ИТАК, небезызвестный, не молодой уже автор стихов и прозы пишет первый свой драматургический текст. Вбрасывает его в публичное пространство, публикует во втором номере журнала «Новый мир» за прошлый 2017 год. И, представьте, пьесу тут же начинают ставить – и в Москве, и провинции. В связи с этим вспоминаются единодушные высказывания одного из крупнейших отечественных режиссёров Александра Сокурова и многих его коллег в Голливуде о самой значительной сейчас проблеме в их профессиональном цехе – об отсутствии или хронической нехватке достойных сценариев и пьес. Если объяснение интереса к пьесе Дмитрия Данилова «Человек из Подольска» только в этом, то и писать мне было бы не о чём. К счастью, материал позволяет кое-какие суждения, интерпретации и даже предположения.
Мне кажется, начинающий драматург усвоил некоторые приёмы из того, что у Чехова называют использованием тайны молчания, а в его первых пьесах – началом театра абсурда. Неслучайно в своих скупых интервью по поводу первых постановок Дмитриев уклоняется от прямого и, тем более, подробного объяснения сути написанного им. Он с интересом смотрит и слушает, что изготавливает по его тексту тот или иной режиссёр, и по факту состоявшегося события высказывается уже куда охотней, хотя и тут немногословен.
В Марийском национальном театре драмы им. М. Шкетана премьерные показы пьесы состоялись 31 января и 1 февраля. Привычка избегать премьер в этот раз сослужила мне хорошую службу: на третьем спектакле, 6 февраля, присутствовал автор пьесы, и мне удалось задать ему три коротких вопроса, после чего его «увели», дабы сфотографировать вместе с актёрами, режиссёром и другими причастными к действу.
– Что скажете о только что увиденном спектакле, – стараясь перекрыть голоса обступивших людей, спросил я, – есть ли неожиданности для вас, отличия от предыдущих постановок в других театрах?
– К детальному анализу я, разумеется, ещё не готов, – отвечал Дмитрий Алексеевич, – но, во-первых, благодарен за бережное отношение к тексту; во-вторых, интересно осмыслить некоторые особенности режиссуры, в целом трактовки моего текста.
– Я прочитал в «Новом мире» не только пьесу, но и ваш роман «Описание города», а также с полсотни стихов. Роман позволил по-новому оценить события пьесы. Вы согласны, что её текст можно интерпретировать по-разному, вариантов прочтения и сценического воплощения множество?
– Да, согласен. Потому мне, автору, так интересны особенности той или иной постановки.
– Театр абсурда сейчас необычайно популярен на Западе. Вы же, берясь за свою первую пьесу, писали для российских театров и, как показывает практика, преимущественно для провинциальных. Что, в российской провинции так много театров, желающих ставить именно такой драматургический материал?
– За пределами Москвы и Петербурга театров множество. В любом из них, полагаю, можно ставить подобные пьесы.
…ЗА ПЯТЬ минут до начала спектакля пробираясь на своё место в первом ряду импровизированных трибун, установленных прямо на сцене, окинул взглядом ряды зрителей. И был несказанно обрадован: ну, наконец-то вижу множество лиц молодого и относительно молодого возраста. Не менее примечательно для меня и то, что в большинстве это были русские. И вот почему. Получив три года тому назад возможность работать с марийскими актёрами в двуязычном поэтическом театре «Шочмо», я невольно проникся проблемами и нашего национального театра. Его репертуаром, прежде всего, потому как всегда был уверен: разумеется, не с вешалки начинается театр – а с пьесы талантливого драматурга. Из бесед с главным режиссёром Романом Алексеевым понял, что он в должной мере озабочен будущим, пытается найти пути и способы обновления творческого лица вверенной ему труппы.
Потому особенно интересно было, как он воспользуется новым пополнением 2017 года – 18 выпускниками высшего театрального училища им. М. С. Щепкина. «Человек из Подольска», где в основном играют недавние студенты прославленного вуза, поставлен, как я полагаю, именно в расчёте на нового зрителя. И надежды, похоже, оправдываются.
Кстати, в коротком диалоге со мной Дмитриев успел сообщить, что пьес у него уже целых три. Подошедший позже художественный руководитель республиканского театра кукол А. Ямаев сказал, что у него возникло намерение поставить на малой сцене вторую из работ московского автора с «говорящим» названием – «Серёжа очень тупой». Насколько знаю, Алексей тоже весьма занят вопросами репертуарного плана и более полного использования возможностей возглавляемого им нового театра.
