Софья - разносторонняя личность. Ей нравится участвовать в предметных олимпиадах и конкурсах различного уровня.
- Мне интересно все! - сказала девочка. - Я увлекаюсь историей, литературой, занимаюсь исследовательской работой, неоднократно становилась победителем областного конкурса по языкознанию.
Не так давно Софья стала дипломантом II степени областного конкурса исследовательских работ "Архитектурное наследие православной Орловщины" в номинации "Соборные и церковные ансамбли Орловщины".
- Я увлекаюсь творчеством, - продолжает беседу семиклассница. - Мне нравится читать стихи и прозу, в связи с этим на протяжении ряда лет я занимала I место в районном этапе всероссийского конкурса юных чтецов "Живая классика". Кроме этого, обучаюсь в Детской школе искусств на отделении духовых инструментов, играю на флейте.
***
Сегодня мы публикуем творческую работу Софьи "Отрывки из дневника Анны Сысы. Восточная Пруссия: страх, боль, отчаяние…", которая была представлена на региональном этапе всероссийского конкурса сочинений "Без срока давности".
"1941 год
деревня Ольшаны
Брестская область
Война. Это страшное слово молниеносно пронзило мозг после первого же взрыва. Повсюду раздаются выстрелы, повсюду чужой язык.
Чужаки ведут себя по-хозяйски: выводят со дворов скот, отбирают продукты, выгоняют нас, мирных жителей, на улицу. Тех, кто сопротивляется, расстреливают.
Мне страшно, я прижимаюсь к маминой груди, тихо плачу.
Мама гладит меня по голове натруженной шершавой рукой и тихонько поет:
"Ах вы, кони мои вороные,
Черны вороны - кони мои!".
Июль 1941 год
Война
Страх, боль, отчаяние.
Мне 18 лет.
Нас гонят под палящим солнцем по пыльной дороге, без пищи и отдыха. Изможденные, мы кидаемся к любой луже, чтобы утолить жажду и хоть на миг прекратить голодные спазмы...
От усталости подкашиваются ноги, но останавливаться нельзя, иначе смерть.
Женщина с соседнего хутора от усталости упала на колени, немец-конвоир что-то прокричал ей, я не разобрала слов, затем ударил ее прикладом в затылок, женщина упала, неловко вывернув шею, жизнь в ней оборвалась.
Мне страшно...
От усталости онемели и распухли ноги, но я продолжаю идти, шепчу про себя:
"Отче наш, сущий на небесах!
Да святится имя Твое!..".
Середина июля 1941 года
Брест
Железнодорожный вокзал
Мы дошли.
Здесь, на станции, нас грузят в товарный вагон: в нем грязно, душно. Плачут дети, раздаются выкрики немецких солдат, и лишь когда за дверью вагона слышатся автоматные выстрелы, наступает гнетущая тишина, в этот миг все понимают, что значит слово "жизнь".
Губы еле-еле шевелятся, складывая слова в молитву:
"Радуйся, Мария, Благодати полная,
Господь с Тобою, благословенна…
Слезы текут по щекам.
Прощай, родная земля...".
Конец июля 1941 года
Восточная Пруссия
(где-то под Кенигсбергом).
Мы видим огромное здание, похожее на сарай. Это наш барак. Дикое строение обнесено колючей проволокой, по периметру стоит охрана со страшными овчарками. Мы настолько оборваны и истощены, что сытые немецкие псы с презрением осматривают нас.
На земляном полу барака накидана солома, нам говорят, что это наша постель. Измотанные дорогой, голодом и ужасом, мы упали на солому и забылись в тяжелом сне, некоторые больше не проснулись:
"Верую в единого Бога Отца, Вседержителя, Творца неба и земли, всего видимого и невидимого…".
1941 год
Трудовой лагерь
Ночь.
Мы проснулись от пронзительного свиста и грубых пинков.
Немецкие солдаты выдали всем одежду: грубая спецовка с прямоугольной нашивкой голубого цвета, где белым написано "Ost", и башмаки, которые постоянно сваливались с ног, в итоге пришлось ходить босиком. Кормят исключительно вареной брюквой.
Когда-то, кажется это было в другой жизни, мы кормили ею скот, а теперь скот - это я. Эту еду нам выдают на целый день.
1942 год, август.
Я работаю на заводе немецкой компании Opel. Двенадцать часов подряд, не покладая рук.
Надзиратель, видя, что от усталости и голода у меня невольно закрываются глаза, кричит и бьет палкой.
Очень часто люди умирают от травм, заражения крови, дизентерии, побоев...
Больных нет, их попросту расстреливают.
Страх, боль, отчаяние...
Война...
Губы упрямо шепчут:
"Боже, хотя Тебя не понимаю, однако понад все люблю, понад все, что есть сотворено, потому что Ты - бесконечное благо".
***
Молюсь я постоянно, про себя, молитвы помогают мне выжить...
Вера - мое спасение...
В бараке со мною живут девушки-баптистки, те молятся перед сном, взявшись за руки... Зовут меня к себе. Я думала перейти к ним, вместе ведь не так страшно, но видела сон: ломаю на себе крест. Нет, для себя решила, нельзя метаться из веры в веру...
Мой Бог меня хранит.
Сентябрь 1944 года
Завод разбомбили.
Обед. Воскресенье. Немцы разрешили пойти постирать вещи на речке. Со мной еще две женщины. Слышим гул самолетов. Бомбежка страшная. Вернулись в лагерь, а там только лужи крови, все казармы с людьми уничтожены. Из двух сотен людей в живых остались только мы. Видно, это моя судьба - остаться в живых, Бог меня хранит...
"Верю в Тебя, Боже живой,
в Троице единый, истинный…".
1944 год, октябрь.
Из небольших близлежащих деревень стали приезжать немецкие бауэры, чтобы купить себе работников.
Нас осматривали, как лошадей. Покупали только здоровых и молодых.
Меня купил зажиточный немецкий гросбауэр. Теперь я буду вести его хозяйство.
Хозяин постоянно недоволен, часто кричит, бьет палкой.
Говорят, человек привыкает ко всему. Но нет! Я говорю: нет!
Я так и не смогла привыкнуть к сараю, в котором ночевала, к брюкве, которую ела, к немецкой речи, которую слышала каждый день, к страху, боли и отчаянию.
Но я молила Бога, молила неистово:
"Нашими просьбами изволь не пренебрегать в нуждах наших, но от всяких плохих приключений изволь нас всегда избавлять…".
1945 год, конец мая
Войны больше нет.
Война закончилась.
Через месяц я вернулась в родную деревню Ольшаны.
Родной хутор.
Наш дом.
Наша земля...
Как будто не было страха, боли, отчаяния.
Из дома выходят мама и папа. Отец прячет слезы, а мама прижимает мою голову к груди и гладит своей натруженной шершавой рукой, тихо напевая:
"Ах вы, кони мои вороные,
Черны вороны - кони мои!
Я содрогаюсь от рыданий".
2022 год, январь
Рассматривая тихим январским вечером старый семейный альбом, я наткнулась на пожелтевшие от времени страницы дневника моей прабабушки Сысы Анны Николаевны, которые хранились внутри него. Читая эти потускневшие от времени страницы, разбирая смысл каждой католической молитвы, мы рыдали вместе с мамой.
Этот дневник - наша семейная летопись Великой Отечественной войны.
Пусть никогда не повторятся:
Война...
Боль, страх, отчаяние...
"Во имя Отца и Сына, и Духа Святого. Аминь".