Двенадцать людских жизней оборвались, ушли в небытие, как бы прошел холодный весенний дождь и своими потоками сгладил и выровнял все на земле. А как же людская память, неужели все сотрется и забудется?
Через два года будет сто лет их гибели, неужели не удастся узнать, как они погибли, тем более, кто здесь лежит. У нас двадцать первый век, век техники, высоких технологий, век информации. Читают наши местные газеты не только в нашем районе, но и за сотни и тысячи километров от нас, пользуясь интернетом, получают информацию. Это в действительности так и в этом я убедился совсем недавно, когда мне позвонили, и попросили связаться с человеком, который меня разыскивает именно по братскому захоронению. Стоит ли? Сколько было материала по рассказам, которые являлись порой совершенно противоположными. Опять все заново? Но как же быть с истиной?
Набрал по фамилии и имени, отозвалась женщина, оказалось из далекой Калужской области, за тысячу километров от нас, которая родилась в Журавлихе! Действительно, как говорят, мир тесен! Что интересного нам она может сообщить, что еще мы не знаем?
- Я, Валентина Люлина (Розова), родилась в Журавлихе во время войны в 1943 году, в 1951-м - пошла в школу. Рядом со школой установлен памятник, который был деревянный и на нем красная звезда. Нам рассказывали, что здесь захоронены коммунисты, которые погибли при раскулачивании кулаков. А также это знала из разговоров взрослых мужчин Костина Акима Игнатьевича, Глазунова Афанасия Семеновича, Костина Петра Сергеевича, моего папы - Розова Григория Михайловича. Это было уже после войны, мне было лет 10, с другими детьми подростками слушали, рассевшись вечером на лавочках, пристроенных у домов, как они рассказывали друг другу, кто, где воевал, через что прошел и что видел, где был ранен и где лечился. Разговоры были и о становлении советской власти, коммунистах, которые лежат в братской могиле, но про это говорили очень мало.
- Теряевы жили рядом со школой и его мама, Поля, также ухаживала за ним, летом поливала посаженные цветы. У этого памятника, когда я училась в четвертом классе, принимали меня, как и других учащихся, в пионеры. Была строгая дисциплина, каждого обсуждали, достоин ли он быть им. Повязывали галстуки, мы давали клятву, после чего стояли в почетном карауле, отдавали пионерский салют и бежали домой с радостью, что нас приняли в пионеры.
Когда я прибежала домой, мужчины что-то помогали моему папе, и я с гордостью сказала, что меня приняли в пионеры. Они и рассказали о том, что произошло в тот далекий год. Фамилии погибших я не знаю, но, по рассказам, они собирались в одном из домов и то, что за ними постоянно следили кулаки, что их кто-то предал из местных. Их схватили, увели в сторону Гусихи и расстреляли в Сазаньем овраге. Как это происходило, мне неизвестно.
Вот что написала Тамара Дорогойченко (Розова), одна из сестер, которая в настоящее время живет в Самаре: "Расстрелянных коммунистов хоронил Костин Аким Игнатьевич, один или еще с кем, не знаю. Каких-либо документов у них не было, поэтому они и неизвестные, может, это были и не местные. Я дружила с его внучкой Валей, и Аким Игнатьевич рассказал нам об этом. Семья Костиных была из староверов, люди были набожные. Хоронили, может, тайком или нет, не знаю, кому в то время это было нужно. Время было такое, что сами боялись, что расстреляют, за нечаянно оброненное слово или какой неосторожный шаг. Как установилась Советская власть, останки перезахоронили на территории школы, в какое время - я не знаю.
Во время учебы в школе ухаживали за памятником. Дети, которые пережили войну, не доигравшие в игрушки, постоянно не доедавшие, всего боялись очень долго, что опять будет война, будем голодать, жить будет тяжело и трудно. Нам рассказывать о том времени стали только после Великой Отечественной войны".
"Сегодня пришло сообщение,- пишет Валентина Григорьевна, - еще от одной сестры Раисы Орел (Розовой), в котором она рассказывает, что среди 12 погибших коммунистов была 1 женщина…
Время было голодное, даже жители, имеющие свое хозяйство, ощущали недостаток в продовольствии, спасал Большой Иргиз и леса по его пойме и берегам. В те годы были продовольственные бригады из коммунистов, которые рассылались по селам для заготовки продовольствия. У нас по дворам ходили три группы, по четыре человека и в одной группе была женщина, именно эта группа и побывала у моего дедушки, Василия Волкова. Забрали последние полмешка пшеницы, а в семье четверо детей и их двое, есть было нечего. Но также нужно было сеять, приближалась весна очень засушливого, неурожайного, голодного 21 года.
Если бы среди заготовителей был кто-то из местных, то его обязательно бы знали по имени и фамилии. В селе о каждом все известно и все они на виду",- высказала свое предположение Валентина Григорьевна.
Вот выдержки из текста Ю.В. Преображенского, г. Пугачев, 1989 г.: "В марте объявились банды Сарафанкина, Аистова. Несколько позже - Серова. К осени разнеслась весть о банде Иванова, по кличке Черный Сенька. Готовилось восстание и в частях Пугачевского гарнизона. Его участники выпустили из тюрьмы уголовников, вооружили их. Им удалось поднять зажиточные слои населения в селах Преображенка, Малая и Большая Таволожки, Гусиха, Журавлиха, Камелик и Рахмановка. В первую очередь они расправлялись с коммунистами и сочувствующими им работниками местных Советов, продотрядовцами"…
Мое мнение, что лежат под памятником, не журавлихинские, не местные, это пришедшие со стороны, которых в селе никто не знал. Даже во время захоронения их не опознали.
