30 лет назад, в 1987 году, в журнале "Трезвость и культура" была напечатана яркая и сильная повесть американского писателя Джека Лондона "Джон - Ячменное Зерно". Таким словосочетанием писатель назвал алкоголь.
Общение с людьми, избравшими для себя трезвость нормой жизни, помогло мне совсем иначе оценить это произведение, когда я прочитала его заново. Эта автобиографическая повесть - исповедь, в которой Лондон откровенно рассказывает о трагедии своей жизни, в ней он подробно анализирует: почему люди пьют спиртное, не понимая, что ступают на смертную стезю, и как незаметно для себя становятся алкоголиками.
Его откровения - это крик души: "Тот, кто обжегся, должен предупреждать других об опасности". Вот этой книгой "Джон - Ячменное Зерно" и предупреждает Джек Лондон последующие поколения: "Мы умеем оберегать детей от мышьяка и стрихнина, от тифозных и туберкулезных бацилл. Примените такие же меры к алкоголю! Запретите его! Не выдавайте патентов и разрешений на кабаки, пусть алкоголь не подстерегает молодежь на каждом шагу! Алкоголь - кровавый убийца, губитель молодых жизней! Я пишу не об алкоголиках и не для алкоголиков, а для юношей, которые ищут интересной жизни и веселого общества, для тех, кого извращает наша варварская цивилизация, спаивающая их на каждом перекрестке. Я пишу эту книгу для здоровых нормальных юношей настоящего и будущего".
Первая причина распространения алкоголизма в обществе, считает автор, доступность спиртных изделий. "Вспомнил свою жизнь и понял, - пишет он, - что стал пьяницей оттого, что алкоголь всегда был слишком доступен. Все толкало меня на этот путь, ведь я был мальчишка, старался подражать старшим. На этом пути не стояло никаких препятствий. Он напоминал открытый колодец во дворе, где играют дети. Отважным малышам, которые еще и ходят-то еле-еле, но уже полны любопытства к жизни, бесполезно говорить: "Не подходи, опасно!". Все равно подойдут. Родители это знают. Есть только один верный способ уберечь их - закрыть колодец.
Так и с Ячменным Зерном. Никакие слова и поучения не удержат подрастающую молодежь от пьянства, если алкоголь будет неизменно доступен. Единственная мера для народов двадцатого века - это закрыть колодец, убрать алкоголь из жизни людей".
В главе 12 Лондон рассказывает, как, получив хорошую сумму денег (180 долларов) за нелегкую морскую работу, он собирался "первым делом купить кое-что из одежды, а потом уже выпить. Чтобы попасть в магазин одежды, надо было пройти мимо десятка кабаков. Поэтому я, прежде всего, зашел выпить. До магазина одежды я так и не добрался. На следующее утро я вернулся на шлюп без гроша в кармане. На мне было то же тряпье, что и раньше, а от 180 долларов не осталось ни цента".
Вот так! Магазин одежды где-то там, вдали, а винные кабаки, магазины, продающие алкоголь, на каждом шагу. "Привычка к алкоголю создалась у меня из-за того, что он был доступен - вот корень зла! Мне он совсем не нравился. Но, в конце концов, я стал пьяницей".
Вторая причина, по мнению писателя, которая ведет к пьянству, это вошедшая в плоть и кровь питейная традиция. "Мне хотелось стать моряком. Я был в расцвете юности, бредил необыкновенными приключениями и пиратской вольницей, не подозревая, что у приключений и вольницы одна основа - алкоголь. Компания и алкоголь - сиамские близнецы".
На протяжении всей повести автор неоднократно повторяет, что ему не нравился алкоголь, но нужно было "держать марку" перед "опытными морскими волками", пусть видят, что он - мужчина: "…мы пили дрянной самогон, ничем не разбавляя эту пакость. Меня передергивало и тошнило от каждой рюмки, но я стойко скрывал свое отвращение", "…мне отчаянно льстило общество Нельсона, который среди устричных пиратов ходил в героях. Я просто терпеть не мог пиво, но разве это причина, чтобы отказаться от общества Нельсона? Ему вздумалось выпить со мной. Отлично, я готов помучиться разок ради его удовольствия".
Итак, он добился, что его стали считать товарищем, славным малым в теплой компании пьяниц и бродяг, к которым он примкнул. "Я до сих пор ненавижу вкус алкоголя. Потребовалось 20 лет насилия над организмом, чтобы преодолеть отвращение к алкоголю и создать к нему привычку. Я пил потому, что пили люди, с которыми я общался. Но в душе я оставался сластеной и, пользуясь случаем, когда меня никто не видел, покупал конфеты и блаженствовал".
В повествовании безжалостно разоблачается сужение восприятия мира при употреблении спиртного. Лондону было 17 лет, когда он завербовался матросом на промысловую шхуну, отплывающую к берегам Японии. "В первый раз в жизни я был в чужой стране, приплыл за тридевять земель, чтобы собственными глазами увидеть то, о чем до сих пор читал только в книжках. Я сгорал от нетерпения поскорее сойти на берег". Он с двумя товарищами строил самые расчудесные трезвые планы знакомства с загадочной страной.
"…Мы спустили шлюпку и, лавируя меж коралловых рифов, подошли к берегу. Виктор и Аксель заявили, что перед длинной прогулкой пешком необходимо опрокинуть по рюмочке. Смел ли я отказать выпить с моими мужественными приятелями? Выпьем за дружбу! Таков обычай. Мне совершенно не хотелось пить, я все-таки прислушивался к голосу разума, который нашептывал мне слова предосторожности, но я не мог рисковать своей репутацией товарища и славного малого. Никакой Японии я не повидал. Мы простояли в Иокогаме две недели, но все наши впечатления о Японии ограничились только портовыми кабачками, каких у нас, да и в каждой стране хоть отбавляй".
