В XIX веке Россия постепенно становится капиталистической страной. В 90-е годы промышленный переворот завершается, страна переживает время бурного экономического роста. Возможности для быстрого преобразования производства и торговли открыла крестьянская реформа 1861 года, освободившая много рабочих рук.
Правительство России стимулировало и поддерживало отечественных промышленников, банкиров, купцов, а также кустарей. В 1863 и 1865 годах правительство приняло законы, которые давали право на "торговлю и другие промыслы лицам всех сословий без различия пола, как русскоподданным, так и иностранцам". Новое торгово-промышленное законодательство дало толчок бурному развитию хозяйственной деятельности. Известный отечественный экономист Л.И. Абалкин писал: "Класс промышленников пополняли все слои общества, бывший крепостной мог стать "несметным богатеем…".
Ярко и образно описал традиционный для купечества путь наверх великий Фёдор Шаляпин в автобиографической книге "Маска и душа": "Российский мужичок, вырвавшись из деревни смолоду, начинает сколачивать своё благополучие будущего купца или промышленника. Он торгует сбитнем, продаёт пирожки, на лотках льёт конопляное масло на гречишники, весело выкрикивает свой товаришко и косым глазком хитро наблюдает за стежками жизни, как и что зашито, и что к чему пришито. Неказиста жизнь у него. Он сам зачастую ночует с бродягами, он есть требуху в дешёвом трактире, вприкусочку пьёт чаёк с чёрным хлебом. Мёрзнет, холодает, но всегда весел, не ропщет и надеется на будущее. Его не смущает, каким товаром ему приходится торговать, торгуя разным. Сегодня иконами, завтра чулками, послезавтра янтарём, а то и книжечками. Таким образом, он делается "экономистом". А там, глядь, у него уже и лавочка или заводик. А потом, поди, он уже 1-й гильдии купец".
Много купцов и промышленников вышло из крестьян. Из них же вышли и ковернинские купцы и торговцы: Овсянниковы, Решетниковы, Сезёмовы, Колпашниковы, Соколовы, Прянишниковы, Дубынины, Малышевы и другие. Примечательна судьба бывшего крестьянина из деревни Пески Хохломской волости Прянишникова Кондратия Марковича, ставшего в 1782 году нижегородским купцом. В 80-е годы XVIII столетия он выстроил близ Городца "с каменным и деревянным строением фабрику" для изготовления краски. Затрачено на это было около 10 тыс. рублей. Огромные по тем временам деньги! Купцы Прянишниковы, выходцы из деревни Большие Мосты, торговали пряниками и мануфактурой. Основатель династии – торговец Никифор Прянишников обосновался в Городце. Фамилия говорящая, ведь несколько поколений этой семьи выпекали пряники и торговали ими.
Весной 1767 года Екатерина II предприняла путешествие по Волге. 18 мая царская флотилия бросила якоря у села Городец. Императрица осмотрела Федоровский мужской монастырь, после чего изволила откушать местное лакомство – пряники. Угощение очень понравилось Её Величеству. Наградой Никифору Прянишникову за полученное императрицей удовольствие стали золотые часы и мундир. Сын Никифора, Степан, продолжил традиционный семейный промысел, а вот внук, Матвей Степанович, отказался от пряничного дела и занялся продажей мануфактуры. Его наследник, Григорий Матвеевич (1845-1915), балахнинский II гильдии купец, оказался не менее знаменит, нежели угодивший царице прадед, но прославился не хлеботорговлей. Григорий Матвеевич "…был, как и его предки, старообрядцем – беглопоповцем…". Биографических сведений о нём сохранилось совсем немного. Так, о приглашении ко двору известно лишь благодаря записи городецкого крестьянина – книгописца Ивана Блинова по поводу истории с длинной бородой, которая была у Прянишникова. Она, пишет Блинов, "касалась почти до земли, а если сидит, то касалась до полу. От самого лица имела вид две косы. Но только носил он её под поддёвкою или кафтаном и никогда её не расчёсывал. Только когда пришлось Григорию Матвеевчу быть с Николаем Александровичем Бугровым (хлебопромышленник, купец I гильдии, коммерции советник) на балу у Александра III , "тогда он привёл её в порядок и расчесал. И тогда она получила очень красивый вид. С приведённой в порядок бородой он снял себя на фотокарточку". Известно также, что в 1893 году Прянишников принимал участие в торжествах по случаю коронации Николая II в составе делегации нижегородских купцов, он же многие годы был попечителем Городецкой старообрядческой часовни. Собрание рукописных книг навело Прянишникова на мысль создать собственную книгописную мастерскую. Было ли это предприятие рентабельным? Возможно. В любом случае оно вошло в историю. Купец-коллекционер собрал высококлассных мастеров – каллиграфистов, изографов и иконописцев, привёл в свой дом и повелел переписывать от руки и оформлять миниатюрами книги, которые имели для старообрядчества наибольшее значение. В мастерской Григория Матвеевича работал такой известный художник-каллиграф, как Иван Блинов. Всего в мастерской Прянишникова фактически заново было воссоздано около 60-ти книг. Каждая переписывалась едва ли не по году.
