дивизии стал начальником медицинского отделения аэромобильного госпиталя. В те годы началась первая чеченская война. Конечно, я хотел ехать в Чечню. Но мой командир сказал, что возможность подышать порохом еще будет и отправил в Москву на учебу. После учебы я получаю команду готовиться на замену в Чечню, но пришел приказ развернуть подготовку парадных расчетов парада в честь 50-летия победы в Великой Отечественной. И меня направляют на парадную площадку для организации медицинской помощи группировки ВДВ, участвующей в параде.
- В Чечню Вы так и не попали?
- Нет, в 1996 году я поступил в Санкт-Питербурге в военно-медицинскую академию на факультет подготовки руководящего состава медицинской службы ВС РФ. Это были очень непростые годы. Стыдно признаться, но тогда нам, офицерам, даже рекомендовали не носить военную форму. На улицах были случаи нападения на военнослужащих, преступность росла. Недоброе было время.
Именно тогда так сложилась ситуация, что нужно было всех родителей перевозить из республик в Россию. Была масса проблем и сложностей. Я понимал, что разрываюсь, поэтому принял решение в пользу семьи и бросил академию. Тогда же я принял решение уйти из армии.
- Вы не побоялись кардинальных перемен
- Знаете, я всегда погоны под рубахой чувствовал, чем бы не занимался. Такое время было, что особо выбора не было – конец 90-х. Надо было прокормить семью. Я заново начал знакомиться с гражданским миром. Вспомнил про свое увлечение автомобилями, и начал гонял автомобили из Калининграда и Польши на перепродажу. Брался за любую работу, где можно было хоть немного заработать денег. Однажды на автомобильном рынке услышал разговор, что хорошо заработать можно в Америке и подумал: почему бы и нет.
Тогда в американское посольство очередь стояла больше, чем в Мавзолей. Так случайно получилось, что мы с моей старшей из сестер в один день получили визы.
И вот в декабре 98 года мы вдвоем уехали за бугор. В кармане было 300 долларов. Что нас ждет - не знали. Она практически сразу устроилась в семью ухаживать за детьми. Мне повезло устроиться на ювелирную фабрику. Там работали газово-кислородными горелками, а я в руках их ни разу в жизни не держал. Платили сдельно, по факту. И тут такое у меня желание возникло научиться этому делу, что я в буквальном смысле без сна и отдыха пахал. И обжигался, и не получалось… В итоге через год я стал вторым в компании по уровню профессионального мастерства.
Пока работал на фабрике, получил водительские права. Сразу ушел водителем в транспортную грузовую компанию. Там это была очень востребованная специальность. Мы перевозили груз по востоку и центру США. Я проехал 28 штатов. Благодарен этой работе за возможность познакомиться с интереснейшими людьми разных национальностей.
Я жил в Нью-Йорке, мотался по штатам, с понедельника по субботу не глушил машину. Работы было много, и это было настоящим спасением для моей семьи. Деньги, которые я им переводил, позволяли нормально жить в России в те годы.
11 сентября 2001 года я стоял на загрузке на берегу реки Гудзон прямо напротив башен-близнецов мирового торгового центра. По радио передали, что в башню врезался легкомоторный самолет. Я присмотрелся – увидел небольшой дымок. И тут прямо с моей стороны летит боинг, делает вираж и врезается во второе здание мирового торгового центра. Я говорю: "Господи, это что такое? Почему на моих глазах?". Идет обрушение зданий, я вижу, что все вокруг покрывается слоем пыли. И моя машина в том числе. Как будто смотришь боевик.
Я вызвался быть волонтером. Фирма, где я работал, вывозила искореженный металл оттуда. Когда я проезжал в зону разрушения на грузовике, американцы стояли вдоль дороги до ограждения с зоной разрушения, флагами и аплодисментами, сопровождали движение техники, выражая свою признательность и благодаря за работу. Вот так люди в тяжелое время поддерживали друг дуга. Это очень сильное ощущение, когда ты едешь через живой коридор тех, кто одобряет тебя и благодарит. Примерно так сейчас, во время эпидемии ковида, чувствуют себя наши врачи.
- Было желание остаться в Америке?
- Трудно сказать. У меня в то время старший сын заканчивал школу, и жена попросила вернуться в Россию, потому что детям нужна отцовская рука, им нужен был порядок. Если помните, в начале двухтысячных еще и шприцы можно было в подъездах увидеть, и алкоголь возле школ продавали. Я решил возвращаться. Мои руководители категорически не хотели меня отпускать, предлагали перевезти в Штаты всю семью. Но я вернулся в Россию.
Как только я вернулся, меня тут же разыскал мой бывший командир и предложил заново идти в медицину. Я устроился в райбольницу в Тульской области, довольно быстро стал главврачом. Работали добросовестно. Знаете, как раньше эту больницу называли? Крематорием. Мы с командиром начали восстанавливать, возвращать кадры. В армии меня постоянно учили делать обходы, а здесь я заметил, что главврачи этим пренебрегают. Начал требовать соблюдать распорядок, правильно вести документацию, вникать лично во все проблемные ситуации. Процесс пошел, и через 2 года мы увидели изменения в отношениях людей к больнице. Я всегда говорю: когда главные врачи уделяют должное внимание всем нюансам в работе, стараются найти время пообщаться с каждым сотрудником коллектива, то число жалоб снижается в разы. 95% всех проблем можно решить в рамках лечебного учреждения.