Еще ранее такое же предположение, о заготовителях или членах продотряда, высказали и сотрудники Дома-музея В.И. Чапаева г. Пугачев, но документальных подтверждений этой версии нет.
Из беседы с работником краеведческого музея г. Пугачев, которая происходила на привокзальной площади во время стоянки поезда Победы: "У нас нет никаких сведений о событиях в Журавлихе того времени". Как появится возможность, побываю в Пугачевском музее, может, что и найдется.
Неделю каждый день приходят новые сообщения, которые дополняют предыдущие. Сколько будет таких сообщений и с какой дальней или ближней стороны их ждать? Ответить не могу!
"Прочитала в "Ивантеевском вестнике" за 2015 год статью "Забытый обелиск", интересная статья, хорошо написана. Просмотрела видеоролик "Истории следы" и хочется выразить свою благодарность автору за творческую работу. А также сказать большое спасибо Владимиру Абрамовичу Горшенину за восстановленный памятник! За то, что, благодаря его усилиям и финансовой поддержке, не ушли в забвение события той поры и люди, которые принимали участие в этих событиях, даже если их имена неизвестны!
После прочитанного и просмотренного, как будто опять дома побывала. В 2011 году мы приезжали в Журавлиху. Чем старше я становлюсь, тем больше понимаю своих родителей, как им не хотелось уезжать из села. Все жители были дружные, добрые, помогали друг другу, знали о жизни каждого. Нашли место, где когда-то стоял наш дом, в огороде до сих пор растет старая растрескавшаяся засыхающая груша, посетили кладбище, где похоронены два дедушки и две бабушки. 48 лет живу в Калужской области, а домой, в небольшую Журавлиху, на берег Большого Иргиза, где прошли детство и юность, постоянно хочется. Вот что знала о том времени, рассказала, может, чем-то и помогла в раскрытии гибели тех, чей прах покоится в братском захоронении", - написала в своем письме Валентина Григорьевна.
"Мои родители, папа родился в 1913 году, Розов Григорий Михайлович - участник Великой Отечественной войны, пришел домой по ранению в 1942 году, работал на мельнице, затем долгое время пас овец в Журавлихе. Мама, Мария Васильевна, с 1915 года, всю свою жизнь до пенсии работала в колхозе. Вырастили и воспитали одного сына и пять дочерей. Росла в большой многодетной дружной семье", - пишет она о себе.
Вернемся к Сазаньему оврагу. Почему именно там произошла расправа, а не в каком-то другом месте? Разве мало берега Иргиза? Куда исчезли те, кто проводил арест, конвоирование и расстрел? Это не один или два человека. Может, они затем затаились в лесах по Иргизу, и стали ждать армию Попова, которая была совсем рядом, и ушли вместе с ним? Или это было совершено в отместку теми, у которых были изъяты последние припасы, от которых зависела не только жизнь самих, но и жизнь всей семьи, и затем потихоньку, крадучись, вернулись в свои дома, и, затаившись, продолжали жить, озираясь на содеянное? Или это примкнувшие к тем, кто поднял восстания в селах по большому Иргизу, о которых написано в книге Ю.В. Преображенского? А, возможно, это были те, кто пережидал свою судьбу в землянках вышеназванного оврага? Предположений и версий несколько. Но это только, к большому сожалению, предположения.
Евгения Федоровна Тупикина более года помогает в поисках событий того времени и следов безызвестных 12, чей прах покоится в братском захоронении. Продолжительное время жила в нашем селе Ивантеевка и возглавляла районную организацию КПРФ, обратился к ней за помощью. Выслушав меня, ответила коротко: "В силу своих возможностей постараюсь помочь!"
Вот из недавней беседы: "По Вашей просьбе обратилась в три архива города Саратов, один из которых - партийный. Вместе с работниками архива подняли документы 1921 года. Просмотрели большой материал, перелопатили то, что относится к близлежащим селам. Но о том, что случилось в Журавлихе, даже упоминания нет! Это наталкивает на мысль о том, что никакие документы того времени в архивы не сдавались или вовсе не велись, или затерялись. Думаю, что нужно искать тех, кто остался жив, их детей и внуков, это может пролить свет на происходившее в то время".
Вопросов, на которые нет ответа, множество, только, где искать ответы?
Вот такое повествование получил за месяц, кажется все, больше ничего нет и вот опять подробности. Сходится то, что в самом конце февраля и начале марта в селе находились местные банды, а банда Попова пришла и понесла значительные потери только 8 марта. Сходится и время расстрела, порой было несовпадение места его проведения. Но каких-либо документов нет, только память и воспоминания селян. Совпадает время установки памятника, из чего он был изготовлен.
Кто лежит здесь, кто сложил свою голову, так и остается до настоящего времени неизвестным, да и с большой степенью вероятности, мы не узнаем об этом никогда.
Если это продотрядовцы и среди них была женщина, то это является зацепкой в поиске. Думаю, что не в каждом отряде была женщина в это время. Должны быть приказы на организацию продотряда, номер воинской части, в какой местности будет производиться заготовка продовольствия. Только где эта часть - в Николаевске, Балаково, Балашове? Где искать?
На этом и остановимся. А может… На память приходят слова, не так давно прочитанные: "Никто не умрет до тех пор, пока память жива!"