В пореформенной России существовало огромное количество промыслов. Ими занимались мастера-кустари. Инструкция того времени указывала, что под кустарём следует понимать "более или менее опытного, искусного в своём деле мастера, который есть ли у него своя земля или нет, занимается… своим промыслом дома и работает сам и, кроме того, при помощи своей семьи и наёмных рабочих, как взрослых, так и учеников, причём готовит свои изделия на продажу…".
Для некоторых зажиточных крестьян путь в промышленность лежал через "должность" скупщика. Богатый крестьянин, мастер или торговец привозил в деревню сырьё, делал заказ, а затем забирал готовую продукцию. За такую надомную работу крестьяне получали гроши, причём трудилась вся семья – даже шести-семилетние дети.
А скупщик наживался. Накопив средства, скупщик открывал своё дело и превращался со временем в "культурного хозяина". В Ковернинской волости скупщиками рогож являлись лужский мещанин Корсаков, торговавший в селе Ковернино (владел значительным капиталом), владевшие меньшим оборотом, крестьяне д. Чащёвка – Степан Трофимов и села Понурово – Василий Фомин. В Скорбогатовской волости скупщиком хохломских изделий был крестьянин д. Большие Бездели Евстигней Кузнецов. Три четвери населения Ковернинской волости были старообрядцы, а о бывшей Карельской волости вообще говорить не приходится – там сплошь одни раскольники. Мужички-старообрядцы прижимисты, смекалисты и оборотисты. Им были чужды вредные привычки – курение, употребление спиртного, даже чай долгое время не воспринимался и назывался не иначе как "дурная трава". Среди них наиболее активно развивались кустарные промыслы. "Чрезвычайно редко встречается в Нижегородской губернии раскольник вялый и неповоротливый; самая лень, столь свойственная человеку русскому, в раскольнике заметна несравненно менее, чем в православных крестьянах, он и не так беззаботен, как православный, отступился он от исконного правила человека русского: "Авось, небось да как-нибудь." (П.И. Мельников). В своём статистическом отчёте В.Г. Пирогов насчитывает до тринадцати промыслов – основных. Но их было больше.
Объективной предпосылкой появления и развития местных промыслов явилась сама природа. Это наличие больших запасов леса и худородная земля, которой никто всерьёз не хотел заниматься. А в деревнях Соткин Дол, Сермягино, Петрово, Павлово, Гарель, Марково, Чащёвка, с. Понурово плодородие земли было самого низкого качества. На каждый двор в Петрове и Чащёвке причиталось более двенадцати десятин земли, в Гарели, Понурове и Маркове – более четырнадцати, в Соткином Доле – вообще более девятнадцати десятин и только в Павлове – не многим более семи десятин. Казалось бы что? Земля есть, обрабатывай, корми семью. Но нет. Исследователь промыслов Е. Медиокритский пишет в своём отчёте: "Земля эта не вся обрабатывается под посев, часть служит выгоном и покосом, часть находится под лесом и часть под деревней. Система полеводства трёхпольная. Земля плохого качества; урожай, по отзывам крестьян, не бывает выше сам-третьяго, разве овёс доходит до сам-четверть (объём собранного урожая в четыре раза больше затраченного на посев). Неудивительно поэтому, что крестьяне, кто имеет возможность прожить заработком от промысла или торговли, тяготятся землёй и если не оставляют хлебопашества, то только потому, что всё равно за землю платить нужно, будет ли она лежать необработанной или засеянной; в последнем случае по крайней мере не будет нарушен заведённый исстари порядок, которым сильно дорожит наш простолюдин. Кустарь не может уступить своего надела соседу, потому что для всех одинаково земля не прибыльна и едва ли окупает себя; об аренде посторонними лицами – не из крестьян – нечего и говорить, кому нужна плохая земля!.. Земля – песок и камень. На концах полос, возле дороги, постоянно встречаются груды камня, собранного с полос в течение многих лет, но на полосах осталось ещё такое количество камня, что на него как будто никогда не обращалось внимание. Ограниченность надела при дурном качестве земли не даёт возможности держать много скота: у хозяина среднего состояния (богатых очень мало) всего одна-две коровы, лошадь и три-пять овец, у бедного – ещё менее. Весь скот дешёвый, дурно кормится соломой и мало поэтому приносит пользы. Крестьяне стали бы держать и более скота, он необходим для навоза на удобрение