Знаете, в чем секрет успеха любой больницы? С людьми надо разговаривать. Это касается и коллектива, и пациентов. Там, где мнением людей не интересуются, где не хотят помочь решить вопросы, там будут и жалобы, и критика.
Через пару лет мы начали выходить на главу района с новыми инициативами, но взаимопонимания не нашли, и я принял решение покинуть должность.
- Чем решили заниматься дальше?
- Брат с младшей из наших сестёр предложили организовать семейный бизнес – оптовую торговлю стройматериалами. Знаете, мы были настолько дилетантами, что сейчас бы никогда не решились. Покупали стройматериалы на базах и перепродавали их. Приобрели газельку для доставки. Это был продвинутый сервис. Открывались очень рано, закрывались очень поздно. Это тоже был хороший маркетинговый ход – так мало кто делал. По ночам с братом разгружали фуры со смесями и цементом. Вот по ночам мы точно были уверены, что на этом рынке большой конкуренции не будет (смеется).
- А как же медицина?
- Медицина никогда меня не отпускала надолго, к счастью. Я постоянно получал предложения вернуться в здравоохранение. В 2015 году Титов Игорь Георгиевич стал руководителем санаторного комплекса. Мы с ним познакомились еще на военно-медицинском факультете Томского медицинского института. Поехал в Подмосковье к Титову, начал руководить домом отдыха. Но тут снова парад, теперь к 70—летию Победы. В наших санаториях размещают участников парада из зарубежных стран. Меня к этому времени переводят на должность заместителя военного санатория, отвечал за большой круг вопросов. У меня жили военнослужащие из Китая, Индии, Сербии и Монголии. Это самые дальние зарубежные воинские контингенты. Тут мне пригодился мой английский. Все делегации говорили на нем. Только монголльская - на русском.
Пока готовились к параду, встречался с консулами всех этих стран. За организацию работы получил благодарность от министра обороны Сергея Шойгу.
В 2016 году новый крутой вираж: ко мне обратился министр здравоохранения Тульской области и просит вернуться главврачом в ту же районную больницу. Говорит, нам необходимо вывести из кризиса больницу, большая текучка кадров, жалобы, как со стороны персонала, так и со стороны пациентов. Главная задача – вернуть кадры, прекратить поток жалоб.
Я принимаю решение перейти обратно в эту же больницу на должность главврача. За 10 лет ситуация ухудшилась, работу пришлось перестраивать. К счастью, сохранилась часть коллектива, которая со мной и в первый раз работала, поэтому удалось относительно быстро все выправить. За год работы привлекли 20 врачей, 14 из них по программе "Земский доктор". Оздоровление шло по всем фронтам. Знаете, самое хорошее время, когда утром с удовольствием идешь на работу и вечером не хочется уходить. Любой сотрудник, пациент всегда могли ко мне зайти со своими вопросами. Это моя политика: всегда открытая дверь.
Мы начали внедрять изменения в отдельной больнице. Таким образом сформировали систему оплаты труда, что, кто хотел получат больше, – имел такую возможность. Все делали прозрачно. За год больница изменилась. В это время пришел новый региональный министр здравоохранения, и мне пришлось уйти.
К счастью, судьба привела меня в Удмуртию, где я тружусь уже третий год. Это очень интересный регион, с высоким потенциалом, сильными людьми, которые готовы работать много и добросовестно.
-Георгий Олегович, чего бы Вы пожелали своим коллегам в профессиональный праздник?
- Уважаемые коллеги! Дорогие друзья! Я желаю вам в первую очередь крепкого здоровья и преданности своей профессии. В медицине самое важное - иметь отзывчивое сердце и терпение. Люди доверяют нам с вами самое дорогое – свое здоровье, - и мы обязаны это доверие оправдать.
Сегодня многие из вас действительно на передовой, рискуют своей жизнью. Это нелегкое испытание. Я очень благодарен врачам и среднему медицинскому персоналу, кто приехал из районных больниц помогать работать в ковид-центрах, фельдшерам ФАПов, коллективам врачебных амбулаторий, всех участковых, районных, городских и республиканских больниц.
Я от души поздравляю с праздником коллег-медицинских работников из других систем – ФМБА, МВД, Министерства обороны, УФСИН, а также из системы частного здравоохранения.
Мы все делаем общее дело. Моя мечта – максимально сблизить государственную и частную медицину, чтобы мы эффективно работали вместе. Надеюсь, в Удмуртии мы это осуществим, возможности для этого есть.
Ковид показал те места системы здравоохранения, которые нуждаются в совершенствовании. Уверен, совместно мы сделаем эту работу. Придет время, когда медицинские работники будут получать зарплату за здоровых людей, а не за больных.
Главное – берегите себя и своих близких, никогда не опускайте руки, двигаясь к своим целям. При желании все возможно. И помните, что даже то, что быть не может, однажды тоже может быть.