Когда началась война, я училась в школе. Отец у нас умер за год до войны, мама осталась вдовой с пятью детьми. Старший брат Алексей ушел на фронт, сестру Любу отправили на рытье окопов вместе со многими односельчанами. В 1943 году меня зимой из 8 класса направили на курсы трактористок при МТС. Весной мы, 15-17-летние девчонки и ребята, уже пахали и сеяли. Работали в бригаде подростки: Иван Попов, Петр и Тоня Коржевенковы. Я пахала на СТЗ, а солдатка тетя Настя Адонина - на тяжелом тракторе ЧТЗ. Бригадиром у нас был опытный механизатор дядя Яша Засыпкин. Помучился он с нами!
Осталась в колхозе старая техника, и из нас, девчат, какие механизаторы были: только водили трактора, а ремонтировать их не умели. Делал это дядя Яша. Весь световой день бегал он по полю от одного трактора к другому, налаживал, ремонтировал, заводил, а то и уговаривал, успокаивал рыдающую трактористку. "Остановись! Ведь только три свечи работают!" - кричал он. Набегается вот так, упадет в борозду и навзрыд плачет. Сколько раз в военкомат ходил просить, чтоб на фронт его взяли, говорил: "Уж лучше на войну меня отправьте! Не могу больше работать с девчонками и пацанами!"
Мы любили и уважали дядю Яшу, хороший, добрый был человек. У нас, девчат, не хватало сил завести трактор. Уж сколько слез пролито было на полях. Мальчишки быстрее освоились и, чтобы справляться со сроками посевной, мы с ними заключали негласный договор. Мы с Марией Синициной, моей одногодкой, мыли трактора, а они делали перетяжку нашим, заводили их. Прицепщицами у нас были женщины-солдатки - тетя Нюра Потанина и тетя Нюра Белоносова.
Всю посевную жили в поле. Кормили нас затирухой, соевой кашей, пышками из жмыха и травы.
Однажды с Сашей Синициным отпросились у бригадира домой сбегать за молоком, чтоб к утру вернуться. Такие уставшие были, что упали на траву и уснули. Разбудил нас женский крик о помощи. Оказалось, тетя Саня Тарасова ночью решила сбегать домой и заплуталась в степи. Вся грязная, лицо в пыли и слезах. Долго после этого смеялись на полевом стане.
Весельчака и певуна Сашу Синицина уважали и молодежь, и пожилые. Какой бы ни был уставший, шутил, пел и других заряжал весельем. В поле каждый вечер концерты устраивали, песни пели любимые, даже частушки сочиняли. Подтянет веревкой Саша старенькие свои брючишки, дырки проволокой закрутит и запоет. У Синициных отец на фронте был, а дома с матерью шестеро ребят. Мария с Сашей трактористами работали, были главными кормильцами.
В июне после работы на тракторе брались за косы, чтобы сена наготовить коровам на зиму. Огороды были заботой всех: землю вскапывали лопатами, сажали картошку, свеклу, тыкву столько, сколько хватало сил. Без этого не выжили бы в войну.
Зимой в пургу ездили на Байбак за кормом человек 12-14 на тракторах. В одной из таких поездок простыла Тоня Коржевенкова. В дальнейшем не могла иметь детей и умерла молодой.
Вспоминаем и сейчас эти годы, несмотря на все пережитое горе, голод, трудности, с большой теплотой. Мы, подростки, работали в поле неделями вместе со взрослыми. Ночевали в стогах соломы и сена, в будках. Между нами была удивительная теплота в отношениях, чистота, душевность и уважение.
Нас, девчонок и пацанов, мужчины жалели, старались уберечь от тяжестей, как только можно было. У многих девчат женихи были на войне, переписывались, ждали каждой весточки с фронта, потом молчали и перечитывали заветные письма. Не всем повезло дождаться любимых, много девушек так и осталось незамужними, их парни погибли на фронте. Редкую семью обошло горе потерь.
Весть о победе принес в поле мальчишка. Из Малинихи, бросив все, побежали в село бабы, ребятишки и мужчины. На площади уже шел митинг. А потом вручали медали "За доблестный труд в годы Великой Отечественной войны 1941-1945 гг." Радости не было границ.
Осенью 1946 года я работала уже штурвальной с А. Фурсовым. А потом вернулись мужчины, и женщины оставили трактора.