полей, без которого земля положительно ничего не родит, но беда в том, что большое количество скота им нечем прокормить. Песчаная почва полей удобна более для культуры картофеля, чем для хлеба, и в последнее время многие обратились к этому корнеплоду (здесь он называется "земляными яблоками", чаще "гуленой"). К несчастью на посев картофеля в больших размерах нельзя надеяться, потому что он, как и хлеб, требует удобренной земли, навоза же у крестьян мало, они поневоле ограничиваются несколькими полосами с картофелем только в поле, занимаемом яровым хлебом. Весь почти картофель употребляется дома (на продажу идёт весьма мало) и служит большим подспорьем к хлебу. У каждого домохозяина в деревне есть огород, но небольшого размера; засаживается дешёвыми продуктами: луком, редькой, морковью, весьма редко можно встретить гряду-две огурцов, поэтому польза от такого огорода ничтожна. Затем у каждой почти деревни есть общий огород, в котором садится, но также только для себя, а не на продажу, капуста и бухма (брюква). Капуста родится неудовлетворительно, но она необходима в хозяйстве крестьянина. Привозная капуста здесь дорога, потому что далеко приходится везти её".
Тяжёлым грузом на плечах крестьянина висели подати и разные сборы: подушная и оброчная подати, лесной налог, государственный поземельный налог, уездный земский сбор, частный мирской сбор (на нужды крестьянской общины).
Все сборы взыскивались в разные сроки по полугодию: за первую половину, начиная с марта, и за вторую - с сентября. Но не многие крестьяне были в силах вносить их сами, особенно за первую половину года. В этом случае, чтобы в волости не числилось недоимок, сборщиков заставляли вносить за неимущих свои деньги, предоставляя им право при взыскании сборов за вторую половину года взыскивать и за первую с накидкой двадцать копеек за один рубль в свою пользу. Так, в Скоробогатовской волости имелось 2109 душ мужского пола, с каждой души в среднем причиталось платить в полугодие по три рубля. В Больших Хрящах на каждого домохозяина приходилось 11 руб. 71 коп. в год, Малых Хрящах – 8 руб. 18 коп., в Сёмине – 14 руб. 4 коп., Рассадине – 14 руб. 84 коп., Воротневе – 17 руб. 60 коп., Трутневе – 12руб . 58 коп., Язвицах – 11 руб. 90 коп., Мокушине – 15 руб. 40 коп. Только в этой волости сборщики в первой половине года вносили свои деньги более чем за половину населения.
В 1895-1897 гг. в России была проведена денежная реформа. Она узаконила "золотой стандарт", то есть свободный обмен рубля на золото. (Империал – русская золотая монета, содержал 11,61 г золота. Чеканилась с 1755 г. номиналом 10 руб. с 1897 г. – 15 руб.). Это обеспечивало прочный финансовый фундамент для хозяйства страны. Что можно было приобрести на деньги того времени? На три золотых царских рубля можно было купить корову, фунт сахара стоил 12 коп., фунт соли – 2 коп., фунт пшеничной муки – 8 коп., фунт мяса – 20-22 коп.
В самом начале 80-х годов XIX столетия российским правительством была создана комиссия по исследованию кустарной промышленности России. Исследовался и Макарьевский уезд Костромской губернии, в состав которого входила большая часть Ковернинского края (Ковернинская, Скоробогатовская, Ильинско-Заборская волости). Исследователем Макарьевского уезда являлся Е. Медиокритский. В своём исследовании он отмечает, что главным занятием жителей уезда является земледелие, но есть местности, где преобладают промыслы. Ковернино называется главным селением уезда. "В главном селении уезда, Ковернине, все занимаются промыслами, а земли отдаются в аренду или остаются без обработки".
Какими же промыслами занималось население Ковернинского края?
Ковернинская волость. По сведениям волостного правления в волости на 1885 год состояло всего 14451 чел.: 6931 – муж., 7520 – жен.; по сведениям полицейским – всего 14144 чел.: 6759 – муж., 7385 – жен.; по сведениям статистического комитета – всего 14044 чел.: 6710 – муж., 7334 – жен. Кроме того, в посёлках, не входящих в состав сельских обществ, в волости жило 70 мужчин и 61 женщина. Крестьянский земельный надел на душу составлял 6 десятин (1 десятина – 1,09 га), всех наделов – 6191. Во владении крестьян состояло земли 38510 десятин (по сведениям волостного правления), 38512 десятин (по сведениям земской управы). В волости 87 деревень и 5 сёл: Ковернино, Шадрино, Понурово, Фёдорово (Залесное) и Ключи.
