Но на расстоянии эти рассказы и сюжеты воспринимаются обычными людьми не более как страшилки о "диких" людях. Однако когда приходится видеть своими глазами быт этих самых "дикарей", сердце вновь сжимает невыносимая боль.

В начале сентября корреспондент нашей газеты приняла участие в одном из рейдов комиссии по делам несовершеннолетних, в ходе которого специалисты центра семьи "Абанский" посещали своих подопечных. Впечатления от него были столь сильны, что родился рассказ, который мы представляем вашему вниманию.

Ветряные мельницы, или Сказка о "диких"

Этот день, а точнее, задание – "съездить и осветить работу социальных служб, так сказать, в живую", которое начинающий корреспондент районной газеты Юлия Сергеева получила от главного редактора, она запомнила надолго. А вначале было просто рабочее нетерпение и любопытство. А вот потом…

Собирались оперативно: для координатора это был обычный рейд на территорию сельсовета. Лишь Юля была в команде новичком, поэтому немного волновалась. Уже через полчаса около местной администрации к ним присоединились участковый, фельдшер, социальный педагог и специалист сельсовета. Определившись с маршрутом, команда двинулась в путь.

Первая в списке – многодетная семья. Подъехали к дому, с виду все более чем прилично: добротный забор, красивый узорчатый палисадник, в доме – пластиковые окна. Калитка на засове, и участковый стучит в окно. Никто не выходит. Стучит, стучит, стучит… Минут через десять на веранде появляется чей-то силуэт.

– Оля, открывай! – специалист администрации бодро зовет в окно.

– Не бу-у-ду-у-у! – звучит глухой ответ.

– Оля, почему? – удивленно звучит от специалиста.

– Не хочу-у, – вновь глухо и протяжно.

Вся команда стоит в растерянности. До фельдшера доходит первой:

– Ты что, пьяная?

В ответ сразу бодрое: "Нет!".

– Все понятно, – говорит соцпедагог. – Хорошо, хоть дети в школе. Я их сегодня видела. Не стучитесь больше, это бесполезно. Она все равно не откроет.

Ни с чем все разворачиваются и садятся в автомобиль. Координатор территории дает задание остальным: проверять эту семью каждый день, по пять раз на дню. "Видите, опять запила. Как бы чего плохого не случилось".

Следующая семья носит статус "социально опасная". На пригорке стоит небольшой дом, видно, что лет ему очень много и капитальный ремонт давно необходим. Но хозяйка, которая выскочила встречать непрошеных гостей на крыльцо, очень радушна. Со стороны картина совсем не официальная: веселая женщина цыганской внешности охотно заводит друзей в дом. На столе горячий обед – картошка и мясо. Пахнет вкусно! В остальном все не так хорошо. Видно, что обшарпанные стены просят побелки, из щелей в полу тянет затхлым прохладным воздухом. Да и чистотой здесь не пахнет. В дальней комнате агукает ребенок. "Это мой старший папкой стал! На днях с роддома забрали", – с гордостью выдает хозяйка. (К сведению: "старшему" всего 17 лет, и он имеет непогашенную условную судимость).

Но специалисты центра находят новый повод для оптимизма:

– Смотрю, окна пластиковые вставили, – с интересом спрашивает специалист сельсовета. – А как платить собираетесь?

– У меня мужик работает. Вот платим по три тыщи в месяц. А то зимой совсем замерзали, старые прогнили до пола.

– А с печкой что?

– На печку нынче не хватило денег. В сельсовете сказали, что мне помощь на ремонт печи не положена. Замажем, подделаем, как-нибудь уж эту зиму переживем. А на следующий год обязательно займемся.

Печка – ребристая: отдельные кирпичи как-то особенно сильно выпирают из строя. И кажется, вот-вот и выпадут наружу. Кое-где зазоры между кирпичами неумело замазаны глиной.

