Родился в 1956 году в Йошкар-Оле. Окончил Казанский речной техникум в 1976 году по специальности «Эксплуатация водного транспорта». Место работы: ЗПП, ЖЭУ-9, строительные организации. Сейчас на пенсии.
Женат, дочь, внуки.
Мне повезло, мальчишкой я хлебнул романтики. За счет Казанского речного техникума, где учился, очень хорошую практику прошел. Как навигация начиналась в 1974 году, в Архангельскую область направили, в Мезенский район, это 40 км от Белого моря. Там морской и речной порт объединенный, за лесом приходили баржи. И датчане, и шведы, да откуда кто только не приезжает. А моряки на лесовозах в основном негры. Чего только не видел! Деревни на Севере очень интересные, домищам по 120-150 лет, ничего им не делается, потому что построены из лиственницы, а она же не гниет. Ее когда сплавляют по реке, она тонет, так вот, обвязывают сосной, как пучок, чтоб на плаву держалась.
«Ты на Севере был, катись давай туда!». Директор техникума даже заморачиваться не стал с моим распределением. Меня послали в Заполярье поднимать город Усинск, раньше Пионерный. Там до армии поработал мастером погрузочно-разгрузочных работ. Берег пристани необорудованный, вечная мерзлота. Ладно, я на Севере до этого болтался, а практиканты у нас по незнанию плиты по шесть штук разгрузили прямо на грунт. Утром приходим, а плиты-то утонули, мерзлота растаяла! Надо обязательно с прокладкой метровой высоты делать, и зазоры, чтобы продувало. Все дома там стоят на столбиках на высоте около 2 метров от грунта. Пятиэтажки тоже на сваях над землей. Это пространство под домами обносится рабицей, типа сараек для жильцов получается, и используется как холодильник. Идешь, оленьи ноги торчат оттуда, гусей набьют, рыбы. Собаки сетку грызут, пытаются дотянуться до оленины.
«Вов, поживи хоть дома!» - мама попросила вернуться и провела мне экскурсию по ЗПП. А там японский цех, девчонки в белых халатиках! Одноклассники мои, друзья в этом же цехе. «Сдалась мне эта тундра?» - решил я и остался. Даже в партию уговорили вступить, в Японию надо было ехать, а беспартийных в капстраны не пускали. Меня спросили: «В Японию поедешь?», «Да пешком пойду!», - засмеялся, так съездить хотелось. Но обломали нас америкосы, уговорили японцев отказаться от контракта на поставку оборудования. Они огромную неустойку нам выплатили, а технику не дали. Это была середина 1980-х, получи мы тогда оборудование, компьютеры свои уже через год бы выпускали. Восемь лет я проработал на заводе.
Я ушел в довольно хитрое домоуправление квартиру зарабатывать. Оно было при Йошкар-Олинском горисполкоме. Мы делали все: текущие ремонты от пола до потолка. А потом меня завхозом пригласили в горком партии. Как раз незадолго до путча, еще и в обком партии позвали, в спецсвязь. У меня военная специальность – засекречивающая аппаратура. Совмещал две должности тогда. После августа 1991 года райкомы, горкомы стали сокращать. Людей пристроили неплохо, на руководящие должности. Кто пошустрее, фирмы пооткрывали. Первые бизнесмены у нас были из коммунистов и комсомольцев.
Меня хотели заставить отвечать за путч. Как раз спину прихватило, я попал в больницу, а тут переворот в стране! 19 августа вечером меня привезли в обком: «Давай на связь в Москву, что делать?». А из Москвы автомат печатает: «Ждите ответа, ждите ответа». Я подчинялся только Посибееву, первому секретарю обкома КПСС тогда, и начальнику общего отдела. Спрашиваю, как быть? «Езжай обратно в больницу, - говорят, - если чего, мы тебя вызовем». Утром слышу, чуть не полбольницы на ушах. Бегут медсестры, лечащий врач, шепчут: «Володя, чего такое? Депутат, два милиционера с автоматами, прокурорские за тобой приехали!» Оказывается, стали искать участников заговора, кого-то надо было сделать козлом отпущения. Посибеева и начальника общего отдела не имели права трогать, они депутаты, у них неприкосновенность. И забрали меня! Прямо в пижаме и в прокуратуру, и в милицию. Выпытывали, что передавал в Москву. А у меня, как секретчика, подписка о неразглашении, в противном случае – восемь лет срока. Давили, конечно, дня три таскали, но не сказал ничего. Мне просто смешно уже было. Так шумихой все и закончилось.
Возраст дожития – так называют пенсионный возраст в Пенсионном фонде. Когда это первый раз услышал, мне дурно стало. Я без дела сидеть совсем не могу. Много чего умею делать сам, последние годы проработал в строительной отрасли. Сейчас на пенсии, но все равно работу подыскиваю. И хочу сказать одну важную, на мой взгляд, вещь. Вот иду я по Йошкар-Оле и вижу – город-то у нас пенсионерский! Столько пожилых людей, и многие страдают от одиночества, оттого, что словом перекинуться не с кем. Стоят на улочке, разговаривают, а много ли так наобщаешься? В общем, нужно нашим пенсионерам какое-то комфортное место для встреч, а его нет. Чтоб и за чайком могли поболтать, повспоминать что-то. Надо, я считаю, об этих людях городу проявить заботу, ведь они для него сделали очень много.
https://www.marpravda.ru/news/society/lichnoe-delo-29-vladimir-parfenov/