В одной этой истории заложено все: и доступность спиртного, и питейная традиция, то есть запрограммированность сознания на употребление алкоголя, и значение примера пьющих уважаемых людей на втягивание в пьянство молодежи. Очень точно подметил автор еще одно свойство алкоголя: "Он разрушает нравственные устои. Нечестные поступки, казалось бы, немыслимые, когда ты трезв, пьяный совершает без угрызения совести". В повести автор приводит много примеров этому, рассказывает о трагедиях на "алкогольной дороге смерти". Несколько раз жизнь писателя была на грани смерти. Алкоголь не всегда разит насмерть, иногда он губит и другим путем.
Луиса, приятеля Джека, алкоголь не убил, "а поступил с ним гораздо злее. Он лишил его власти, места в жизни и жизненных благ, растоптал его самолюбие и сослал на галеры. Умом Лондон понимал, что ведет неправильный образ жизни, что он достоин лучшей доли, осознавал, что "пьянство - одна из форм деградации".
"Я презирал себя за пьянки и понимал, что меня ждет. Живой пример - несчастные босяки и бездельники, пьянствовавшие за мой счет. Так что же, хочешь тоже превратиться в такого? Нет! Тысячу раз нет! Я понял, что Джон - Ячменное Зерно ведет своих приверженцев к гибели. И вот, прикинув свои шансы, я решил искать спасения от алкоголя. Внутренний голос подсказывал мне и пьяному, и трезвому, что попойки - это не настоящая жизнь. Мое счастье, что я слышал этот голос и слышу его постоянно. Этот голос, подсказывающий, что жизнь богата иными гранями, сильно помог мне бороться с Ячменным Зерном".
Многочисленные чудовищные происшествия, показывающие, в какую непостижимую бездну может свести опьянение, ускорили его решение переменить образ жизни. "Мое увлечение Оклендским портом прошло. И быт, и нравы, царившие там, перестали меня привлекать". Он вернулся в Калифорнию с твердым намерением получить образование. За несколько месяцев он самостоятельно выучил двухгодичный курс школьных дисциплин и поступил в университет. "Со всем пылом души я познавал новый мир, и до чего же отвратительным казался мне теперь старый мир Джона - Ячменного Зерна. Уйдя с головой в учение и дорожа каждой минутой, я просто забыл, что где-то существует кабак. Вокруг меня никто не пил, моими товарищами были студенты - народ непьющий. Я проник в волшебный чертог мысли и был духовно опьянен".
В заключительной главе Лондон пишет: "Я старался, как мог, раскрыть перед читателем тайники человеческого сознания, одурманенного Джоном - Ячменным Зерном. Меня спасли не личные добродетели, а то, что я не был алкоголиком от природы и всеми силами боролся против Ячменного Зерна. И хотя сам я выжил, но на моих глазах многие погибали на его скорбной стезе. Только благодаря счастливой судьбе, удаче, случаю - называйте как угодно!- я прошел сквозь пламя Ячменного Зерна. Ему не удалось растоптать мою жизнь, погубить мою карьеру, вытравить любовь к жизни. Он опалил эту любовь своим огнем, но она сумела чудом сохраниться, подобно тому, как может уцелеть солдат на поле боя, хотя все товарищи пали. И как тот, кто пережил кровавую войну, восклицает: "Долой войну!",- так я кричу: "Долой алкоголь! Не отравляйте молодые жизни этим ядом!" Единственный способ прекратить войну - перестать воевать. Единственный способ прекратить пьянство - перестать продавать алкоголь".
На выборах Джек Лондон голосовал за женское равноправие, и вот как он объясняет, почему проголосовал "за": "Как только женщины добьются избирательного права, они потребуют сухого закона. Тогда тебе крышка, Джон - Ячменное Зерно! Уж они-то - жены, сестры, матери - угробят тебя наверняка. Я отдал свой голос за предоставление женщинам избирательного права, так как знал, что они заставят вычеркнуть из жизни алкоголь. Мне искренне хочется оградить от него детей, моих и ваших.. Это избавит молодое поколение от многих бед. Не видя вина, люди не станут даже вспоминать о нем. И тут ничего страшного нет. Пострадают от этого только неизлечимые алкоголики одного поколения. Я принадлежу к их числу и все же торжественно заверяю, основываясь на своем длительном знакомстве с Ячменным Зерном, что не так уж огорчусь, если придется бросить пить - пусть только другие перестанут и негде будет достать алкоголь. Юноши будут узнавать из исторических книг, что когда-то в прошлом люди ходили в кабак, и это покажется им таким же диким обычаем, как бой быков и сожжение ведьм на кострах".
К сожалению, надежды Джека Лондона на борьбу женщин за отрезвление общества не оправдались. Питейную традицию, как закон жизни, восприняло подавляющее большинство нынешних женщин. Талантливый человек, выдающийся писатель Джек Лондон умер молодым - на 41-м году жизни. Сколько еще замечательных произведений он мог бы написать! Повесть "Джон - Ячменное Зерно" - сильнейшее произведение великого писателя, призывающего жить трезво. Авторитет Джека Лондона непререкаем у многих поколений людей, надеюсь, и у нынешней молодежи - тоже.