Борис Сергеевич сначала никак не хотел делиться своими воспоминаниями, говорил, что рассказчик из него никудышный. Но как только он начал говорить, сразу стало ясно, что он не просто хороший, а замечательный собеседник. Вот его рассказ.

Под окнами роддома

Я не знаю, стоят ли теперь молодые папаши под окнами роддома, как-то мимо проходил, посмотрел, никого не увидел. Когда родилась моя дочка, мы с братом Юркой сразу побежали к роддому. Три часа под окнами скакали и орали, сами не знаем зачем. Ведь жена только что родила, и вставать ей еще не разрешали, да и дочку ей не приносили. На следующий день я опять пришел туда. Орал так, что голос сорвал, из окна врачи мне кулаки показывали и вертели пальцем у виска. Одна нянечка не поленилась и выбежала ко мне: «Ну, что ты тут который день орешь? Смотри, в психушку отправим!» Никакой психушки я не боялся, но очень опасался, что с Зоенькой или с ребенком что-то неладное, раз она к окну не подходит. К вечеру Зоя все-таки подошла к окну, видно, оклемалась сердешная, помахала мне рукой и выбросила в форточку записку, в которой было всего два слова «Все хорошо!». И только через день она показала мне дочку. Только я ничего толком и не разглядел, темно было, да и высоко, и мне показалось, что в окне вовсе и не ребенок, а кукла, замотанная в пеленки. Даже обиделся. Ору Зое: «Чего ты мне куклу показываешь? Тащи мою дочку!» Она плечами пожимает и на уши показывает, мол, не слышу тебя. Я еще минуты три постоял под окнами и отправился домой. По дороге сообразил, откуда там кукле-то взяться, чай малышня еще и глаз-то продрать по-хорошему не может, не то что в куклы играть.

У нас под окнами роддома образовался свой мужской коллектив. Состоял он из пятерых или шестерых папаш, пританцовывающих от холода. Мы делились друг с другом куревом, кто-то бутерброды притащил, рассказывали, какой вес и рост у наших родившихся малышей. Причем при этом мы плохо соображали, к примеру, 3300 - это норма, мало или много? Помнится, один из нас все время повторял: «Моя-то женка такая малюсенькая, вечно мне под мышку дышит, а родила пацана аж на 2900!» Ему эти 2900 казались, видимо, просто гигантской цифрой. А подумать, всего-то три буханки хлеба… Одного мужика мы уважительно называли Петрович (видимо из-за возраста, он был нас лет на пять старше), с видом знатока он объяснял нам, почему молодой мамочке нужно есть грецкие орехи, и еще как скоро малыши начинают держать головку. У него это был второй ребенок, и мы, одноребенковые, ему страшно завидовали!

Три гвоздики

Выписали жену на седьмой день. Цветов в городе было не купить. Я хотел у соседки срезать герань. Да разве с геранью новорожденных встречают? Братец выручил, достал где-то три дохленькие гвоздички и коробку конфет. Цветы я отдал жене, конфеты - акушерке. Про себя подумал: «Эх, надо было бы наоборот, цветы-то завтра совсем завянут, а конфеты с чаем самое то!» Домой шли пешком. Я нес ребенка, и, наверное, со стороны выглядело это смешнее не бывает, потому как держал дочку чуть ли не на вытянутых руках, боялся кроху раздавить. Потом мне Зоя сказала: «У тебя такой гордый вид был, будто это не я, а ты сам дочь родил!»

Застолье

В этот день двери нашей квартиры не закрывались, жили мы в районе стадиона «Дружба». Соседи шли с поздравлениями и угощениями, кто-то картошки вареной принес, кто-то селедки, кто-то квашеной капусты, кто-то не пожалел дорогущей копченой колбасы. А дочка в это время мирно посапывала на большой родительской кровати в другой комнате. В эту ночь мы спали на полу, чтоб дите не задавить нечаянно, а Настюшка, как барыня, - одна, обложенная для верности подушками.

Гуляли с соседями до темноты. Вот этого чувства общности, простоты, доброжелательности не хватает мне сегодня. В конце апреля всегда выходили во двор с лопатами и граблями, и стар, и млад. Сначала приводили в порядок двор, убирали мусор, белили деревья, а потом дядя Леша выносил гармошку, и мы дружно пели и плясали! У него была любимая песня, но, к сожалению, я помню из нее только пару строчек: «Эх трын-трава, началась гульба! Мы на улицу пойдем, всех соседей соберем!» Он часто ее пел, особенно когда немного выпьет. Весь двор знал, если «Трын-трава», значит дядя Леша навеселе и на своем месте - на табуретке под липой. Все мы тогда были какие-то одинаково радостные, достаток у всех был одинаковый, и детей воспитывали одинаково. Но это никого не раздражало, а, наоборот, сплачивало.

Нарядное платье

Еще один случай вспоминается. Жила в нашем дворе девушка одна, звали ее Тоня. Редкой доброты и отзывчивости человек. Она и с малыми детками сидела, пока мамы в магазин или на рынок ходили, и полы в квартирах стариков красила, и белье помогала соседкам развешивать. Лет ей, наверное, уже под тридцать было, а все не замужем. И вот как-то, смотрим, появился у Тони ухажер. Скромный молодой человек, все сирень ей охапками таскал. Как-то сидим вечером около дома, и тут Тоня объявила, что завтра они расписываться идут со Степаном. Женщины наши завозмущались, мол, почему раньше не сказала. Оказалось, что платья-то нарядного у Тони нет и отмечать они не собираются. Степан из деревни недавно в город перебрался, там остались пятеро сестер и братьев, какая уж тут помощь. Он посылал им чуть ли не всю зарплату, а она у него, между прочим, как и у Тони, мизерная была. Тоня жила одна, родители умерли.

Наши женщины решили не пускать это дело на самотек. За ночь трое кумушек Зоино платье, которое я ей на премию квартальную купил, перекроили на Тоню. Спорили о фасоне так, что чуть не передрались. Главным предметом спора было расположение банта - справа или слева. Меня это так рассмешило, я вышел из спальни: «Да пришейте вы этот злосчастный бант посередине, да и дело с концом!» Так и сделали. В общем, пошла Тоня в ЗАГС в красивом платье, а после регистрации ждал новобрачных праздничный стол и, конечно, дядя Леша со своей верной гармошкой. «Эх, трын-трава!»

Давай-ка, народ, выходи во двор!

Потом мы с Зоей жили и в Волжске, и в Звенигове, и в Санчурске. Но дорога привела нас опять в Йошкар-Олу. А как же мы без нее? Мы ее любили за неспешность, за уют и зелень. И сейчас любим, правда, немного иначе. Город поменялся и люди… Но рассказал я это не для того, чтобы сказать, мол, у вас нынче все наперекосяк, а у нас все было как надо. Вовсе нет! В каждом времени есть свои плюсы и минусы. Поделился воспоминаниями лишь для того, чтобы мои ровесники вспомнили, как это было, а молодые чтобы узнали, как мы жили, что мы чувствовали тогда. Какие песни пели… «Эх трын-трава!.. Всех соседей соберем!» А и правда, давай-ка, народ, выходи во двор с лопатами да метлами, наводи порядок, это же твой двор, твоя улица, твой город!

Дорогие читатели!

У многих из нас есть своя история знакомства с Йошкар-Олой, расскажите ее нам! Пишите на mp_news@mail.ru с пометкой "Йошкар-Ола — город нашей юности".

https://www.marpravda.ru/news/society/ekh-tryn-trava/