Мой явно выраженный интерес к автору только что поставленной пьесы отчасти объясняется желанием вызвать интерес потенциального зрителя именно к его имени, которое, по всей вероятности, со временем появится на афишах и другого республиканского театра. Проще говоря, осуществляю информационную поддержку хорошему, многообещающему начинанию.
…Что касается самой постановки. Максимально приблизить зрителей к месту (один из районных отделов полиции Москвы) действия, которое не меняется на протяжении всего спектакля, было несложно, и режиссёр Р. Алексеев не преминул воспользоваться этим. Поскольку авторский текст хорошо сохранён, то не теряется и многообразие смыслов. В большинстве ставящих вопросы, ответы на которые должен дать сам зритель, как и задумано автором пьесы.
И зритель даёт. Раз уж мы имеем дело с театром абсурда, то из нескольких известных мне примеров приведу самый абсурдный. На следующее утро мне позвонила женщина, которая тоже смотрела спектакль, и поделилась мнением, кажется, подруги: такое невозможно смотреть, это насилие над личностью и, вообще, демократия нас до добра не доведёт… Скажу честно, о многих смыслах я думал в связи с прочитанной пьесой, но только не об этом. Где зрительница усмотрела демократизм пьесы, наверное, ведомо только ей. Хотя если отсчёт вести с самого начала радикальных социальных перемен, формировавших современную Россию, то истоки показанного в спектакле некоторые могут найти и в самой демократии, каковая утвердительно обозначена в нашей Конституции.
У автора Дмитрия Данилова удобная, выжидательная позиция: я вам вбросил будоражащий текст – вы же вчитывайтесь, внимайте, тревожьтесь, пытайтесь понимать… Меж тем, интересно было бы знать, он, пугая неким будущим (явно не в прошлое мы всматриваемся), предостерегает нас? Или же подсказывает, как можно было бы в целях формирования патриотических чувств использовать действенное и, главное, самое приближённое к гражданину воспитательное учреждение? Режиссёр отказался от заключительной немой сцены во избежание ассоциации с гоголевским «Ревизором»? Оставь он её, как в пьесе, – и позиция автора была бы выражена более отчётливо, в пользу неприятия.
Или вот ещё. Персонаж «Человек из Мытищ» символизирует что: безусловное в дальнейшем развитие сюжета по сценарию «маразм крепчал»? Связана ли идея полицейской инструкции-вопросника с формирующимся сегодня кардинально новым отношением к вопросу о соотношении знаний, необходимых человеку в голове, и тех, что по мере необходимости извлекаются из технических устройств, имеющихся у него? Наконец, уходящий из отделения совершенно раздавленным, уничижительно описанным в полицейском протоколе человек действительно поставлен в начало пути спасительного обновления?
Конечно, подобными вопросами озадачится далеко не каждый зритель, хотя в той или иной мере неожиданностями происходящего на сцене, думаю, будут впечатлены многие. В конце концов можно просто увлечься абсурдом действа на полтора часа его времени: клёво, занятно, круто… Особенно если актёры – Дмитрий Воронцов, Акпарс Иванов, Марина Трутникова, Алексей Тетерин и Алексей Юнусов – будут в ударе, как вечером 6 февраля. Наверное, ещё и потому, что играли в присутствие автора – писателя, поэта, драматурга Дмитрия Данилова, которого советую запомнить, а, может, и почитать на досуге. Что-то мне подсказывает: мы ещё услышим о нём.
Абсурд абсурдом, но… 14 февраля в Московском областном суде начинается беспрецедентный судебный процесс о массовых беспорядках в Можайской колонии для несовершеннолетних, случившихся в феврале 2016 года. Вот письменные показания одного из заключённых (орфография и проч. сохранены): «…На карантине сотрудник Давыдов Денис Сергеевич заставлял меня учить стих Пушкина и давал на это время, а если его не выучишь, он выводит, где нету коллег, нецензурно оскорбляет и избивает, и так продолжается, пока не выучишь».
Вы, уже посмотревшие спектакль по пьесе «Человек из Подольска», вы слегка содрогнулись – не так ли? Обратите, между прочим, внимание на имя и фамилию сотрудника колонии – Денис Давыдов!.. Нет, ребята, сочинение Д. Данилова не так уж абсурдно.
На снимке: писатель Д. Данилов и режиссёр Р. Алексеев.
http://www.marpravda.ru/news/religiya/zerkalo-absurda/