Как уже было отмечено, "главное занятие жителей – земледелие, за исключением с. Ковернино и других, живущих торговлей и промыслами. Населению своего хлеба в средний урожайный год не хватает. 1048 мужчин взрослых уходят на заработки, 800 человек уходят весной на Волгу – до октября-ноября. Около 200 человек, в основном зимою, – на фабрики Костромской и Владимирской губерний. 40 человек уходят на сплав леса на р. Унжа – с марта по июнь, 8 человек – в верховья Унжи для покупки леса с целью перепродажи. Некоторые крестьяне уходят на волжские заработки на подённые работы у лесопромышленников: переплачивают плоты леса, выкатывают его на берег, караулят его. Другие поступают в матросы или кочегары на пароходы и баржи, третьи заняты при погрузке и выгрузке судов.
Земледелием, за отлучкою мужчин, занимаются женщины и другие члены семьи, оставшиеся дома.
Многие кустари земледелием не занимаются совсем – отдают землю за ничтожную плату в аренду или оставляют поля без обработки. Волжский работник зарабатывает за лето в среднем 60 рублей, а принесёт домой – 25 рублей, фабричный заработает 70 рублей, а домой – 20 рублей, сплавщик леса добудет около 20 рублей, домой принесёт только 10 рублей, торговец лесом добудет от 20 до 300 рублей, а издержит на себя от 20 до 100 рублей".
Кузнечным промыслом в волости занимались в с. Ковернино: из 138 дворов – в 12-ти, в Понурове: из 51 –в 2-х, Фёдорове: из 40 - в 1-ом, в д. Большие Ломы: из 85 – в 2-х, Маркове: из 55 – в 14-ти, Большой Коловоди: из 17 – в 3-х, Малой Коловоди: из 36 – в 2-х, Язвинах: из 48 – в 1-ом, Большом Шляпине: из 17 – в 1-ом, Трифонове: из 13 – в 1-ом, в Ракове: из 20 – в 1-ом, Большой Талице: из 57 – в 2-х, Крутых: из 50 – в 1-ом, Фёдорове Корельском: из 19 – в 1-ом, в Романове: из 48 – в 2-х.
Всего по 15-ти селениям в 46 дворах кузнечным делом было занято 92 человека. Но всё же основным занятием этих людей было земледелие, кроме упомянутого ранее села Ковернино и д. Марково, в которой кузнечный промысел – главное, а у "иных хозяев даже исключительное занятие".
"Промысел этот существует исстари. Занимаются им одни мужчины круглый год, за исключением времени полевых работ". Кузнечные инструменты и приспособления (наковальня, мехи, щипцы, молотки, зубило, точило, секач и другие) стоили 30-40 рублей.
Всех кузнецов волости по роду изделий можно было разделить на две категории: кузнецы д. Марково, изготовлявшие косы и серпы на продажу, а земледельческие орудия: скобы, петли, крючки, задвижки, ножи, ножницы и прочее – по заказам крестьян; все остальные кузнецы на рынок не работали, а только по заказам местных жителей: подковывание лошадей, обшиновывание колёс, изготовление лемехов, сошников и разной мелочи, необходимых в крестьянских хозяйствах. Вообще кузнецы д. Марково считались лучшими мастерами во всей окрестности. Каждый марковский кузнец вырабатывал в год около 1000 серпов и 200 кос, а все 14 кузниц – до 12 тыс. серпов и 2800 кос.
Изделия продавались преимущественно оптом: серпы от 12 до 14 руб. за сотню, косы по 25 руб. за сотню. В розницу серпы продавались по 20 коп. (отбеленный с одной стороны) и 25 коп. (отбеленный с обеих сторон), коса – 40 коп. и дороже.
Местом сбыта являлось село Ковернино и разные сельские торжки Макарьевского и Кологривского уездов. Заработок кузнецов д. Марково составлял около 100 руб. на каждого работника, остальные же кузнецы – по 30 руб. на человека.
Железо и сталь закупались кузнецами в Нижнем Новгороде, железо – по 2 руб. 30 коп., сталь – около трёх руб. за пуд; уголь – по 60 коп. за куль – у смолокуров.
А.Балдин,
действительный член общества "Нижегородский краевед"
ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ...