Мы, как Иваны, не помнящие родства, обречены спотыкаться на жизненном пути. Кто из нас сможет доподлинно рассказать историю своего собственного семейства, взяв одну только веху, один пласт - что было, предположим, сто лет назад?
Между тем, по отдельным судьбам современников можно написать цельный портрет Отечества конкретного "нашего времени".
Труханов Василий Трифонович (1878-1937) - священник (на снимке). Родился в 1878 году в селе Клевенка Самарской губернии в крестьянской семье. Его дед Трофим возглавлял артель каменщиков, возводил храмы. Воздвигнув храм во имя Казанской иконы Божией Матери в Клевенке, навсегда остался жить в этом селе. Забегая вперед, скажу, что исходила вдоль и поперек местное кладбище, исследуя старые могильные плиты и кресты, но время безжалостно.
В селе я наведалась практически в каждый дом, где проживают ныне носители фамилии Трухановы. "Наши предки были атеистами!" - чаще всего слышала в ответ на просьбу вспомнить: не пересекается ли с родом священническая линия?
Данными о знаменитой на всю Россию православной, праведной фамилии пестрит Интернет (база данных: новомученики и исповедники Русской Православной Церкви XX века). Будущий священник Василий ещё отроком в школьные годы приобрел навык в чтении и пении за богослужениями в своем сельском храме. Поэтому призванный в солдаты выполнял около двух месяцев обязанности псаломщика в походной полковой церкви, а затем поступил в Киевскую духовную семинарию, которую окончил в 1899 году.
Был назначен на служение, уже будучи женат, в село Большая Тарасовка Клинцовского района Саратовской области (в 18 км от с. Клевенка). Тут семье священника пришлось пережить голод 1921-1922 годов, и даже столкнуться со случаями людоедства.
У Трухановых родилось двенадцать детей, но десять из них умерли в младенческом возрасте. Остались лишь двое - десятый Иоанн и одиннадцатый Михаил.
После революции семья священника Василия Труханова оказалась в числе "лишенцев", и его сына Мишу - будущего протоиерея - не принимали ни в одну школу.
В своей книге воспоминаний протоиерей Михаил Труханов писал: "…хлеб, крупа, сахар, растительное масло, даже мыло - все выдавалось только по карточкам, рабочим и служащим, членам их семей. Отцу, как лишенцу, карточки, конечно, не выдавались, не выдавались и нам - членам семьи лишенца… Если мы выжили, то только благодаря Господу, внушившему местным христианам сострадание к нам".
Далее он пишет про то, что ни у кого в семье не было ботинок, все ходили по морозу в резиновых галошах; не было матрасов, была одна на всю семью (родители и два мальчика) войлочная кошма и одно одеяло. И про то, как мама утеплила единственную Мишину рубашку подкладкой из дерюги, которая ранее лежала где-то у порога ради вытирания ног…
Наконец, Мишу все-таки приняли в школу, соответственно возрасту - сразу в восьмой класс. Помогла одна певчая из церковного хора: отец Василий продолжал служить, вопреки всему, а супруга его, Акилина Ивановна, продолжала в хоре петь. Но рабоче-крестьянская школа сразу встретила "попа" в штыки. Правда, не вся.
Отец Михаил до конца дней своих поминал за Литургией старосту класса, комсомолку и отличницу Музу - вряд ли она была верующей, но она оказалась человеком: на свой страх и риск включила одноклассника-лишенца в список учащихся, получавших бесплатный завтрак.
В 1923 году семья переехала в Ташкентскую епархию. Школы там не было, и отец занимался сам с детьми арифметикой и грамматикой, добиваясь от них правильной каллиграфии. Служил отец Василий в молитвенном доме пристанционного поселка Борисовка (150 км от Ташкента).
Храм дважды закрывали с обычной в таких случаях мотивировкой: "идя навстречу пожеланиям трудящихся". И оба раза вновь открывали, как закрытый незаконно административным порядком.
Третий раз закрыли церковь без всяких решений "на собраниях трудящихся" - просто по постановлению поселкового Совета: "Церковь в поселке за ненадобностью закрывается, а помещение передается железнодорожному училищу под гимнастический зал". Этому закрытию предшествовал вызов священника в ГПУ, где ему велели уехать из поселка в течение 24 часов.
В одном из интервью "Правмиру" об отце и о том, как тот определил его судьбу, протоиерей Михаил Труханов рассказал: "Я заинтересовался словом Божьим вплотную после того, как получил известие от мамы, что мой папа был арестован, и получил от папы последнее письмо с Колымы (его на Колыму отправили), где он писал: "Я не знаю, чем ты будешь заниматься. Я тебя каждый день, 7 раз в день благословляю, чтобы Господь был с тобой". После этого я стал вести себя по-христиански.
Будучи студентом 4 курса астрономического факультета, я регулярно посещал храмы, исповедовался, причащался. Словом, стал вести строгую христианскую жизнь. Наступило время, когда я почувствовал, что недостаточно у меня знаний Священного Писания, поэтому я стал изучать и Библию, не только Новый Завет, но и Ветхий. В этом отношении нашлись те мои товарищи по храмам и по стремлению также знать слово Божие, как и я. Образовалась группа в 3-4 человека, которые одинаково стремились знать слово Божие. Это продолжалось до тех пор, пока нас не выследили и - "цап-царап". Так я попал из общежития в Бутырку".