После беглого осмотра избушки наступает время для продолжительной беседы с радушной хозяйкой о том, как важно улучшить бытовые условия, ухаживать за маленьким ребенком и не употреблять спиртное. "Да мы и так не пьем", – уверяет веселая хозяйка, кивая на каждом слове.

Буквально через дорогу еще один дом, который тоже "необходимо навестить", как говорят специалисты социальных служб. В ограде бросаются в глаза чистый убранный огород, постиранные дорожки на веревках, отмытые до желтизны доски на крыльце. Здесь никто не встречает их около калитки, но, когда проверяющие входят в дом, хозяйка уже ждет их у порога.

– Здравствуйте, у вас, мы видим, все в порядке. – Женщины радостно хвалят уже немолодую женщину за проделанную работу. Как будто после топкого болота вышли на светлую просторную поляну.

Вокруг, и правда, – чистота и порядок. В доме хоть и бедненько, зато уютно. И побеленные стены, и печка как будто источают тепло и радость.

– Вы же знаете, что я еще та чистюля. Когда могу, все языком вылижу. – Хозяйка широко разводит руками и приосанивается: вот я какая!

– А где ваши детки?

– Девчонки мои в Красноярск уехали учиться. Теперь вот думаю, как им сумку собрать да отправить.

– Молодцы какие! Ну, тогда не будем ни вас, ни нас задерживать. Удачи! – Женщины, улыбаясь, покидают чистый дом.

А следующая цель – семья, с которой совсем недавно сняли статус "социально опасная". Здесь первое, что почувствовала Юля еще на веранде, – какой-то специфический запах. А когда открылась дверь, у девушки закружилась голова. Букет из запахов грязи, мочи, табака, может, еще чего-то буквально валил с ног. Хозяйка (трезвая – уже успела определить Юля) что-то уже торопливо объясняла соцработникам. А Юлины глаза пробежались по неухоженному пристанищу. "Ну и нора", – пронеслось в голове. Пол, который, наверное, не знал, что такое мокрая тряпка. У пыльного окна на заляпанной электроплитке что-то кипело в кастрюле (какого же она цвета?). Рядом у стола – почти полное помойное ведро (Вонь!!!). Про постельное белье здесь тоже вряд ли слышали.

– У нас скоро ремонт!

– Да к тебе, когда не зайди, всегда скоро ремонт, – бурчит координатор территории. – В общем, поторопились мы тебя с СОП снимать. Жизнь тебя не учит. Составляем акт и отдаем снова на рассмотрение комиссии.

Поникшие женщины вышли на улицу. И тут в "лапы" комиссии попадает еще одна "клиентка" социальной службы (хотела незаметно проскочить мимо, но не тут-то было).

– Ну-ка стой, что у тебя в пакете? – не церемонясь, спрашивает фельдшер.

– Пиво деду купила. Он на соседней улице "калымит", – нехотя признается молодая женщина.

– А дочка где?

– С ним.

– Почему дочку в садик не повела? Тебе ведь место давали.

– У меня еще с прошлого года там долг. Бывший обещал заплатить, так до сих пор денег не видела, – оправдывалась девушка, старательно отводя глаза от взглядов соцработников.

– Смотри, доиграешься с огнем. Лишат тебя родительских прав, не увидишь больше ребенка.

– Да знаю я все, – опускает голову горе-мамаша. – Ну я пойду? Дед же ждет.

И уже через минуту она поспешно скрывается за поворотом.

Отряд "уговорителей" двигается дальше по маршруту. Один дом, другой, третий – никого из хозяев нет.

– Время сейчас такое, "колымят" все, – поясняет специалист сельсовета. – Кто более-менее цепляется за эту жизнь – стараются подработать: кому дрова переколют, кому картошку выкопают.

Нечаянно из-за поворота натыкаются еще на одну мамашу. Та тоже явно не рада встрече. Беременная, едва ли не на последнем месяце, рядом болтается мальчишка лет четырех-пяти с рассеянным взглядом и чумазым лицом. Следует еще один короткий разговор с членами комиссии, а точнее обмен уже знакомыми репликами:

– Куда идешь?