В 2016 году отцу Михаилу исполнилось бы 100 лет. Он ушел из жизни на 89-м, будучи прославленным российским старцем "последних времен", "отсидев" в условиях неволи (в тюрьме, на поселении, в лагерях и на каторге) по приговору богоборческой власти с 1941-го по 1956-й 5555 дней.
Последние годы своей жизни отец Михаил прожил в Свято-Духовом скиту под Минском, в Белоруссии вместе с монахом Никоном (в миру - Леонидом Калугиным, бывшим директором завода холодильников "Минск", который подвергся политическим преследованиям за попытку выдвижения кандидатом в президенты РБ в 2001 году).
Про условия ГУЛага, про потребность молиться даже когда тебя окружает непотребство, отец Михаил рассказывал: "Я говорил только одно: "Боже, будь со мной!" И эту молитву я потом десятки лет, пока Господь не восстановил память, пронес с собой..."
В книге воспоминаний отца Михаила есть рассказ о чудесном выздоровлении молодой женщины, умиравшей от рака, - по его молитве. Есть и другие чудеса. Но главное чудо - это человек, прошедший через земной ад и не утративший радости. Он учил своих духовных чад тому, что "возрождение России, как и преображение мира, должно начаться с преображения самого себя. А преображение начинается со смиренного сознания своего не достоинства и с вопля перед Богом: "Господи, прости мне прошлое мое и укрепи меня, чтобы я в будущем не грешил!"
Эти слова великого старца, благословившего всех нас, даже отдаленно считающих себя русскими и православными, звучат и сегодня, как молитвенный наказ, как духовное завещание.
На Ваганьковском кладбище к месту упокоения отца Михаила Труханова сегодня не зарастает народная тропа, куда приходят люди со своей болью и скорбями, а уходят утешенными и исцеленными, независимо от официального канонического статуса истинного святого угодника Божия, обладавшего даром прозрения и врачевания самых тяжелых болезней.
На кладбище в Клевенке, где, наверняка, покоятся далекие предки святого и стоит обелиск на захоронении 30-х годов, невольно возникает чувство, что находишься где-то далеко-далеко от суетной жизни, которую захватил водоворот стяжательства. Вот ведь, оказывается, и своих имеем ходатаев перед Господом! С Божией помощью всё возвращается на круги своя. Даже если камня на камне не оставлено от памяти, от веры.
Мне вспоминается история семейства Трухановых, возможно, являющихся родственниками выдающихся святых отцов, а, возможно, и нет. Людмила Ивановна Савенкова (в девичестве Труханова) выросла 13-м ребенком в семье. То, что на Колыме были предки, признает: "И в Сибирь ездили, за Урал".
- Папин отец Никита был по дереву строитель хороший, - рассказала она, - в 1919-м родился отец, это то поколение, на долю которого пришлось много горя и тягот, связанных с тяжелейшей войной, раскулачиванием, гонениями за веру... Им было очень трудно, мало видели хорошего в жизни: только работа, которой пришлось на их годы с избытком. Естественно, они были подвластны атеистическому воспитанию и воздействию. Папа называл себя атеистом. Век у него был короток, до 60-ти едва дожил. О папе всегда знала, что он борец за справедливость, ни с одной властью он не уживался по большому счету. Когда он в 60-х приехал на родину своих предков (от огромного сада его отца Никиты остались одни пеньки), сначала работал учителем, потом - в лесхозе, был и скотником. Всегда искал свою справедливость, прямой был донельзя, без изворотов.
Благодарна за "тему", которую подкинул мне отец Алексей (Мушников) - он мой духовный отец, тот самый батюшка, который сейчас служит в Клевенском приходе в храме Св. Елены. В его руки чисто случайно (хотя ничего случайного в нашей жизни нет, как сам он говорит) попала подаренная одним из духовных чад книга о протоиерее Михаиле Труханове. Пришел черед удивляться, когда вчитался в жизнеописание семьи.
Вот уж действительно Всевышний, создав человека по образу и подобию своему, никогда не оставляет его. Бытует такое понятие, что Господь иногда ведет человека по праведной дороге жизни, своим перстом указуя, куда идти и подсказывая, как поступать.
Нас всех объединяет страшный грех на народе российском тяготеющий: убиение царя, помазанника Божия, святителей и пастырей с паствою, и страдания исповедников, и осквернение святынь наших. Время - собирать камни.
"Я, столько лет пробывший в лагерях, с благодарностью Богу говорю, что в тюрьме, что в Кремле важно мне, чтобы с тобою, Господи, быть. Если будет со мною Христос, что мне нужно еще? Одна радость и будет. Будет Христос со мною, будет всегда верный путь, самый правильный" - слова из книги воспоминаний нашего земляка, прославленного старца Михаила Труханова.
Замечательный старец, с седой бородой до пояса, с иконным, выточенным молитвой и аскетической жизнью лицом пустынника-интеллектуала, - в его присутствии словно бы оживала древняя оптинская старческая традиция. Так пишут об отце Михаиле, подлинном носителе традиции православного подвижничества. И на самом деле не надо теряться, надо говорить о таких людях, прославленных в сонме святых или не прославленных. Среди них, кстати, и отец старца - священник Василий Труханов, умерший в 1938 году в лагере на Колыме. Доподлинно известно - он наш земляк.