– К подруге, по делам, – отводит глаза селянка.

– Почему ребенок не в саду?

– Болеет, вот и иду за лекарствами. – Лихорадочно хватает за руки сына и спешит уйти.

Работник администрации уже вслед предупреждает:

– Ты особо так не расслабляйся, мы к тебе на будущей неделе заглянем.

Больше сказать никто ничего не успевает, слишком быстро исчезает с горизонта "подопечная" от своих "опекунов". Но тревогу у всех проверяющих вызвало состояние молодой женщины:

– Вроде бы она с перегарчиком. Никто не видел, что у нее в пакете? – спросил координатор.

– Да сто процентов – пиво, – ответил соцпедагог.

– Вот зараза! Ей рожать скоро, а она пьет. Ну как так можно? – то ли с удивлением, то ли со злостью произнесла фельдшер. Про себя Юля лишь подумала: таких не укорами надо учить, а прутом и почаще. Но, елки-палки, таким и слово лишнего сказать нельзя: жалобами закидают прокуратуру и полицию. Отписывайся потом.

На подъезде к очередному дому издалека увидели наваленную около него кучу то ли горбыля, то ли дранки. "Слава богу, перезимуем!" – воскликнули едва ли не хором все участники комиссии. Пока женщины вереницей заходят в дом, на крыльце, немного прикрывшись дверью, хозяин справляет нужду "по-маленькому". Увидев гостей, лишь хмыкает, не спеша натягивает промасленные штаны и уходит в огород.

Юля уже легко догадывается по репликам спутников: семья СОПовская: после четверых детей, которых забрали в детдом несколько лет назад, здесь появилось еще четверо. Оба родителя оказались навеселе. Всюду царил уже знакомый запах гнили, грязи и нечистот. В душной комнате валялись грязные тряпки, сломанные стулья и ещё что-то непонятное! Дети, правда, находились в школе. А в остальном, как всегда, – "ждём ремонта". Угрозу о том, что их вызовут на комиссию и накажут за неисполнение родительского долга супруги восприняли с усмешкой. Что еще тут можно было сказать?

В этот день социальная группа объездила около 15 адресов. Не везде все было печально. У немногих тяга к нормальной жизни все же оставалась. Уже в дороге Юле объяснили разницу между социально опасными и малоимущими. Посещали и эти семьи, стоящие на учете со статусом "малообеспеченные". Здесь родители не всегда пьют, просто у них временные трудности – потеряли работу, мама ушла в декрет и из семейного бюджета ушла ее часть зарплаты или (не дай Бог!) горе какое случилось. Все подобные семьи социальные службы должны видеть своим зорким глазом и немедленно брать их "под свое крылышко". И чтобы в них обиженные жизнью взрослые не обижали своих детей, работники социальных служб изо всех сил стараются поддержать эти семьи на плаву: организуют социальные акции по сбору вещей и продуктов, проводят для них культурные мероприятия, праздники, стараются с помощью работников сельсовета найти работу. Здесь и разговоры "по душам" тоже действуют, когда человек не опускает руки, не живет одним днём, а старается преодолеть испытания.

Еще много отчаянно грустного узнала о мире "диких" Юля. О том, как часто дети, живущие в неблагополучных семьях, нередко не ходят в детский сад и школу. Причина проста: в головах вши, которые выводить родители не торопятся. О том, как пытаются достучаться до бесчувственных родственников, борясь за счастье детей – детей, которые вырастают и, увы, идут по пути своих родителей – в мрачном угаре спирта, в грязи и нищете. И в своих трудах соцработники похожи на детей Дон Кихота, который так отчаянно боролся с ветряными мельницами.

Этот день показался Юле невыносимо долгим. Но хуже всего, что девушка поняла, что рассказать о том, что она видела, не сможет. Слишком жуткий получится материал, как страшная сказка о неведомых дикарях.